— Да, Катя, да! Стелла приехала ко мне с намерением подороже продать детей. Конечно, в её озвучке всё выглядит иначе: по её мнению, я смогу лучше обеспечить сына и дочь, дам им больше материальных благ, чем она, поэтому, ради их блага, она готова написать отказную. Правда, за соответствующую материальную компенсацию, так сказать, за её моральные терзания. Вторая причина, почему Стелла согласна забыть о существовании Артёма и Лизы — ей нужно заново устраивать личную жизнь. По её мнению, если молодая, красивая и вполне обеспеченная разведёнка имеет шанс найти достойную партию, то точно такая же разведёнка с двумя довесками уже никому не нужна. В качестве жены, имеется в виду. Поэтому Стелла решила поделить заботы по-братски: мне — дети, ей — деньги. Не поверишь, заявила, что в случае моего отказа, она через суд отберёт детей! Мол, никакие адвокаты мне не помогут, у неё есть доказательства, что я ей не единожды изменял. В общем, несло её знатно!
— Саша, ты хочешь отдать ей Лизу и Тёму? — с ужасом в голосе произнесла Катя и вскочила на ноги, вывернувшись из его объятий. — Она же не любит малышей! Начнёт срывать на них зло, наказывать ни за что! Саша, пожалуйста, отдай ей всё, что она просит! Я буду работать без денег, за жильё и еду, а моя зарплата пусть идёт на возмещение тех денег, что ты выплатишь жене. Только не отсылай малышей, пожалей их! Это не мать, это чудовище!
И она расплакалась.
Воротаев сгрёб женщину обратно в охапку, прижал к груди, как ребёнка, забормотал, целуя:
— Кать! Катюша, что ты? Я не собираюсь отдавать детей! Я ей и тамагочи бы не доверил, не то, что собственных мальков! Преподам дуре хороший урок, но и только. Суда я не боюсь, как и скандала — поговорят и забудут, а ей в жизни не отмыться. Уйдёт по уши в дерьме и с голым задом.
— Нет, Саша! Нельзя! Ради детей нельзя! Они вырастут и спросят — где наша мама? Захотят увидеть её, и ты не запретишь им встретиться. Нельзя, чтобы она вылила на них ушаты обвинений и грязи. Подумай, как они будут себя чувствовать, если мать расскажет им другую версию? Что ты силой отнял у нее любимых детей, а её выбросил без средств к существованию? И не докажешь ничего, всё равно осадок останется! И скандал — ты да, переживёшь, тебе не страшно. Но подрастут Лиза и Тёма, влюбятся, а им кто-нибудь в спину бросит, мол, семья-то неблагонадёжная! Сплетни, если вовремя их подкинуть, могут и жизнь сломать!
— И что ты предлагаешь? — озадаченно поинтересовался мужчина. — Понять и простить?
— Отдай ей, что просит, забери отказную, разведись и отпусти в свободное плаванье. Твоя совесть будет чиста, журналисты и блогеры обойдутся без взлёта рейтинга за счёт твоей семьи, и в будущем никто не сможет бросить в лицо твоим детям никакие обвинения. А деньги — наживное! Если на покрытие убытков зарплаты няни за десять лет не хватит, то я могу ещё и горничной подрабатывать или садовнику помогать.
Катя подняла голову, с тревогой всматриваясь в глаза Александра.
— Я подумаю, — произнёс он, проглотив комок в горле, и поцеловал мокрые от слёз щеки, сладко-солёные губы, нежную кожу на горле и особенно чувствительный участок под ушком.
Катя рвано вздохнула.
— Саша… увидят!
— Катька, я с тобой с ума сойду. Наверное, уже сошёл, — поцелуи пошли ниже, одна рука накрыла холмик груди, и женщина тихо простонала сквозь стиснутые зубы.
— Саша… нет!
— Ты выйдешь за меня замуж? — неожиданно даже для себя самого выпалил Воротаев и почувствовал непередаваемое облегчение.
Так вот что его мучило! Он давно хотел Катю себе не на десять лет, не в любовницы. Он хотел её всю, навсегда, но не понимал этого. И вот сейчас, когда его осенило, всё встало на свои места: идеальная мать, идеальная жена, потрясающая любовница — три в одной! Нужно быть полным идиотом, чтобы упустить такую женщину! Родившая Артёма и Лизу самка без колебаний готова от них отказаться, а чужая женщина согласна работать бесплатно, лишь бы малыши не попали в равнодушные и алчные руки.
— Что? Ты бредишь, наверное — кто же женится на нянях, мы не в бразильском сериале, — дрогнувшим голосом ответила Катя, пытаясь отстраниться.
Ну вот, напугал. Дурак, надо было аккуратнее, а он попёр буром!
— Я хочу жениться не на няне, а на любимой женщине. Самой лучшей на свете.
— Я замужем…
— Кать, только не сердись, я опять всё сделал неправильно, — виновато пробормотал Александр, изгибаясь, чтобы и женщину не уронить с колен, и достать что-то из кармана. — Прочитай.
Екатерина посмотрела на бумаги, что ей протягивал Воротаев, и неуверенно взяла их в руки. Развернула. Вчиталась. И заплакала — Воротаев принёс ей свидетельство о разводе! Она больше не замужем!!!
— Катя??!! — встревожился мужчина. Снова сгрёб, прижал, зацеловал, собирая губами слезинки. — Ну, что ты? Ведь всё хорошо, да?
— Спасибо!!! — говорят, человек на 70 % состоит из воды, видимо, это правда — слёзы текли потоком, ливнем, водопадом и не собирались заканчиваться. — Как ты этого добился?
— Немного денег, немного звонков знающим людям, — пожал плечами Воротаев. — Кать, это такая мелочь, что и говорить не стоит!
— Деньги? Я верну! Я собирала на выкуп, у меня шестьсот тысяч есть! — встрепенулась Катерина.
— Вернёшь, — кивнул Александр, сжав кулаки, — если захочешь меня обидеть. Успокойся, я заплатил сущие мелочи — госпошлину и тому подобное. Павел отказался от всех к тебе претензий, более того, едва не плакал от счастья, когда мой человек предложил ему устроить развод за два часа. Оказалось, он вторую неделю пытался с тобой связаться, но безуспешно. Сестра твой новый номер не сохранила, а адрес и не знала. Ты сама ей звонишь. Не смотри так, это я её попросил ни с кем не делиться!
— Он жив? — отмерла Катя, а Александр хмыкнул — надо же, он производит впечатление человека, который все проблемы решает настолько радикально? Пожалуй, надо разговаривать с людьми помягче, репутация гангстера ему ни к чему.
— Конечно, жив! И практически здоров. Живёт в красивом городе, имеет квартиру, интересную, высокооплачиваемую работу. Теперь свободен и может делать, что пожелает. Правда, жениться он теперь вряд ли сможет, да и детей у него никогда не будет, но что поделаешь — от ошибок ни один доктор не застрахован!
— Саша?!
— Эх, не так хотел всё преподнести, — покачал головой Воротаев. — Так глупо получилось, кто бы рассказал — не поверил! Три недели назад Павлик встретил женщину своей мечты — богатую, красивую, гражданку США — пальчики оближешь! И он ей приглянулся, но такая беда — она сказала, что не спит с необрезанными мужчинами. Ну, пунктик у неё такой. С её-то деньгами имеет право на любые чудачества. В общем, если сделает обрезание, то завтра же в ЗАГС, а потом в Америку на ПМЖ. Сама понимаешь — там такие перспективы, что держаться за никому не нужную крайнюю плоть будет только кретин. Вот он и бросился тебя искать, чтоб развестись, и так совпало, что я попал в нужное время. Как только Павел получил развод, сразу же лёг в свою клинику на эту элементарнейшую операцию. Под местным наркозом, да. Но вмешалась ошибка — медсестра перепутала карточки, и вместо обрезания под местным, Павлу сделали кастрацию под общим. Так получилось, бывает… И так как перед хирургическим вмешательством он собственноручно подписал, что со всем согласен, всё добровольно и никаких претензий, то, увы! Виноватых нет. А та медсестричка, как потом оказалось, накануне уволилась и отрабатывала последний день, и когда Павел пришёл в себя и узнал, что его не обрезали, а оскопили, она уже забрала трудовую и покинула Питер.
К сожалению, любовь всей жизни такой апгрейд в базовую комплектацию потенциального супруга не оценила, и от дальнейших отношений отказалась. Говорят, вернулась в штаты. Катя? Катя!!?
Женщина всхлипнула, а потом разразилась хохотом.
— О-обрезание-е!!! Чуть-чуть ошиблись… Можно сказать, немного промахнулись… Ах-а-аха!
