— Нет.
Ее глаза сфокусированы на мне, и одно ее слово подтверждает, что полиция не поможет.
— Верно. Ты единственная, кто может помочь мне. Прошу.
Она смотрит через комнату. Я поворачиваюсь к Блейку. Он указывает на часы. У нас заканчивается время. Милена ушла в себя, выглядя как на фото, которое взяла Рэйвен в тот день, когда ушла из дома.
Я присел на уровне ее глаз. Эта женщина родила девушку, которую я люблю больше боли, которую могу стерпеть. Я разрываюсь между желанием накричать на нее и поклониться в ноги. Она держит ключ к моему будущему.
— Слушай, я знаю, что у тебя с Рэйвен есть… проблемы. Я не знаю, через что ты прошла и почему ты сделала то, что сделала. Но я знаю твою дочь. Она не хочет эту жизнь. Если ты чувствуешь к ней хоть что-то, если ты заботишься о ней, тогда прошу, помоги мне.
Ее взгляд прошелся по мне.
— Есть место. В горах. Он забирает туда некоторых девушек после… — она смотрит на свои колени. — Девушки моей профессии иногда беременеют. Он отвозит их туда. Он отвозит их туда для операции и восстановления.
Мой желудок сжимается.
Больной ублюдок!
Эти девушки итак напуганы, и он отвозил их в какое-то не медицинское учреждение, чтобы какой-то доктор мог вырезать их внутренности.
Я потираю голову, пытаясь заглушить гул, который ревет в ушах.
— В том месте она родилась. — Ее голос был чуть громче шепота. — Хижина. Он отвезет ее туда.
Ее глаза смотрят в мои с такой напряженностью.
— Где это? У тебя есть адрес? Название города?
Вопросы выкатываются из моей головы со скоростью пули.
Она вскакивает на ноги и направляется на кухню. Спустя несколько секунд она возвращается с листком бумаги и ручкой. Лихорадочно, она начинает рисовать.
— Это на шоссе в сторону горнолыжного курорта. Вы будете проезжать через небольшой городок с закусочной на обочине дороги. Знак выглядит как колесо от телеги. После этого, может быть, пятнадцать минут спустя или около того, будет поворот направо. Поверните, пока не наткнетесь на развилку, — объясняет она, пока рисует это. — На развилке направо и ехать прямо. — Она вручает мне листок. — Это единственное место там. Вы не сможете пропустить его.
Я рванул через гостиную к входной двери. Блейк встречает меня там, дверь открыта, и он ждет.
— Подождите!
Я останавливаюсь и поворачиваюсь к Милене, ее глаза блестят от слез.
— Верни ее домой в сохранности, и, — она смотрит в пол, и мое сердце останавливается, когда она телодвижением напоминает мне Рэйвен, — скажи ей, что я люблю ее.
— Когда я верну ее, ты сама это скажешь.
Рэйвен
Темнота заразна. Она распространяется от простого отсутствия света к чему-то большему. Чему-то, что просачивается через глаза и размножается, пока не захватит тебя. Начиная с твоего разума, она прокладывает свой путь, пока не потухнет последняя искра надежды, которую ты прятал глубоко в сердце.
Вокруг темно. Лишь лунный свет просачивается сквозь окно, чтобы осветить квадрат грязного пола. Запах гнилой древесины соответствует ползущему страху, который борется, чтобы стать моим единственным спутником. Но я не теряю надежды. Пока нет. Рано или поздно их защита падет. Я сбегу и буду жить в лесу, как тот мальчик, который был воспитан волками. Если это значит вернуть свою жизнь, вернуть Джону, я могла бы сделать это.
Я наблюдала, как лунный квадрат двигается по полу. Темные пятна на поверхности похожи на… Это кровь? Что происходит в этой комнате?
Я несусь к окну и приподнимаюсь, чтобы открыть его. Оно не двигается с места. Страх наполняет мое тело. Воздух врывается в мои легкие беспорядочными всплесками. Рыдание забирается в мое горло. Я сдерживаю его. Я не позволю ему победить. Я прячу его, немея изнутри. Отделяясь. Отделяя свои мысли от тела.
Это единственный способ выжить.
Я лежу спиной на кровати, на единственном предмете мебели в комнате.
Спокойное, глубокое дыхание, закрытые глаза.
Я представляю, что кровать подо мной принадлежит Джоне. Он рядом со мной, его рука переброшена через мой живот.
Мое сердцебиение замедляется.
Его дыхание омывает мою щеку, когда он шепчет, как сильно любит меня.
Мои мышцы расслабляются.
Он закручивает прядь моих волос вокруг пальца.
Уголок моего рта поднимается.
Шаги вырывают меня из моей фантазии. Мое тело вытягивается по струнке, а глаза широко раскрыты.
Каждый шаг неуверенный, будто кто-то крадется по коридору. Они звучат близко, прямо за моей дверью.
Мое сердце бешено колотится.
Может, это Джона?
Я несусь к двери и прижимаю к ней ухо. Ручка двери покачивается и крутится. Я отхожу назад, пока мои ноги не ударяются о кровать. Надежда и облегчение пронзает меня волнами.
Образуются слезы радости при мысли о том, чтобы снова увидеть Джону. Моя кожа чешется от предвкушения его прикосновений. Я практически подпрыгиваю. Дверь открывается на пару дюймов, раскрывая высокую, темную фигуру человека.
Я прищуриваюсь в темноте.
— Джона?
— Нет, но ты можешь притвориться. Это меня совсем не заботит.
Винс.
Мой желудок падает. Ужас ползет по моим венам.
Он закрывает за собой дверь, и подходит ко мне медленным шагом. Он проходит мимо лунного квадрата, освещающего его лицо. Его глаза осматривают мое тело, делая намерения ясными. Я хочу закричать, но страх сковал мою самую примитивную реакцию.
— Думала, что я смогу отпустить тебя после того, что твой парень сделал со мной на той парковке? — он пробегается кончиками пальцев от плеча вниз к груди. — Время расплаты.
Нет.
Моя голова двигается из стороны в сторону, не способная сформулировать слова. Страх, изнеможение и тревога берут верх надо мной.
Он пихает меня на кровать. Я отползаю назад так быстро, как могу. Он хватает мою шею, толкает вниз и взбирается на меня. Я всхлипываю. Это немного, но это дает мне надежду.
Реагировать, бороться, делать хоть что-то.
— Ты будешь тихой, и я облегчу все для тебя. Если будешь бороться, я буду наслаждаться, но ты нет.
Удерживая мои запястья над головой одной рукой, он тянется вниз и расстегивает штаны.
О Боже, прошу, нет.
Он прижимает меня к кровати бедрами. Я пинаюсь и брыкаюсь, чтобы выбраться из-под него.
— Борись. — Он облизывает мою шею и прикусывает мочку уха, сильно. — Это будет весело.
Его дыхание отдает алкоголем. Я отворачиваю лицо, чтобы не чувствовать этого.
— Прекрати. — Это звучит слабо, но как только слова выходят из моего рта, я поняла, что должна выжить. — Отвали…
Его рука затыкает меня. Мои руки болят. Моя борьба бессмысленна.
Он прижимается между моих ног. Покручиваясь и толкаясь. Я пытаюсь вырвать свои руки из его хватки. Боль пронзает мой локоть. Единственное, что удерживает его от цели, это мои шорты. Его вес придавливает мое тело. Он прижимает меня сильнее к кровати. Его рот обрушивается на мой, заглушая мои крики. Я борюсь и бьюсь, зарываясь глубже в кровать. Мой разум кричит, чтобы мой парень ворвался в дверь.
Джона, ты нужен мне. Что мне делать?
Сломай его руку, детка. Болевой захват. Вспомни. Борись.
Я зажмуриваю глаза, пока голос Джоны проносится в моих мыслях. Слезы катятся вниз по моему виску. Возможно, это паника или какая-то врожденная реакция выживания, но мой урок по захвату руки вспоминается с блестящей ясностью.
Я могу сделать это.
Это моя девочка.
Самым трудным будет дождаться возможности. Мне нужно перестать бороться, чтобы он освободил руки. Я глубоко дышу и перестаю извиваться.
— Передумала? Больше не будешь бороться?
Я отрицательно качаю.
— Да, я знал, что ты шлюха.
Он проскальзывает рукой через мою грудь к пуговице на моих шортах. Одной рукой он стаскивает их с моих бедер. Но он не способен стянуть их с коленей, поэтому отпускает мои запястья, и я сажусь.
