было границ.
- Ну вот. А ты волновалась. Так, отойди в сторонку, я осмотрю её.
Хирург проверил мой пульс, рефлексы и посветил в глаза ручкой-фонариком. Видимо, осмотр его удовлетворил, так как он одобрительно кивал головой.
- Через два часа можно дать воды, - объяснял он маме. - Только в очень маленьких количествах. Я буду наведываться. Если вдруг станет плохо, немедленно зовите меня или дежурную медсестру. Нужно ещё сдать некоторые анализы и вообще, вдруг будут вопросы, обращайся.
Он ушел, и мы и остались одни. Я боялась поднять глаза, так как чувствовала себя виноватой - испоганить такой день, принесла столько волнений.
- Мама, - произнесла едва слышно. – Прости меня.
- Ты что, глупенькая моя. За что ты извиняешься? Это я, непутевая мать, недосмотрела. А ты молчи, чтобы я не слышала больше этого. Отдыхай, набирайся сил.
Мне оставалось только горько улыбнуться в знак благодарности.
Мама иногда выходила из палаты ненадолго. Оказывается, всё это время в коридоре толпился народ и только убедившись, что со мной всё хорошо, разъехался по домам. Ни о каком праздновании и речи быть не могло, заявила она. Зато тут же рассмеялась, добавив, что эту дату точно не забудет.
Ужасно хотелось пить, но я держалась из последних сил. Стоявшая на тумбочке бутылка с водой так и манила к себе и пару раз я уже думала плюнуть на всё и выпить её залпом, хотя доктор предупреждал, что этого делать нельзя категорически.
Через два часа я смогла сделать первый глоток воды. Это было непередаваемое ощущение.
- Осторожно, доча, только одну ложечку.
- Ну мама-а-а, дай ещё!
- Пока хватит. Через пятнадцать минут дам ещё. Терпи. Если бы не довела себя до такого состояния, всего этого не было бы.
Ну вот, началось. А я всё думала, когда она примется за нотации. Придется терпеть, заслужила.
- Я думала, ничего серьезного.
- Злата, - вскипела мама. – Никогда не стоит относиться к своему здоровью наплевательски. Ты только представь, а если бы он лопнул? Перитонит… Заражение крови… Это не шутки.
Я видела, как она еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Накрыло её основательно.
- Ты не представляешь, что я почувствовала, когда увидела тебя лежащей на асфальте, - продолжила она успокоившись. – Позже увидишь свой багровый висок. Злата… я хочу сказать… что ты ещё не знаешь, каково это терять любящего человека и я желаю тебе, чтобы ты никогда не испытала этого чувства. Сотни мыслей пронеслись в голове, пока я ждала скорую… Врагу не пожелаешь.
Я знаю! Знаю, каково это. Разве смерть отца принесла боль утраты только ей? Мне тоже. Если для неё он был мужем, второй половинкой, то для меня он был отцом, его кровь текла в моих венах, он был моей частичкой, а я – его. Хотела сказать, но промолчала и всего лишь попросила хриплым голосом:
- Можешь дать ещё водички?
- Ещё не прошло пятнадцать минут! Ну ладно, - сжалилась она, посмотрев на меня и плеснула на дно стакана драгоценную жидкость.
Никогда вода не была столь вкусной, как в тот момент. Я пообещала себе, что как только разрешат пить без ограничений - напьюсь вволю.
- Мам, ты не должна сидеть возле меня постоянно. Смотри, доктор приходит через каждые полчаса, да и медсестра рядом. Съезди домой, отдохни. Серёжа там один. Не хорошо как-то. А вечером приезжай.
- Кстати, - опомнилась мама. – Я жду объяснений, кто такой Артём?
Чегоо?! Как так? Откуда она знает?
- О-о-о, а глазёнки-то забегали. Ладно-ладно, не буду сейчас мучить, но… ты так просто не отделаешься. Я домой, через пару часов вернусь. Готовься.
Я пропала.
Мама ушла, а моё серое вещество, которое и так отказывалось набирать скорость мышления, не могло предложить выход из сложившейся ситуации. Придется открыться, тем более, давно пора.
В палату заглянула медсестра с капельницей и, увидев мой настороженный взгляд, поспешила успокоить:
- Не переживай. Придется немного прокапаться. Это обезболивающее.
Если честно, лучше бы дали выпить таблетку, я бы её запила водо-о-й.
Медработник так ловко ввела иглу в вену, что я даже не почувствовала укола. Измерив температуру, она с довольным лицом оставила меня в одиночестве. Интересно, Артём звонил? Поискав глазами свои вещи, обнаружила их на противоположной койке. Жаль. Не достану. Придется ждать, пока кто-нибудь не войдет.
С коридора послышались крики возмущения:
- Мужчина, вы куда? Так нельзя!!! Вернитесь, хоть халат на плечи накиньте. А бахилы!!!.
Не успела толком задаться вопросом, к кому так настырно ломятся, как в палату ворвался обеспокоенный Артём. Заметив меня на дальней койке у окна, облегченно выдохнул и направился в мою сторону.
-Наконец я тебя нашел!
Следом в палату вбежала дежурная медсестра, и ловко накинув Немцову на плечи белоснежный халат, произнесла:
- Сегодня проверка везде шастает. Не подставляйте меня.
Подождав, пока она выйдет, бросая косые взгляды, Артём присел на стул.
- Тебя хоть раз можно оставить ненадолго? Я такое испытал, - и он тут же пересел на койку, взял мою руку и нежно сжал в своей большой ладони. - Не знал, что и думать. Особенно после… - Артём запнулся. - …Коваль ведь ничего толком не сказал, только сообщил, что ты в больнице на операции и скинул адрес.
Мне стало так хорошо оттого, что он рядом. От обеспокоенного взгляда, скользившего по мне, от тепла его руки, от испытываемых чувств к нему.
- Попасть сюда никак не входило в мои планы. Артём,..
- Слушаю, моя хорошая…
Сколько ласки прозвучало в этих словах. Я невольно закрыла глаза, тая под трепетом любимого голоса.
- Подай вон ту бутылочку с водой, я так хочу пить.
- Только немножко.
- И ты туда же?!
Он помог мне сделать несколько глотков и предусмотрительно поставил бутылку подальше:
- А теперь расскажи, как ты докатилась до такой жизни?
Не удержавшись, я рассмеялась и тут же схватилась за шов.
- Осторожно-осторожно. Тебе нужно беречься.
- Тогда не смеши.
- Злата, - он наклонился и поцеловал в губы, осторожно коснулся пульсирующего тупой болью виска. – Я больше не хочу быть на расстоянии. Это убивает. В прямом смысле слова.
- Я тоже… - и слегка сжала его ладонь, давая понять - мы на одной волне.
Нашу идиллию нарушил, в который раз, вошедший с осмотром Константин Денисович.
- Оу, ребятки, придется вас побеспокоить. Это не займет много
