кто будет следующий после твоего мужа? Я до сих пор вспоминаю, как пули пронзили его тело и как он падал в реку точно в бреду, – его слова выбили из-под меня почву, и вся бравада рассыпалась как песок, обнажив мою душу.
Так там была ловушка? И убил его не Демид?
– Ты поплатишься, – злобно проговорила я.
– Именно, детка и уже очень скоро у тебя будет эта возможность.
Я отбросила мобильник и посмотрела на свои руки, которые дрожали.
– Даша?
Послышалось сзади меня. Но я не хотела никого видеть. Не хотела. Не могла.
Почему-то все рушилось. Все мои мысли и все домыслы они не совпадали. Перед глазами то и дело появлялся образ Далера в гробу. Фальшь казалась кругом.
Меня подхватили чьи-то руки и посадили на скамью.
– Тебе стоит отдохнуть немного. Может отправим тебя за границу?
– Не пытайся, Мурад. Я останусь тут.
Кивнул и показал взглядом на телефон, который я так и не подняла.
– Поговорили?
– Он устроил ловушку Далеру.
– Я не сомневался. Записала?
– Да. Все там. Пойду отдохну немного.
Подняла все-таки сотовый и вручила мужчине.
Сегодня мне предстоит многое обдумать.
– Далер, – с губ сорвался хриплый стон с его именем.
Он продолжал гладить мое тело и что-то говорить на ухо, а я пыталась учиться дышать, ощущая его снова рядом.
– Где-ты был? – не удержалась от вопроса.
– Рядом, красивая, – сдернул с меня ночную шелковую сорочку оставляя совсем голой.
– Врешь. Столько времени прошло. Тебя не было тут, – застываю обиженно, глотая слезы.
– Просто ты сама так решила. Иди ко мне.
Разворачиваюсь и попадаю сразу в плен горячих рук.
Сажусь верхом на него и утыкаюсь в шею, целуя ароматную кожу, кусаю мочку уха, рассматривая любимую родинку на ней, отодвинувшись.
– Хочу тебя, – шепчет он и я поддаюсь.
Сама желаю ощутить себя в его руках беззащитной девочкой. Но меня не покидают мысли, и я их произношу вслух.
– А родинка может исчезнуть с тела?
– Нет, если ее не свести. Может мы делом займемся?
Все возбуждение сняло махом.
– Но я не видела ту, что на ухе твоем, когда были похороны.
– Она была там.
– Далер, не было. Я точно помню, – спорю с ним, кажется просыпаясь.
– Ну тогда, быть может, там не было меня? – спрашивает и я резко подрываюсь с криком.
Сажусь в кровати и не могу никак прийти в себя.
У меня паранойя, у меня маниакальное желание верить в то, что просто не может быть.
Тянусь к стакану с водой, но она закончилась.
Встаю и взяв в руки бокал спускаюсь на первый этаж.
Везде включен неяркий свет и тишина.
Набираю воду и проходя назад останавливаюсь напротив дверей в малую гостиную.
Прохожу внутрь и опускаюсь в кресло, где всегда сидел Далер.
Вспоминаю его в нем и внутренности сжимаются от тоски.
– Это когда-нибудь пройдет? – задаю вопрос пустоте.
Подгибаю ноги и сворачиваюсь калачиком, как однажды меня держал он на своих коленях. Тогда я чувствовала себя совсем иначе.
Еще пару минут нежусь в колких воспоминаниях и снова поднимаюсь наверх.
Ставлю стакан на тумбочку и укрывшись, обнимаю его подушку, а после засыпаю.
Рамиль встал удивительно рано. Снова была небольшая температура, но это нормально, потому что болеет он только второй день. Выпили все лекарства, поели, сели играть. Но чертовы мысли то и дело витали там, где, переступив грань попадаешь в психиатрическую лечебницу и мне кажется, что если я скажу о них вслух, то я именно там и окажусь в итоге, до конца дней.
Вот только я действительно не помню той самой родинки.
Конечно, в тот день я мало на что вообще обращала внимание, но именно эта маленькая особенность выделялась в нем и приковывала мой взгляд, стоило нам приблизиться друг к другу.
И что делать? Спросить Гену и Мурада? Но Гена лично ездил в морг. Неужели так сильно изменилось тело за время нахождения в воде и все эти ушибы и раны… Боже, я не могу и не хочу об этом думать.
– О чем задумалась? – вдруг вывел меня из размышлений мужской голос, а я и выпалила.
– О том, что в гробу мог быть не Далер, – быстро повернула голову в сторону мужчин и увидела на их лицах ступор.
Но не тот, который бы сказал, что я с ума сошла. Это был страх вперемешку с непониманием и облегчением.
Медленно поднимаюсь на ноги, не сводя своих глаз с лица Гены и подхожу к нему.
Внутри такой ураган, что смел бы на своем пути все, что попадется.
Молчание и тиканье чертовых часов. Тик-так – словно каждый мой шаг они озвучивают.
Гена начинает расплываться в моих глазах, потому что с ресниц срываются первые капли слез, но я не моргаю.
Останавливаюсь напротив и непонятно чего жду. Подтверждения того, что с ума сошла, или чтобы скрутил и отправил голову лечить, не знаю.
– Даш… – открывает он рот, и я тут же бью ему пощечину, а после разворачиваюсь и убегаю наверх, но не в спальню, где умирала от боли полтора месяца, а в свою.
Замираю в центре, осматриваюсь вокруг и наряду с тем, что комната начинает приходить в движение я кричу, сотрясаясь от рыданий, сжавшись в маленький комок на мягком ковре.
Меня поливало раскаленным железом, что я готова была содрать кожу живьем с себя, только бы боль исчезла, но она все продолжалась и продолжалась, как и слезы, как и мой дикий крик, ставший похожим на хрип…
В дверь стучали, звали меня, угрожали, а я не шевелясь продолжала убиваться в собственном горе.
«Этого не может быть. Ведь так? Так? Он бы так не поступил. Никогда не поступил. Не заставил бы пройти через этот ад. Не мой Далер».
Я все не так поняла, вот в чем дело.
Кто-то переворачивает меня на спину, но я не открываю глаз. Я не хочу никого видеть.
– Уходите. Пошли вон отсюда.
– Даш, успокойся. Тебе нервничать нельзя, ты же…
– Вооон, – вымученно смотрю на Гену, который склонился надо мной. – Уходи.
Он поднимает меня и укладывает на постель, а после уходит ни сказав ни слова больше.
Я боялась произнести слово «смерть», теперь меня страшит слово «жизнь».
Я злюсь и одновременно с этим радуюсь.
Гена не отрицал, значит получается он… жив?
Что это? Спектакль?
Игра?
Ярость разрывала грудную клетку.
Я вскочила с кровати и побежала вниз.
Мужчины что-то бурно обсуждали, но заметив меня тут
