с тех пор, как она вернулась домой.
Он засовывает руки в карманы своих пляжных шорт, затем снимает их и начинает вертеть в руках металлические щипцы.
— Что происходит? Ты ведешь себя так бодро.
— Бодро?
— Беспокойно. Неважно. Ты нервничаешь из-за встречи с ней, не так ли?
— Вроде того?
— Но вы, ребята, уже встречались раньше, — напоминаю я ему. — Из-за чего тут нервничать?
— Мы играли в мини-гольф и пару раз ходили в кино. Да, и мороженое на набережной. Итак, примерно четыре раза. Но мы никогда… — Он резко останавливается.
Я прищуриваюсь, глядя на него, но он избегает моего взгляда. Он снова нервничает, теперь притворяется, что проверяет температуру барбекю, как какой-нибудь эксперт по приготовлению на гриле, хотя мы оба знаем, что он никогда в жизни ничего не жарил.
— Ты никогда что? — И тут до меня доходит. Я сдерживаю проклятие. — О, чувак, нет, не говори мне. Мне не нужно слышать о том, как ты планируешь заняться сексом. Твоя тетя убила бы…
— Боже! — взвизгивает он. — Мы не будем заниматься сексом, идиот.
Меня переполняет облегчение, хотя немного заинтриговал неподдельный шок на его лице, как будто он не может смириться с мыслью переспать с цыпочкой. Райли четырнадцать, в этом возрасте я потерял девственность, но, полагаю, не все так рано расцветают, как я.
— Я просто хочу поцеловать ее, — добавляет он, и это признание звучит как смущенное бормотание.
— О, О, хорошо.
Целоваться? Я могу поговорить о поцелуях. Тетя Лиз не может злиться на меня за это, верно?
— Что ж. Судя по твоему томатному лицу, я так понимаю, ты никогда раньше этого не делал?
Он неловко мотает головой из стороны в сторону, неохотно говоря «нет».
— Чувак, тебе не нужно смущаться. Много парней твоего возраста ни с кем не целовались. — Я прислоняюсь к перилам палубы, наклоняя голову. — Итак, что ты хочешь знать? Как делать это с языком? Стоит ли хватать ее за сиськи, когда ты это делаешь?
Он издает пронзительный смешок, но часть румянца сошла с его лица.
Расслабившись, он подходит и встает рядом со мной. До нас доносится аппетитный запах ребрышек, готовящихся на гриле.
— Я просто, типа, не уверен, как на это подойти. Например, я должен что-то сказать заранее? — Он трет лоб тыльной стороной ладони. — Что, если я наклонюсь, а она не готова к этому, и наши головы столкнутся, и я сломаю ей нос?
Я подавляю смех, потому что знаю, что ему не понравилось бы, если бы над ним смеялись во время такой деликатной темы.
— Я почти уверен, что этого не произойдет. Но да, ты же не хочешь просто пойти на это, пока она на середине предложения или что-то в этом роде. Есть такая вещь, как согласие. Итак, читай момент, понимаешь? Дождись затишья в разговоре, оцени выражение ее лица и ищи сигналы.
— Какие сигналы?
— Например, если она облизывает губы, это обычно означает, что она думает о поцелуе. Если она смотрит на твой рот, это тоже хороший знак. На самом деле, это сигнал, — говорю я ему, отталкиваясь от перил и направляясь к холодильнику у двери. — Хорошо, слушай внимательно. Это то, что ты должен сделать.
Он плетется за мной, принимая содовую, которую я ему протягиваю. Для себя я беру пиво, откручиваю крышку и бросаю ее в пластиковое ведро на палубе. Я возвращаюсь к деревянным перилам и запрыгиваю, чтобы сесть на них.
— Итак, в конце свидания, — продолжаю я, — или в середине, или всякий раз, когда ты набираешься смелости, чтобы сделать это, вот что ты делаешь — ты смотришь на ее губы. Примерно на пять секунд.
Райли издает смешок.
— Это так жутко!
— На самом деле это не так. Смотри на ее губы, пока ей не станет неловко и оне не скажет, почему ты так на меня смотришь?
Когда он открывает рот, чтобы возразить, я вмешиваюсь:
— Поверь мне, она это скажет. И когда она это делает, ты говоришь, потому что я действительно хочу поцеловать тебя прямо сейчас — можно? Итак, теперь она готова, верно? И, основываясь на ее ответе, ты делаешь это.
— Что, если ее ответ будет отрицательным?
— Тогда ты справляешься с отказом как мужчина, скажи ей, что у тебя было отличное лето с ней, и пожелай ей удачи в ее будущих начинаниях.
Я не могу не восхищаться той абсолютной зрелостью, которую я излучаю. Если бы только Жен была здесь, чтобы увидеть это.
— Но как бы то ни было, цыпочка не встречается с кем-то четвертый раз, если она не заинтересована, — уверяю я его.
— Серьезно, — голос Купера эхом отдается от раздвижной двери. — На этот раз, мой брат говорит не из своей задницы.
Взгляд Райли устремляется к двери. Его челюсть отвисает, он смотрит на Купера, затем на меня, затем снова на Купа и, наконец, на меня.
— Черт возьми, ты не сказал мне, что вы, ребята, одинаковые, — обвиняет он.
Я закатываю глаза.
— Я сказал, что мы близнецы. Подумал, что ты экстраполируешь оттуда.
Ухмыляясь, Куп протягивает руку к моему Младшему Брату.
— Привет, я Купер. Приятно, наконец, познакомиться с тобой.
Райли все еще моргает, как сова, пораженный нашим побратимством.
— Вау. Страшно, насколько вы похожи. Если бы на вас не было разной одежды, я не думаю, что смог бы отличить вас друг от друга.
— Не многие люди могут, — говорю я, пожимая плечами.
— А как насчет девушек? Например, ваши подружки? Они когда-нибудь путали вас?
Он совершенно очарован.
— Иногда, — отвечает Куп, беря пиво для себя. Он подходит к барбекю, поднимает крышку и счастливо стонет. — О боже, эти ребрышки выглядят потрясающе. — Он поворачивается обратно к Райли. — Серьезно, однако подруги обычно понимают разницу. Моя девочка говорит, что может отличить нас друг от друга по нашим шагам.
— Я не верю в это ни на секунду, — говорю я, потягивая пиво. Да, Мак
