— Мои извинения, Камерон. Я не хотел тебя обидеть, — говорит Марсель без малейшей доли искренности в своих словах.
Зевс двигается передо мной, загораживая меня от посторонних глаз. Его руки обвиваются вокруг моих плеч.
— Возвращайся к работе. Я позвоню тебе, как только закончу здесь.
— Нет, — шепчу я. — Я не оставлю тебя здесь одного. — Я пытаюсь передать свой смысл глазами: в смысле, я не могу оставить тебя здесь с ним на случай, если ты сорвешься и ударишь его, а потом снова окажешься в полицейском участке. Почему-то я не вижу, чтобы откуп в пятьдесят тысяч удовлетворил Марселя.
— Кам... — Зевс произносит мое имя низко и со значением.
— Пусть она останется, Зевс, — говорит Марсель с внезапной скукой в голосе.
Зевс поворачивается к нему лицом, частично скрывая меня за собой.
— Как насчет того, чтобы сказать то, для чего ты сюда пришел, а потом уйти?
Марсель вздыхает. Подается вперед, сидя на диване. Его руки лежат на коленях.
— Ну, мне бы не пришлось приходить сюда, если бы ты отвечал на мои звонки.
— Была причина, по которой я не отвечал на твои звонки. По той же гребаной причине, по которой ты не должен быть здесь сейчас. Потому что я все еще выясняю, как не обхватить тебя руками за горло и не выдушить из тебя жизнь.
Глаза-бусинки Марселя потемнели.
— Ты угрожаешь мне, Зевс? Потому что это было бы очень глупо.
Зевс угрожающе шагнул к Марселю. Рукой я схватилась за заднюю часть его футболки, как будто я каким-то образом смогу остановить его, если он решит пойти на него.
Похожие на Рена и Стимпи олухи тоже делают шаг вперед.
Зевс смотрит на них обоих и ухмыляется, а затем снова переводит взгляд на Марселя.
— Я не угрожаю тебе, Дюран. Я просто констатирую факт. — Голос Зевса жутко спокоен, от чего по моему позвоночнику пробегают мурашки. — И, действительно, эти парни? Ты привел их для своей защиты? Я могу завалить их обоих, даже не вспотев, и ты это знаешь.
— Я также знаю, что ты ни хрена не сделаешь, потому что ты слишком сильно заботишься о своей маленькой семье, чтобы рисковать и все испортить, и я говорю не о той семье, которую она обманом создала. Я говорю о твоих младших братьях и сестре, которые все еще учатся в колледже и полагаются на тебя. И не забывай о своем отце и его любви к бутылке. Сколько раз ты уже посещал реабилитационные центры, Зевс?
— Обманула его? — восклицаю я, позволяя своей сумке соскользнуть с моего плеча на пол. — Единственный, кто обманул Зевса в чем-либо, был ты, сумасшедший ублюдок! Когда ты заставил его поверить, что без меня ему будет лучше!
Ладно, возможно я та, кто потеряет самообладание, оставшись здесь.
Марсель смеется и поднимается на ноги. Это похоже на смех Санты. Но этот человек далеко не Санта. Больше похож на Сатану.
— Дорогая, мне не нужно было заставлять его во что-то верить. Он не мог дождаться, когда уйдет от тебя и попадет во все киски, которые его ждали.
Я действительно покраснела. Я не знала, что это реально бывает. Очевидно, все же, да. Я хочу крови. В частности, крови Марселя Дюрана.
Я делаю выпад в его сторону, но Зевс ловит меня за талию, не давая мне возможности действовать. А я, как кошка, пытаюсь освободиться.
— Кам, остановись, — тихо шепчет Зевс мне на ухо, возвращая меня в реальность.
Марсель смеется самым покровительственным голосом, который я когда-либо слышала.
— Тебе нужно держать свою женщину под контролем, Зевс. Это всегда было ее проблемой. Чрезмерно эмоциональная. Все время лезет тебе в голову. Отвлекает тебя и тянет вниз.
— Единственный, кто тянул меня вниз, был ты. — Зевс посмотрел на него.
— Тянул тебя вниз? Я создал тебя, Кинкейд. Тебе стоит помнить об этом. Если бы не я, ты бы дрался в бильярдных залах с количеством зрителей, которое я могу пересчитать по пальцам, и проводил бы свои дни, работая на этой дерьмовой фабрике, чтобы свести концы с концами.
Настала очередь Зевса смеяться.
— Ты все продолжаешь говорить себе это, Дюран. Ты забыл, что я уже был олимпийским чемпионом и что у меня за плечами была победа в "Золотых перчатках", когда ты постучался в мою дверь?
— У тебя ничего не было. Золотая медаль и титул любителя, которые ни хрена не значат в реальном мире бокса. Благодаря мне ты там, где сейчас есть, Зевс, и не забывай об этом.
— Ты ничего не сделал! Это я был на ринге, выигрывал каждый бой! Я тренировался каждый гребаный день. Пот, кровь и гребаная боль! — он хлопнул себя рукой по груди. — Я был тем, кто пожертвовал человеком, который имел для меня самое большое значение, потому что ты заставил меня поверить, что это единственный выход! Из-за тебя я потерял первые четыре года жизни моей дочери!
У Марселя хватает смелости вздохнуть и закатить глаза.
— У тебя теперь есть твоя дочь, так в чем же дело? Я оказал тебе услугу, не сказав, что она залетела. Если бы ты знал, ты бы вернулся к ней, и ты бы не был там, где ты сейчас.
— Где я сейчас? — Зевс смеется неверящим звуком. — Прямо сейчас я здесь, борюсь за то, чтобы моя семья вернулась ко мне, и все из-за ущерба, который ты нанес.
— И вот оно. — Марсель широко раскидывает руки. — Обвиняй меня сколько хочешь. Но проблема в ней. — Он показывает на меня толстым пальцем. — Это всегда была она. Думаешь, мне пришлось бы скрывать от тебя ее беременность, если бы она не была все время у тебя на ухе, не пудрила тебе мозги, заставляя думать, что единственное важное в твоей жизни - это она?
— Она была единственной важной вещью в моей жизни! — рычит Зевс.
— Если это правда, то ты бы не ушел от нее так легко.
Мне становится плохо от этих слов. Потому что именно эти слова постоянно крутятся у меня в голове.
— Да, легко – именно так все и было, Марсель, — насмехается Зевс. — Ни одна чертова вещь, связанная с уходом от Кам, не была для меня легкой, и ты это знаешь.
— Когда ее не стало, ты стал бойцом, которым всегда должен был быть. Я оказал тебе услугу.
— Я должен благодарить тебя за то, что ты разрушил мою жизнь?
— Не будь таким мелодраматичным. Ты опять проводишь слишком много времени рядом с ней.
— Я тебя, блядь, ненавижу, — шиплю я на него.
Он смеется своим задорным, раздражающим до ужаса смехом.
— Ты не первая, милая, и уж точно не последняя. Я в этом бизнесе не для того, чтобы заводить друзей.
