Проходя мимо комнаты, в которой должна быть Влада, Антон с трудом поборол искушение заглянуть к ней, чтобы посмотреть, что она там делает. Нет, сейчас не время. Она если и не спит, то наверняка опять заведет свои заезженные пластинки, пытаясь выудить из него что-то, о чем он сам имеет довольно смутное представление. К этому Громов сейчас был не готов, и вряд ли мог похвастаться какой-либо выдержкой. Еще одного, подобного вчерашнему, разговора с ней, он однозначно не выдержит. Это все будет потом. Сейчас не время. Разве что… Нет, спокойно! Ни о чем, кроме разговоров думать вообще на данном этапе не стоит. Себе же хуже будет.
Быстро спустившись вниз, Антон сразу направился на кухню, откуда доносились странные шорохи и довольно аппетитные запахи, несвойственные субботнему утру, его холостяцкого убежища.
«Странно, Любовь Марковна вроде сегодня не должна приходить» - мысленно отметил Громов, и зашел на кухню, замерев на пороге, с удивлением и неким удовольствием наблюдая за развернувшейся перед ним картиной.
На его кухне, в джинсовых, до неприличия коротких, шортиках, и белоснежной маечке, что отлично подчеркивали все прелести фигурки, хозяйничала Владислава. Волосы были собраны в растрепанный пучок, совершенно босая, и выглядела она … по-домашнему и как ни странно, так к месту.
Стоя спиной к двери, она физически не могла заметить появления Антона, потому продолжала переворачивать на сковородке что-то скворчащее и довольно аппетитно пахнущее. При этом девушка, напевала какую-то забавную мелодию, смутно напоминающую что-то из детства. Но разбирать, что это, мужчина не стал. Куда больше его интересовала сама Владислава. Громов впервые в жизни видел не просто у себя в доме, у себя на кухне, реальную девушку, и как ни странно, подобное ему нравилось. Или всему виной то, что девушкой является именно Ильина?
А еще при виде этой девушки, снова возникло непреодолимое желание сжать её в объятиях, зацеловать до полусмерти, и заставить изгибаться под ним от невозможного желания. Где-то на задворках сознания проскользнула мысль, что все-таки он хочет секса именно с Владой. Только она сможет сейчас до конца удовлетворить его животные желания и первобытные инстинкты…
Не особо соображая, что творит, мужчина в несколько шагов пересек разделяющее их расстояние, и, не контролируя себя, обхватил Владу за талию, прижимая к себе покрепче. На миг он ощутил всем телом, как она вздрогнула от неожиданности, но тут же, словно сообразив, что происходит, расслабилась, с недоумением повернув лицо вполоборота к нему, хрипло пробормотала:
- Антон… что ты делаешь?
- А ты не видишь? - слегка прикусив мочку уха девушки, выдохнул Громов, оставляя вопрос без ответа, считая, что все и так предельно ясно.
- Антон… не надо… - пытаясь отстраниться, неуверенно попросила Влада.
- А то что? – покрывая короткими поцелуями шею девушки, мужчина лишь сильнее прижал её к себе, и ловко стал пробираться руками под майку, медленно поднимаясь к груди с удовлетворением отмечая, что она без бюстгальтера.
- Сырники подгорят… - слегка кивнув в сторону плиты, выдохнула Владислава, и невольно прогнулась, ощутив на собственной груди, большие горячие ладони.
- Ах, сырники…. Вот значит, чем мы тут занимаемся, - бросив мимолетный взгляд на дымящиеся на сковородке комочки, Антон, снова вернулся к своему занятию, продолжая целовать шею Влады, слегка покусывая, продолжая дразнить.
- Просто хотела тебе в знак благодарности хотя бы завтрак приготовить, - невнятно пробормотала девушка, чувствуя, что долго сопротивляться ласкам мужчины не сможет. Да и стоит ли, если об этом она только и думала последнее время…
- Завтрак… - хрипло выдохнул мужчина, понимая, что если сейчас не получит Владиславу целиком и полностью, то попросту сойдет с ума. Как же он хотел её, и по трепету, что волной проходила по телу девушки, ощущал ответную реакцию, - это, безусловно, прекрасно, но…
С этими словами, Антон резко развернул Владу к себе лицом, несколько мгновений всматриваясь в её глаза. Так, словно пытаясь прочесть там что-то, что могло бы сказать, готова ли она зайти слишком далеко именно сейчас. Или ему лучше уйти сразу, пока не получил так, что все желание пропадет не только на данный момент, а на ближайшие пару недель. Но Влада, не выглядела в этот миг жертвой обстоятельств. Напротив, прикусив слегка губку, она с каким-то выжиданием смотрела на мужчину. Причем взгляд блуждал от глаз, до губ, спускаясь до оголенной груди, и снова возвращался обратно.
Она хочет его не меньше, чем он её. Так даже лучше. Потому как в этот раз Антон вряд ли в силах будет уйти. Даже не смотря на её возможные сопротивления. Слишком велико искушение. Эта нежная бархатная кожа, каждый сантиметр которой хочется исследовать и покрывать поцелуями… Приоткрытые розовые губки, что так и манят к поцелуям… Грудь, что вздымается от малейшего вздоха, в томлении и ожидании… Нет, он не может больше её отпускать и упускать момента…
- Знаешь, а у меня есть идея получше, - нервно сглотнув, не давая Владе опомнится, Антон впился в её губы горячим и жадным поцелуем, с удовольствием отмечая, что она не просто не сопротивляется, но еще и практически сразу ответила взаимностью, с не меньшей страстью и желанием. Сплетаясь языком с его языком, а меленькие ладошки как-то неожиданно сомкнулись у него на спине, ловко шаря тоненькими пальчиками по коже, поднимаясь выше, и зарываясь во влажные волосы, притягивая его все ближе.
Не разрывая поцелуя, Антон ловко приподнял Владиславу, заставляя её ножками обхватить его за бедра. В голове то и дело проскальзывала неумолимая мысль осознания того, что еще немного и она будет его… Неужели в этот раз он, наконец, получит то, чего ждал столько времени… Да, в это раз она станет его! Сегодня он получит Владиславу. Плевать на все остальное! Весь мир пускай подождет. Сегодня он заставит эту упрямицу извиваться под ним от страсти и молить о пощаде. Она будет его…
Придерживая Владу, не в силах остановить властный, местами жесткий поцелуй, мужчина резко развернулся, и в пару шагов оказавшись у обеденного стола, усадил туда девушку, которая ни на мгновение не пыталась отстраниться и с неимоверной отдачей, отвечала на малейшие прикосновения и ласки Антона.
Не отрываясь от сладких и манящих губ, он пытался одной рукой снова проникнуть под маечку, что сейчас казалась лишь лишним и ненужным препятствием к такому манящему телу, а другой пытался расстегнуть на шортах пуговички, но они никак не хотели поддаваться. Антон хотел было плюнуть на приличия и попросту оторвать эту несчастную пуговицу, когда откуда-то со стороны, словно через глухую стену, послышалось удивленно-возмущенное:
