меня? Серьезно? ― широко улыбнулся он.
― А ты что думал, только тебе за меня впрягаться?
― Хм… неожиданно. Но приятно.
И Тима вдруг резко помрачнел и о чем-то задумался, отрешенно глядя на дорогу.
― Ты не рад?
― Почему… рад, ― он прерывисто вздохнул, покусал изнутри щеку, постучал пальцами по рулю.
― Ты из-за того, что у парней отобрали твою форму, которую ты им подарил?
― Что? ― обернулся он. ― Какую форму? А-а… ну да…
Я не дура, поняла, что дело было вовсе не в форме. Тогда в чем, интересно? Почему он не ликует от счастья, что его приняли обратно в секцию?
Но Тимур увел разговор в другое русло, так и не объяснив мне, что конкретно его не устраивало в предложении тренера.
Мне нужно было забежать за тетрадкой, которую вела в автошколе, а потом Тимур должен был отвезти меня на занятие. Но наши планы резко изменились, как только мы вошли в дом.
Тася
Папа, Лика и Руслан сидели за кухонным столом как на поминках. На них не было лица. Папа сжимал в руке телефон, нервно дергал ногой, Лика, пристроив голову на плече Руслана, устремила взгляд на окно, а он застывшим взглядом смотрел куда-то перед собой. Казалось, они даже не заметили нашего появления дома.
― Что за траур? ― нахмурившись, спросил Тимур, глядя на всех по очереди.
Папа сморщил губы и взглянул на него исподлобья. Кажется, слово «траур» полоснуло по его сердцу как лезвие.
Лика вышла из-за стола и направилась к нам.
― Ребят, пойдемте-ка со мной, ― подталкивая в спину, она повела нас с Тимой в гостиную.
― Может, кто-нибудь объяснит, что тут происходит? ― разозлился Тимур, усаживаясь на диван.
― У Кати серьезные проблемы со здоровьем, ― шепнула Лика и села рядом с нами. ― В общем, она беременна.
― Что?
― Как?
Одновременно воскликнули мы с Тимуром.
― Они долго не могли забеременеть. Вы, наверное, знаете. Вот-вот должны были пойти на ЭКО, но это случилось само собой, совсем неожиданно. Катя недавно сдавала анализы, как раз для ЭКО, и вот… выявили… Срок совсем еще маленький, всего четыре недели. Дядя Саша сказал, что врачи ей посоветовали лечь на сохранение из-за угрозы выкидыша. Сегодня утром они уехали в больницу, а… вечером у нее открылось сильное кровотечение… ― Лика вздохнула и развела руками. ― Мы пока не знаем, что с Катей. Ее лечащий врач не берет трубку, дядя Саша весь как на иголках. Порывается поехать в больницу, но мы не пускаем его в таком состоянии. Да и чем он там может помочь?..
― Господи, мама… ― выдохнул Тимур и запустил пальцы в волосы.
Я заметила, как он резко побелел.
― Тим, с ней все будет хорошо, слышишь? ― взяв его за руку, сказала я.
Он, словно не услышав меня, убрал руку, встал с дивана и ушел наверх, в свою комнату. Я хотела отправиться за ним, но Лика меня остановила.
― Не трогай его пока, Тась. Пусть он побудет один. Ты ведь знаешь о его ссоре с Катей?
― Ссоре? ― переспросила я.
― Руслан сказал, что Тимур на днях наговорил ей кучу гадостей из-за отца, опять обвинил ее в его смерти, они немного повздорили, ― Лика вздохнула и помотала головой. ― Мне кажется, он расстроился из-за этого.
― О, боже… ― простонала я и закусила губу, чтобы не расплакаться. ― Но ведь то, что случилось с Катей не связано с этой ссорой? ― Я смотрела на Лику так, словно разговаривала с лечащим врачом Кати.
― Тимура никто не винит. Сейчас главное, чтобы жизни Кати и ее будущему малышу ничего не угрожало. Не представляю, как твой отец переживет, если с ними что-то случится. Сегодня он молился вслух… Молился и плакал… Мне было так жаль его, Тась, ― Лика вытерла рукавом водолазки уголки глаз и обняла меня. ― Ему очень нужна твоя поддержка…
И в следующую секунду мы обе вздрогнули от громкого голоса папы.
― Дай мне ключи от машины! Я не могу больше сидеть и ждать этого чертового звонка!
Мы с Ликой бросились в кухню и застали папу, стоящего напротив Руслана, со сжатыми кулаками.
― Пап, папочка, успокойся! ― Я прижалась к его груди. ― С Катей все будет хорошо, и с… ребенком тоже. Боженька знает, как вы мечтали о малыше, и он сделает все возможное, чтобы его спасти. Веришь мне? ― Я подняла голову и заглянула в его красные глаза. ― Вот увидишь, с минуты на минуту позвонит доктор и скажет, что у них все хорошо. У нас будет братик, или сестричка, правда, Руслан? ― нервно хохотнула я.
Затем вытерла слезы, которые накатили по двум причинам: первая ― я очень переживала за папу, за Катю и за ее беременность, а вторая…
О ней мне даже подумать стыдно.
И не буду думать.
Я не могу позволить себе в такой момент думать о своей личной жизни. Сейчас самое главное, чтобы с Катей и ребенком было все в порядке.
Мы уговорили папу остаться дома. Хотя он уже успел вызвать такси, и Руслану пришлось выйти из дома и заплатить водителю за ложный вызов.
Дома мы поддержим его, какой бы ни была новость из больницы. А там он просто сойдет с ума.
Отпаивали его горячим чаем, заговаривали зубы на разные темы. Это, конечно, не помогало, но он хотя бы перестал рваться в больницу. Сидел ни живой, ни мертвый за кухонным столом, без конца глядя на экран телефона.
Я поднялась на второй этаж, чтобы проверить как там Тимур, но его комната была заперта, оттуда доносились удары по боксерской груше. Я постучалась несколько раз, позвала его, но он не открыл ни мне, ни, чуть позже ― Руслану.
Я сварила всем кофе, Лика сделала бутерброды, Руслан помог накрыть на стол, включили телик, чтобы он хотя бы фоном отвлекал, и тут в папиной руке зазвонил телефон.
Он прислонил его к уху так быстро, что я даже не успела моргнуть.
Я убавила звук на телике, и мы все с замиранием сердца следили за реакцией папы.
Голос в трубке что-то говорил, нам было не слышно. Папины глаза расширились и замерли в одной точке, он быстро задышал, в какой-то момент медленно смял в руке
