время задать главный, пожалуй, вопрос, который Полина усиленно все эти месяцы загоняла глубоко-глубоко.
«Ты же бандит, Гаврила?»
Самой кажется, что даже смирилась с тем, что да, но вслух ни разу не спросила.
– Я звонить не смогу. Не волнуйся, хорошо? Просто отвлекаться нельзя.
Он просит не волноваться, а на Полину наоборот с каждым его уточнением всё сильнее накатывает.
Как это «звонить не смогу»? Она не сможет, если он звонить не будет…
– Две недели и навсегда, Поль. Об этом думай…
Улыбка Гаврилы привычно обезоруживает. Полине страшно опять, но он так просит взглядом, что она кивает.
Наверное, вот это и будет её первым настоящим испытанием.
Прожить две недели без сомнений. Дождаться. Получить вознаграждение…
– Я тебя люблю, – она шепчет, тянется к Гавриле, чтобы обнять и прижаться губами к губам.
Делать это не очень удобно, но он в этом отказать не может.
Обнимает в ответ сильно-сильно.
Целует коротко и без остановки – по губам мажет, щекам, шее…
– И я тебя. Всё сделаю, Поль. Всё обязательно сделаю. Не пожалеешь, что мне поверила…
Полине даже смешно немного, потому что в голове ни намека на мысли о жалости. За эти месяцы она только и убеждалась, что лучшего выбрала.
Осознание неизбежности прощания обостряет Полины чувства. Её подбрасывает на гормональных качелях, нагоняя на глаза слезы.
Плакать нет оснований, самой понятно, но и отпустить его так сложно.
Оторвавшись от шеи Гаврилы, Полина судорожно прощупывает платье, осознавая, что и дать-то ему нечего.
Под немного смешливым взглядом Гаврилы перелопачивает сумочку, поднимает глаза и закусывает губу…
– Что?
На вопрос отвечает переводом головы из стороны сторону, а сама тянется к застежке крестика.
Её поведение не выглядит для Гаврилы однозначным. Он хмурится, следя, как расстегивает.
Сняв, Полина подносит украшение к губам и целует. Шепчет: «от всего убереги». Она не ведьма. И способностей за собой никогда не замечала. Но хочет верить, что силой собственной любви поделиться сможет.
Гаврила позволяет чуть вытянуть свою руку и перевернуть ее ладонью вверх.
Полина кладет на неё крестик, сжимает. Улыбается, ловя вопросительный взгляд.
– Вернешься – вернешь. А я волноваться меньше буду.
Это самое сложное прощание, которое с ними когда-то случалось.
От машины Полина идет, не оглядываясь. Поднявшись в свою квартиру – всё же плачет из-за переизбытка чувств. А перед сном снова по-своему молится, чтобы две недели прошли побыстрее.
Чтобы её Гаврила побыстрее вернулся, и они вдвоем сбежали.
Втроем, точнее. Теперь уже втроем.
Глава 33
Глава 33
До возвращения её Гаврилы – считанные дни. Уже десять Полина как-то прожила. К своему же удивлению, легче, чем боялась. Она успела сходить к врачу, с которым договорился… муж. Сдать анализы, ждать результаты не так нервно, как могло бы быть. Первый прием получился успокоительным.
Привыкшая к манере Стервы Павловны Полина была удивлена мягкости тона и откровенному дружелюбию врача, которая приняла её тайно. На прием, конечно же, ходила не Павловская Полина, а девушка с придуманным Гаврилой именем.
Они с отцом так и не наладили общение. Не виделись уже давно. С мамой всё тоже прохладно, но сейчас это Полине казалось даже уместным. Легче будет рвать.
Она потихоньку составляла списки и собирала вещи, которые планировала взять с собой. Грузовик нанимать им с Гаврилой не придется, Поля умеет быть сдержанной.
А ещё бережливой. Раньше девушка понятия не имела, сколько стоят продукты, которые она заказывает для себя, не заглядывала в счета, не проверяла баланс карты, не оценивала вещи с точки зрения, может ли себе позволить.
Теперь же – начала. И это не вогнало в депрессию. Наоборот – даже интересно.
Несколько раз садилась писать прощальную записку. И каждый – выбрасывала со вздохом. Мысли не строились во вменяемую благодарность, объяснение, просьбу простить…
Она знала, что сделает родителям больно. Не успокаивала себя тем, что не любят, поэтому переживут.
Любят, конечно. И она любит. Просто не так, как Гаврила. И не так, как Гаврилу.
Наконец-то можно признаться себе же, что она чувствует себя сорвавшимся с ветки яблоком, которое может лежать у дерева бесконечно, но по итогу сгниет просто. А так – новой яблоней прорастет.
У них с Гаврилой будут дети. Когда-то, пусть только чуть поутихнет ураган, они даже познакомятся с бабушкой и дедушкой.
Ведь как бы там ни было, любой родитель рано или поздно приходит к моменту, когда от него требуется одно – принятие. Это практически неизбежно.
И Поля когда-то тоже обязана будет принять.
В её арсенале новая привычка – она часто гладит живот. Смотрит на себя в зеркало. Улыбается. Ждет толчков.
Её не тошнит, не клонит в сон. Даже эмоциональных скачков нет. Такое впечатление, что малыш не тревожит, пока отец где-то далеко.
Связи с ним нет. Это… Сложно.
Без Гаврилы Поле так пусто, что плохо спится. Но существовать вполне можно.
Полина изо всех сил старается себя занимать.
Сейчас, к примеру, поднялась из магазина под домом в квартиру, разложила на острове купленные фрукты, открыла на телефоне скрин сохраненного рецепта смузи.
Захотелось так, что невозможно себе отказать. Чтобы манго и банан на апельсиновом фреше.
На фоне – тревел-шоу на экране кухонного телевизора. Во рту собирается слюна, когда она чистит фрукты, чтобы забросить их в чашу блендера.
Отвлекается, услышав жужжание телефона.
Когда видит, что это входящий от Варвары, Полина непроизвольно кривится.
Они не пересекались сто лет, в последнее время почти не общаются. У Полины другим голова забита. Эгоистично пофиг, что происходит в жизни Вари.
Оправдываясь перед собой же тем, что руки липкие, Поля пропускает входящий. Секунду думает, что на этом – всё, но ошибается, потому
