– Сыграли свадьбу. Все было замечательно. Через несколько месяцев Наташа забеременела. Мы были так счастливы, – голос Инги дрожит. – А потом… практически сразу мы узнали, что Наташа больна, – из ее глаз текут слезы, которые она безуспешно пытается стереть. Моргаю несколько раз, чтобы не расплакаться вместе с ней.
– У нее обнаружили лейкоз. Мы до последнего верили в чудо, но… – дрожащими руками Инга достает из сумочки платочек и подносит к носу, – сначала Наташа потеряла малыша. Марк держался только из-за жены, но я видела, как он тяжело переживал эту потерю. А потом через пару месяцев, когда и Наташи не стало, он просто рассыпался на части.
Инга замолкает. И только сейчас я понимаю, что тоже плачу. Мы замолкаем и сидим несколько минут в полной тишине. Инга тяжело вздыхает.
– Это не все, – шмыгает носом, – после похорон, Марк попал в автомобильную аварию. Напился, сел за руль автомобиля, заснул и врезался в столб, – теребит в руках платочек, – это по его версии, что он уснул за рулем, но мы думали… он… – всхлипывает и вытирает слезы, – что он… не хотел больше жить. Потом больницы, долгая реабилитация. Мама сильно сдала тогда. Я не знаю, как мы пережили этот период. После аварии он вообще не брал в рот спиртного, даже по праздникам, а тут он опять напился, поэтому я очень испугалась тогда.
– Зачем ты мне это рассказала? – смахиваю слезы.
– Я хочу, чтобы ты знала какое прошлое у человека, с которым ты хочешь связать свою судьбу. Сможешь ли ты восполнить ту пустоту, что есть у него в душе? В силах ли ты залатать те дыры, что есть у него на сердце? – с каждым словом Инга сильнее сжимает мои руки.
– Я… это так ужасно, – всхлипываю, – не уверена, что мне по силам, – признаюсь я.
– Ты сможешь это сделать, если действительно любишь Марка. А если нет, то не мучай его. Потому что он достаточно настрадался.
– Я поняла тебя.
– Спасибо, что выслушала, – Инга выпускает мои руки и поднимается на ноги.
– Как он себя чувствует… после аварии? – неуверенно спрашиваю я.
– Плохо, – она снова садится напротив меня. – У него было сотрясение мозга, руки обожжены.
Прикрываю рот ладонью. Бедный Марк.
– Мы с мамой ухаживаем за ним. Но у него жуткая депрессия, и поэтому он с трудом идет на поправку. Я заставляю его кушать, но бесполезно. Только маме удается уговорить его. Руки очень болят. Медсестра приходит, делает уколы ему обезболивающие. Врачи сказали, что у него болевой шок.
– Я не знала, что все так серьезно, – удивленно смотрю на Ингу, – я спрашивала у Иры, и она сказала, что все хорошо. А сегодня… В общем я хотела позвонить Марку, – виновато опускаю глаза. Мне так стыдно. Почему я сразу не позвонила ему?
– Если тебе не сложно навестить его, то было бы здорово. Думаю, он ждет тебя. Может тебе удастся уговорить его не отказываться от еды и лекарств. Мама очень переживает за него, – печально вздыхает.
– Хорошо, я обязательно схожу. Не знаю только, смогу ли чем-то помочь. Вряд ли он меня послушает, – несмело произношу я.
– Я почему-то уверена, что ты подействуешь на него положительно, – на губах Инги появляется улыбка.
Мы поднимаемся на ноги и направляемся в сторону нашего дома. По дороге молчим, думая каждая о своем. Дойдя до дома, прощаемся и расстаемся. Подхожу к лифту и нажимаю на вызов. Мысли путаются, голова идет кругом от услышанной истории Марка. Какого черта я медлю? Поворачиваюсь и выбегаю из подъезда. Была не была. Решительно вытаскиваю сотовый и вызываю такси.
До квартиры Марка я добираюсь очень быстро. Хотелось бы еще немного времени, чтобы переварить всю информацию, но я и так затянула со своим визитом. Звоню в дверь.
Сердце бешено колотится.
– О, Машенька, здравствуй, – радушно приветствует меня мама Марка.
– Здравствуйте, Анастасия Семеновна, – ее теплый прием удивляет меня. Я даже немного теряюсь. – Эээ… я пришла проведать Марка. Можно? – чувствую, как горят мои щеки. Что Инга рассказала матери про меня и Марка?
– Да. Да, конечно, – ласково обнимет меня, – проходи, – подает мне тапочки. Мой взгляд падает на ковер возле камина, воспоминания о нашей страстной ночи с Марком вспыхивают в памяти яркими красками, и от этого мое лицо становится пунцовым. Ноги дрожат и я, едва передвигая ими, несмело прохожу за Анастасией Семеновной в комнату Марка.
– Сынок… к тебе гости, – говорит Анастасия Семеновна улыбаясь, подмигивает мне и уходит, закрывая за собой плотно дверь.
Марк не оборачиваясь продолжает лежать. Спит? Подхожу и тихонько присаживаюсь на краешек кровати. Слегка дотрагиваюсь до его плеча. При виде его забинтованных рук до запястья у меня непроизвольно подступают слезы, сглатываю. Марк резко оборачивается, и мое сердце готово выпрыгнуть из груди. Наши взгляды встречаются. До этого момента я понятия не имела, как сильно по нему скучала.
– Маша? – говорит он удивленно.
Глава 13
Марк
Мы смотрим друг на друга. Я не верю своим глазам. Она здесь. Она пришла.
– Маша? – удивленно спрашиваю я, будто хочу удостовериться, что это не сон.
Она молчит и плачет, а я не знаю, что ей сказать. Мои глаза блуждают по ее лицу. Мой маленький котенок, такая застенчивая… Сердце колотится от переполнившего меня чувства радости. Она пришла, значит, я ей не безразличен. Где-то в глубине души я знал, надеялся, что она придет. Господи, как же я по ней соскучился.
– Иди сюда, – раскрываю ей свои объятья. Маша нерешительно, но все же принимает их, обнимая меня в ответ. Она нечаянно задевает мою руку и из меня непроизвольно вырывается стон. Сцепив зубы, превозмогая боль, терплю. Лишь бы не спугнуть мою девочку.
– Извини, – говорит она, отстранившись.
– Не плачь, – прошу ее, слегка улыбаясь.
– Не буду, – у нее вырывается нервный смешок. Вытирает слезы, проведя пальцами по щекам.
– Иди ко мне, – прошу ее снова. Не могу ею насладиться. Мне хочется стиснуть ее в своих в объятиях и никуда не отпускать. Маша машет головой, отказываясь. Бум! Удар и сердце замирает. Я рано обрадовался. Видимо, увидев меня в таком жалком состоянии, она поддалась порыву. На самом деле между нами ничего не изменилось. Лучше бы вообще не приходила. Мне ее жалость ни к чему.
– Зачем пришла? – немного грубовато спрашиваю я.
– Проведать, – несмело отвечает она.
– Долго ты шла, – не могу сдержать сарказм. – Проведала? Можешь идти, – отворачиваюсь от нее. Самому хочется просто выть в голос от досады. Сцепляю зубы, чтобы не сказать ей еще что-нибудь обидное и окончательно все не испортить.
– Прости… я…
– Ты беременна? – обратно поворачиваюсь к ней лицом, перебивая ее. Может быть по этой причине она пришла?
Маша опять начинает плакать и отрицательно мотает головой. В этот момент в комнату заходит мама и предлагает поужинать. Опять она со своей едой. Не хочу я. Неужели непонятно.
– Я не голоден, – коротко бросаю и отворачиваюсь. Как бы я хотел, чтобы Маша была беременна от меня. Но это не так. Я расстроен.
– Сынок, поешь и лекарства надо выпить, сейчас придет медсестра укол делать, – жалобно просит мама. Тяжело вздыхаю и зажмуриваюсь от боли, от досады. Слышу, как мать ставит поднос и выходит из комнаты.
– Марк, не глупи. Тебе надо поесть, – говорит Маша более уверенно.
Вне себя от злости поворачиваюсь к ней и вытягиваю вперед перебинтованные руки.
– Как? – цежу сквозь зубы.
Маша берет ложку и подносит к моему рту.
– Я помогу, – нежная улыбка появляется на ее губах. Меня тут же осеняет мысль: “Это твой шанс вернуть ее, не упусти его”.
– Предлагаю сделку, – на войне все средства хороши, – ты покормишь меня при одном условии.
Маша изумленно смотрит на меня.
– Условие? Какое? – растерянно спрашивает она.
– Ты меня поцелуешь, а после покормишь, – ее щеки моментально вспыхивают. Обводит глазами комнату, а затем останавливает взгляд на мне. Ну же, соглашайся, мысленно подгоняю ее.
