нашими отношениями всё это время, размышлял — а что дальше? Доросла ли ты до нормальных отношений, до семьи? Ты же не знаешь что такое семья. Ты плохо помнишь что такое норма. Я думал, и понял — ни за что не отпущу, и не уйду. И прощу всё, что бы ты ни натворила. Пока ты меня любишь — я готов всё принять. И, Люба, — он приподнялся на локтях, и строго посмотрел мне в глаза, — ты не ничтожество и не отребье. Ты просто несчастный ребенок. И не ты виновата во всем, что случилось, а те кто должны были быть за тебя ответственными до совершеннолетия. Хватит уже себя мучить.
— Как там у психологов? Во всём виновата мать?
— Не во всем, но в большинстве твоих бед — да. Хотя и её стоит пожалеть. Она слабая, сломалась, не смогла быть сильной ради детей. Но ты же помнишь, что я тебе говорил? Ты уже в безопасности. Брата скоро отпустят. Диана будет с нами. Для вас ничего не потеряно, Люб. И жизнь — она только начинается. Если продолжишь себе душу травить — ты и остальную жизнь отравишь, и свою и мою.
Я потянула Руслана на себя. Он подчинился, перенес вес тела на локти, прижимаясь ко мне животом и пахом. Такой горячий, такой любимый и родной!
— Мы все в безопасности. А ты сам?
— И я. Со мной ничего не случится.
— И ты ничего не потеряешь?
— Я потеряю карьеру, — на удивление спокойно произнес Руслан. — Я уже её теряю. Тебя я забрал без суда, с помощью знакомств, надавил на свои контакты. Одно это должно мне аукнуться. Да и дело твоего брата я поднял без деликатности, очень грубо, топорно. Зато его быстро пересмотрят, иных вариантов не осталось. Меня снимут тихо, без скандала, но и без права вернуться к службе. И мне плевать.
— Разве?
— Да, мне всё равно. Есть ты, а есть остальной мир. Я же в тебя сразу. Влип как дурак, — Руслан говорит это, лаская меня взглядом, тембром голоса, окутывая дыханием и самим собой. — Мне в любой службе безопасности будут рады. А органы? Я долгие годы служил честно, мне не было стыдно за себя. Но сейчас я перешел черту, и даже если бы остался безнаказанным — ушел бы сам. Это правильно.
И это из-за меня.
— Рус, — я обхватила его за шею, — мы оба были честны. Признались друг другу в том, в чем лучше не признаваться. Давай постараемся, чтобы нам нечего было прощать друг другу больше! Чтобы ни измен, ни предательства, ни недоверия. Мы столько всего прошли, что на несколько жизней хватит.
— Я только за, маленькая, — по-доброму улыбнулся мне мой мужчина. И впервые за все эти сумасшедшие дни он, кажется, не злится на меня. — Твоё дело, считай, закрыто. Брат скоро будет на свободе, я помогу ему с работой, а ты пойдешь учиться. И Диана тоже. Мы поженимся и…
— Поженимся? — ахнула я.
— Поженимся, куда же мы денемся. Белое платье, трехъярусный торт, тамада, или просто роспись в джинсах и майках, но мы поженимся. И у нас будут дети, поездки по выходным в супермаркет, походы в горы и лес. У нас с тобой столько всего будет! Хочешь?
Я закивала. Очень хочу! Больше всего на свете!
А начать можно именно сейчас.
Я приподнялась и поцеловала Руслана, желая, наконец-то стать ему максимально близкой.
Подцепила тонкую ткань, и мои ладони легли на его сильную, широкую спину.
Это так остро — быть под мужчиной. Под любимым.
Именно сейчас я ощущаю нашу инаковость, и согласна с набившим оскомину выражением про Марс и Венеру. Руслан сильный, высокий, крепкий. У него колючая щетина и терпкий мужской запах.
Я лизнула его кожу, пробуя его как животное — он и на вкус другой. Кожа плотнее, чуть соленая. И силой от него бьёт, энергией.
Он мужчина, а я женщина — слабая, ошибающаяся, мягкая и податливая. Хрупкая, чуть ли не прозрачная по сравнению с ним. Волнует мысль, что если Руслан захочет, если он силу не рассчитает — он меня сломает.
Да, Боже, меня заводит понимание его силы, которая может меня убить. Но эта сила подконтрольна мне, она меня защищает. Потому что это мой мужчина!
— Да? — только лишь спросил Руслан и я кивнула.
Конечно же да.
Он раздел меня, не тратя время на любование моим бельем. Кажется, Руслана не интересует и то как я устроена, вряд ли я физически отличаюсь от других его женщин. У нас будет миллион ночей, чтобы изучить друг друга, облизать и поцеловать каждый миллиметр кожи. Сейчас есть только стремление слиться, доказать свою принадлежность, подписать этот договор на крови.
Но всё же, я оценила его, любуясь как истинная женщина его крепким телом. В нём нет чрезмерности. Руслан мускулистый, но его пресс не как у бодибилдера. Нет, его тело — результат спорта и генетики. Ноги покрыты волосами, и меня снова завораживает это физиологическое различие между нами. Член возбужденный, большой но не огромный.
Красивый.
Он весь для меня. А я — для него. И как я могла решить, что смогу быть с кем-то другим? Я бы умерла, не пережила бы этого. Или свихнулась после. Я только для Руслана, он станет моим первым и последним мужчиной.
— Будет больно…
— Я знаю…
Мы шепчем друг другу в губы банальности. Прелюдия во взглядах. И секс — он уже происходит в голове.
— Будет, но чуть позже, — вдруг усмехнулся мой любимый, чуть сполз вниз и лизнул мой сосок. — Я хочу чтобы ты кончила, пока я ласкаю твою грудь.
Горячий жадный рот накрыл мой сосок, вобрал его как сочную вишню. И это… божественно! Язык у Руслана настырный, широкий. Рот — влажный и горячий. От его губ, сжимающих горошину соска то ласково, то на грани боли, я в восторге.
С ума схожу. Навстречу ему подаюсь, всю себя отдавая без остатка — бери, вот она я, только твоя.
Руслан пожирает мою грудь, постанывает, не стесняясь. А я уже не контролирую себя, да я и не пыталась начинать. Если уж быть искренней, то во всём. Выгибаюсь на кровати, сдерживаемая тяжестью мужского тела. Дугой изгибаюсь, танцуя свой танец живота.
Мне
