Я должен. Сегодня вечером.
Я уже выпил пару бокалов, когда услышал приятный голос Рен, зовущий меня со второго этажа.
“Крю? Ты где?”
Сделав последний глоток прямо из бутылки, я оставляю ее на стойке и поднимаюсь по лестнице, выкидывая отца из головы. Мою семью. Все это.
Я хочу сосредоточиться на Рен. Никто, кроме нее, не имеет значения.
Добравшись до верха лестницы, я останавливаюсь, наблюдая за Рен, которая стоит в ногах кровати, завернувшись в один из гостиничных халатов. Ее волосы распущены и ниспадают далеко за плечи, а лицо чисто вымыто, за исключением блестящего красного блеска для губ, который был нанесен на губы.
Мой член стоит по стойке смирно.
“Это то, что ты купила в магазине?” Я дразню ее.
Она смотрит на себя сверху вниз, ее губы изогнуты в улыбке. ”Не совсем".
“Тогда покажи мне, что у тебя есть”.
Рен снова смотрит на меня. “Ты действительно хочешь посмотреть?”
Я киваю.
Она тянется к переду своего халата, играя с матерчатым поясом. “Это может тебя удивить”.
“Я люблю хорошие сюрпризы”.
Ее смех мягкий. Чертовски сексуально.
“Я надеюсь, тебе понравится”.
“Сбрось халат и дай мне посмотреть, Птичка”.
Дрожащими пальцами она расстегивает пояс, белый махровый халат слегка приоткрывается, открывая мне вид на сексуальные ноги, плоский живот и набухшие сиськи.
Она полностью сбрасывает халат, так что он падает лужицей у ее ног, и я смотрю на нее, весь воздух из моих легких застревает в горле.
Бюстгальтер, который она надела, сделан из самого бледного, самого прозрачного розового цвета, отделанный красным кружевом. Я вижу ее соски. Трусики такие же, и я даже вижу ее лобковые волосы. С таким же успехом она могла бы быть голой, но, черт возьми, это не так.
Она самая горячая штучка, которую я когда-либо видел.
“Тебе нравится?” — застенчиво спрашивает Рен.
Кивнув, я начинаю приближаться, останавливаясь, когда между нами все еще остается несколько футов. Сейчас или никогда. Я хочу наброситься, и я предполагаю, что она этого тоже хочет, учитывая, во что она одета, но черт возьми.
Мне нужно убедиться.
“Мне это нравится”. Нежный изгиб ее живота, это маленькое углубление ее пупка.…Я хочу погладить ее там. Своим языком. ”Я боюсь, что как только я доберусь до тебя, я не смогу контролировать себя".
Что-то незнакомое мерцает в ее взгляде, и она облизывает губы. ”Это была та реакция, на которую я надеялась".
Получив ее разрешение, я подхожу к ней, кладу руки ей на бедра, играя с тонким кружевным поясом ее трусиков.
“Ты заставляешь меня чувствовать себя сумасшедшим, Птичка”.
Она откидывает голову назад, улыбаясь мне, хотя ее глаза широко раскрыты. Я вижу в них страх, и я хочу прогнать его.
Прогнать все, что ее пугает, чтобы она чувствовала себя со мной в безопасности.
“Мне нравится, что ты заставляешь меня чувствовать себя уверенно”.
Я притягиваю ее к себе, ее тело сталкивается с моим. “Ты самая сексуальная женщина, которую я когда-либо видел”. Ее глаза вспыхивают жаром. “Я вижу тебя”. Я обхватываю ее левую грудь, нежно сжимая, заставляя ее веки дрогнуть. “Твои соски”. Я кладу руку на ее киску, тепло, исходящее от ее тела, покрывает мою ладонь. “Твою киску. Ты хотела, чтобы я тебя увидел." Она кивает, ее губы приоткрыты. “И твой рот”. Я касаюсь уголка ее губ, отстраняясь, чтобы обнаружить слабый красный блеск, покрывающий кончики моих пальцев. “Ты запомнила, что я тебе говорил”.
“Я хочу кое что сделать”, - шепчет она. “Ты позволишь мне?”
"Да." Я даже не колеблюсь. Я дам ей все, что она захочет.
Рен отодвигается от меня, чтобы взять свой телефон с тумбочки, ее ягодицы покачиваются при ходьбе. Мой член упирается в джинсы, и я протягиваю руку между ног, обхватывая себя руками.
“Я хочу сделать снимок”, - начинает она, и я поднимаю брови.
“Ты, блядь, серьезно?”
Она выглядит слегка раздраженной. “Дай мне закончить. Я хочу тебя сфотографировать. А потом меня. Нас. Вместе.”
“Это называется фотографическим доказательством, детка”.
Ее улыбка дерзкая, когда она приближается ко мне. “Я не боюсь. Ладно, снимай свой свитер.”
Я делаю, как она говорит, снимаю его через голову и позволяю ему упасть. Ее оценивающий взгляд скользит по моим плечам. Моим грудным мышцам. Опускается к моему животу. То как она широко открывает глаза в удивлении, когда смотрит на меня, вызывает у меня желание сорвать с себя джинсы и показать ей то, что она действительно хочет увидеть.
“Хорошо, стой спокойно”. Она делает несколько шагов ко мне, ее рот приближается к моей левой груди.
Поджав губы, она наклоняется и запечатлевает долгий, липкий поцелуй на моей коже, прежде чем отстраниться.
Затем она делает снимок оставленной ею метки.
“Пытаешься заклеймить меня?”
“Оставляю с тобой воспоминания”. Она снова целует меня, в другое место, но достаточно близко к первому. Она также делает снимок, затем проверяет его, сосредоточенно нахмурив брови, изучая изображение.
“Как получилось?”
“Думаю, мне нужна помада потемнее”.
Она протягивает мне телефон.
Я смотрю на фотографию. “Ты знаешь. Я вижу это, но не очень хорошо.”
“В следующий раз я нанесу что-нибудь потемнее”, - бормочет она, ее голос полон обещания.
“Ты хочешь сделать это снова?”
”Есть много вещей, которые я хочу сделать с тобой". Я вижу эмоции, сияющие в ее глазах, и понимаю, что это мой момент. Мне нужно быть откровенным с этой девушкой и сказать ей то, что я чувствую.
“Я тоже хочу многое сделать с тобой”. Я притягиваю ее в свои объятия, просто обнимаю ее. “Ты же знаешь, что я забочусь о тебе, верно?”
Она моргает, глядя на меня. “Ты это делаешь?”
“Ну, да. Я не завязываю отношений. Обычно нет. Мои родители…” Мой голос срывается, и она терпеливо ждет, пока я продолжу. “Они не самый лучший пример. Когда я рос, в моем доме было не так уж много любви. Только деньги.”
Всегда деньги.
“Мы не наши родители”, - бормочет она, и мне интересно, думает ли она о своих собственных.
“Да, но они влияют на нас и на то, как мы действуем. Мой отец был — есть — таким контролирующим придурком. Он не очень хороший человек.” Это еще мягко сказано.
“Хотя ты хороший”. Когда я начинаю спорить, она качает головой, и я замолкаю. “Так и есть. Ты милый и добрый. Со мной”.
“Это потому, что ты мне нравишься”. Этих слов, кажется, недостаточно для того, что я на самом деле чувствую к Рен. Это больше, чем просто забота и симпатия. Это…
Я не хочу навешивать на это ярлык. Не сейчас.
“Тогда, я думаю, что должна чувствовать себя польщенной”. Она смеется, звук такой мягкий. Сексуальный.
Я не отвечаю ей. Вместо этого я целую ее, пока она не начинает задыхаться, мой язык тщательно исследует ее восхитительный рот. Черт, я не могу насытиться ею. Это чувство настолько ошеломляющее, что почти причиняет боль.
Еще больней? Мысль о том, что я могу потерять ее. Даже она причиняет ужасную боль.
Когда она отстраняется, то улыбается, засовывает свой телефон между нами и фотографирует меня.
“Какого хрена, Птичка?”
Она уже открывает фотографию, улыбаясь. “Твои губы покрыты блеском”.
Когда она показывает мне фотографию на своем телефоне, все, что я вижу, — это полный похоти идиот, ошеломиленный девушкой, которая только что его поцеловала. “Я выгляжу глупо”.
“Больше похоже на тупую сексуальность”. Она бросает телефон на кровать, улыбаясь мне. “Спасибо, что потакаешь мне и моему маленькому проекту”.
“Ты закончила?”
“Я думаю, что да”, - застенчиво говорит она.
"Хорошо." Я наклоняюсь ближе, украдкой целуя ее. Потом еще один раз. “Потому что теперь моя очередь”.
40. Рен
Я вздрагиваю, когда он хватает меня за задницу и поднимает, а затем кидает на кровать, как будто я ничего не вешу. Я приземляюсь, подпрыгивая, на матрасе, упираясь в него руками, чтобы не опрокинуться, согнув колени. Он стоит в ногах кровати, его взгляд направлен только на меня, и я принимаю более провокационную позу, сжимая колени вместе, прежде чем медленно их раздвинуть.
