Спустя несколько дней после ее первого посещения Стива перевели в отделение ортопедии. Он больше не спрашивал, может ли она приходить к нему без особого повода. Энни, пожалуй, не понимала до конца, как важны ему ее посещения. В монотонной круговерти будней она могла забыться хоть немного за домашней работой, заботами о детях, но у Стива не было ничего, кроме больницы, а, значит, постоянного напоминания о его немощи.
Он стал решительно охранять свои встречи с ней, предупредив всех, кого знал, чтобы в день предполагаемой встречи с Энни они к нему не приходили. Большинство из его друзей, увидев его лицо в тот момент, когда он об этом говорил, не решались нарушить его предписание, и только однажды, то ли, действительно, по случайности, а скорее просто из любопытства, в один из таких дней его посетила Викки. Энни уже была у Стива, и, когда Викки их увидела, они как всегда сидели рядом, держась за руки, как будто заряжаясь силой от близости другого.
Выражение их лиц остановило было Викки в ее уверенном движении через палату, но колебалась она только мгновение, а потом шагнула вперед и окликнула Стива.
– Привет, любимый, я пришла сегодня вместо четверга, потому что…
В это мгновение Стив взглянул на нежданную гостью и слова застряли у нее в горле. Сидевшая рядом с ним светловолосая женщина посмотрела на него, потом на Викки, в то же время, как та выкладывала на кровать книги и журналы Стива.
– Ты не должна была приходить сегодня, – тихо сказал Стив.
– Да…нет… но… у меня встреча в четверг, так что я решила, что мне…
Слова снова застряли, когда Викки посмотрела на этих двоих людей, так близко сидевших рядом и нельзя было не заметить, что между ними существует какая-то особенная связь.
Женщина обратилась к ней.
– Проходите, садитесь. Мне уже скоро надо идти. – Викки заметила, что у нее мягкий голос, что она старается говорить дружелюбно и даже приветливо улыбаться, но улыбка ее более чем очевидно показала, почему незнакомка подвинулась, освобождая место у кровати для стула, который принесла Викки, и стала просматривать глянцевые обложки новых романов, пока Стив слушал болтовню своей старой подруги.
– …Ну вот, поэтому я и пришла сегодня, – решительно закончила Викки. К ней уже вернулась вся ее самоуверенность. – Вы уже извините, если помешала. Но, разя здесь, может, ты нас познакомишь?
Она улыбнулась соседке.
– Это Энни, – Стив, запнувшись назвал имя, явно без особого желания. – А это Викки.
– А, знаю, – внезапно поняла она. – Вы были… Вы тоже были там, в том супермаркете.
– Да, я была там, – подтвердила Энни своим тихим голосом.
– Как это, должно быть, было ужасно!
– Думаю, что я не выжила бы, если бы рядом не было Стива.
Викки заметила, что эта молодая женщина не смотрит на Стива, как будто не уверена в себе и боится потерять самообладание, если взглянет на него.
Наступило молчание, прежде чем Викки произнесла как можно равнодушнее:
– Вам повезло, что вы встретились.
Ни Энни, ни Стив не ответили. Так что ей только и оставалось, что говорить самой, чтобы заполнить неловкую паузу. И Викки старалась вовсю, болтая о всяких пустяках и рассказывая последние сплетни из того мира Богемы, к которому она и Стив принадлежали.
Спустя некоторое время Энни решила, что теперь ее уход уже не будет выглядеть как поспешное бегство. Она посмотрела на часы и поднялась со стула.
Стив непроизвольно протянул руку, чтобы удержать и привычным движением дотронулся до запястья ее, но Энни взглянула так холодно и отчужденно, что он тут же отдернул пальцы.
– Разве ты не побудешь еще?
– Мне пора. В следующий раз задержусь подольше.
Энни наклонилась за своей большой сумкой, стоявшей на полу и на секунду ее лицо оказалось на одном уровне с лицом Стива.
Викки спокойно сидела, с любопытством наблюдая за ними и ожидая прощального поцелуя, из которого ей удалось бы заключить, насколько далеко продвинулись их отношения. Но поцелуя не последовало. Стив и Энни посмотрели друг на друга, а потом Энни поправила упавшие на лоб волосы, взяла свои вещи и пошла к выходу.
– До свидания, Викки, – вежливо кивнула она, а потом дрогнувшим голосом сказала Стиву: – Всего хорошего…
– Она даже не решилась при мне назвать его по имени, – подумала Викки.
Энни вышла, не оглядываясь.
Лицо Стива было темным и мрачным, и впервые с того времени, как они встретились, Викки не знала, о чем с ним говорить.
И все же она попыталась.
– Наверное, легче, когда можно поговорить о ком-нибудь, кто тоже перенес все это…
– Да…
Набравшись храбрости, Викки спросила:
– Она тебе нравится?
– Нравится? – Стив повернулся, изучающе посмотрел на нее, как если бы никогда раньше не видел.
– Да, – наконец ответил он, и его слово упало, как камень в темную воду.
Лицо Викки не изменилось. Она слишком хорошо владела собой, чтобы выдать свои чувства, но про себя она тут же отметила:
– Вот даже как.
Энни торопливо шла, съежившись от холода, к станции метро, здесь в центре города, улицы были грязные, и на них не было и следа тех первых признаков весны, которые совсем недавно подарили ей такое счастливое настроение. Возвращаясь к тому, что произошло в госпитале, Энни все больше ожесточалась, по мере того, как в ее душе разгоралась ревность. Перед ней возникло лицо Викки, молодое, гораздо моложе, чем ее собственное, с чистой бледной кожей. Девушка Стива была из тех амбициозных, упрямых особ, которые самой Энни всегда казались неприятными. А Стив ее выбрал, да? Там, во мраке, он говорил: «Это было до того, как появилась Викки». Да, вот как он говорил!
Энни глубоко вздохнула и надеясь ослабить нараставшую в груди боль. Горькие мысли метались в ее возбужденном мозгу.
– Какое у меня право ревновать? Я иду домой к своему мужу и детям. Мне ничего от Стива не нужно. Да мы и ничего друг от друга не можем и требовать. Но ей так хотелось иметь такое право! – Энни ехала в метро, не замечая окружающей сутолоки, погруженная в свои невеселые думы. Она вспомнила как вчера вечером Мартин, сам того может быть и не желая, дал ей понять, что заметил, что с ней творится что-то неладное.
Вчера он пришел домой раньше обычного. Энни мыла посуду после того как поужинали мальчики, и на кухне еще был беспорядок.
Грязные тарелки, разбросанные игрушки, карандаши, мелки валялись на столе и полу.
Она машинально отметила давно знакомые звуки, обычно предшествующие его появлению: тяжелый стук поставленного на ступеньку портфеля, звяканье ключей в замке.
Когда открылась входная дверь, Бенджи, лежавший на полу, и смотревший телевизор, вскочил и, бросившись навстречу отцу, задел модель Томаса, валявшуюся рядом. Немедленно раздался протестующий вопль, и между братьями завязалась яростная потасовка.
