— Я сейчас не очень хорошо себя веду, — говорит она, сильнее сжимая мой член.
Блять.
Я набрасываюсь на её шею, облизывая и посасывая так, как ей нравится, пока из её рта не вырываются тихие стоны. Музыка для моих ушей.
Мои пальцы скользят между её ног, гладких и скользких.
— Боже, ты такая мокрая для меня, — шепчу я ей, мой голос застревает в горле. — Могу ли я сделать тебя ещё мокрее?
— Да, — задыхаясь, простонала она, когда я провёл пальцем по её киске, и это ощущение заставило меня сходить с ума от вожделения. Она издаёт протяжный стон, её руки ложатся на мои плечи, затем на волосы и сжимаются в кулаки.
— Я хочу, чтобы мой член скользил в тебя, вот так. — Я добавляю ещё один палец и ввожу их вместе. — Ты хочешь сильнее, глубже? В этой постели я служу тебе.
Она стонет, выгибает спину, её сиськи поднимаются вверх, её сладкие, розовые соски напряжённые и твёрдые.
Она твоя, она твоя.
Эта королева.
— Ты хочешь сначала мой член? — мягко спрашиваю я. — Мой язык? Как бы ты хотела, чтобы я тебя трахнул?
— Дай мне всё, — говорит она сквозь очередной стон, когда я ввожу пальцы ещё глубже. — Вылижи меня.
Никаких гребаных колебаний с моей стороны.
Я отодвигаюсь назад и опускаю голову, прижимаясь лицом к её ногам, мой язык высовывается и лижет её клитор. — Ты такая вкусная, такая сладкая, — бормочу я в неё, и она вздрагивает от вибрации. — Я никогда не смогу насытиться этим.
— Тогда у нас будет хороший брак, — дразнит она, пока я не втягиваю её клитор в рот, влажный, тёплый, и она издаёт резкий крик, выкрикивая моё имя так, что я чуть не кончаю на кровать, прямо здесь и сейчас.
Я отстраняюсь, нуждаясь в передышке, нуждаясь в контроле над собой. Её глаза полузакрыты, ошеломлены, рот открыт, волосы падают на лицо.
Богиня.
— Я хочу трахнуть тебя сзади, моя королева, — говорю я ей, просовывая руку под её спину и переворачивая её на кровать так, что она оказывается на животе.
Я располагаюсь позади её задницы, её мягкие, стройные ноги между моих бёдер, мой член горячий и жёсткий в моих руках. Одной рукой я провожу пальцем по трещине её великолепной попки, такой идеально круглой, что я инстинктивно шлёпаю по ней ладонью.
Я не могу сдержаться.
— Сэр, да, сэр, — бормочет она.
Я шлёпаю её снова, сильно, с треском — звук наполняет комнату.
— Тебе нравится твоё наказание, — бормочу я, и в тот момент, когда она кивает, я шлёпаю её снова, на этот раз по обеим ягодицам, доводя их до красноты.
Она кивает, издаёт сладостный звук настоятельной необходимости, и от одного этого мне хочется взорваться.
Я пользуюсь моментом, чтобы действительно подразнить её, и провожу большим пальцем по её сердцевине, делая её влажной, затем провожу им по её заднице.
Я медленно ввожу его в её отверстие, тугое и запретное.
Мы никогда не делали этого раньше, но сейчас самое время испытать предел.
— Боже, мне нравится, какой ты грязный датчанин, — говорит она. Её голос напряжённый, дрожащий, но всё ещё сочащийся желанием.
Я усмехаюсь и ввожу большой палец ещё глубже, чувствуя, как её задница сжимается вокруг него.
— О, Боже, — стонет она.
— Ты хочешь всего меня?
Она издала хриплый смешок. — Так детей не делают, Аксель.
Она права.
Я хватаю свой член за основание и уверенно ввожу его между её ног, в её лоно, так глубоко, как только могу.
Я стону, когда она обхватывает меня, как плотный бархатный кулак. Тот факт, что её ноги сомкнуты вместе, означает, что у меня есть дополнительное трение от её бёдер.
Блять. Я долго не протяну.
Она обхватывает меня изнутри, и я проталкиваюсь дальше, моё дыхание сбивается. Я прижимаю руку к её плечу для опоры, медленно вытаскивая себя, затем снова вхожу, пытаясь найти ритм и не раздавить её. Мои бедра делают большую часть работы, слегка дрожат, мышцы вздрагивают, когда я двигаюсь всё быстрее и быстрее, мой член полностью исчезает внутри неё, основание блестит от её желания.
Мои бедра вращаются, и я сокращаю толчки, чтобы не выскользнуть. Она мокрая до середины бёдер, и я хочу остаться в ней глубоко, вот так, плотно упакованный. Это такое гребаное сжатие, что у меня на висках выступает пот, мышцы напряжены слишком сильно.
Аврора стонет что-то глубоко, отчаянно и громко.
Хоть раз мы можем быть охуенно громкими.
Не надо прятаться.
— Ты хочешь кончить, моя королева? — хрипло шепчу я. — Ты кончишь на моём члене?
Она стонет, хнычет, требуя освобождения. — Да, да.
Мне нравится вести с ней грязные разговоры.
Мне нравится, что я могу выпустить себя из клетки, как зверь на волю.
— Я заставлю тебя кончить, — говорю я грубо. — Я заставлю тебя кончить так охуенно сильно. Оттрахаю тебя так хорошо.
Я опускаю одну руку к её талии и обхватываю её, а другую сжимаю между её бёдрами и матрасом, пока не добираюсь до её клитора. Он мокрый, и мой палец легко скользит по нему.
Это всё, что требуется.
Её тело напрягается, а затем начинает дрожать подо мной. Она пульсирует вокруг моего члена, её клитор пульсирует под моим пальцем. Резкий крик срывается с её губ, а затем переходит в задыхающиеся стоны.
Я кончаю сразу после этого. По позвоночнику пробегает волна, пока что-то в самом основании меня не взрывается. Я хриплю как животное, всаживаясь всё глубже и глубже, кровать сотрясается, а сперма выстреливает в неё.
Я громко выдыхаю, моё дыхание где-то в другом месте, моё сердце стучит в такт маршу в моей голове. Я откидываюсь на бёдра, рассеянно провожу руками по её попке, пока вспоминаю, как дышать. Затем, когда мне уже не кажется, что у меня сердечный приступ, когда пот перестаёт скатываться с моих бровей, я осторожно отстраняюсь.
Наклонившись вперёд, я прижимаюсь губами к её уху. — Тебе понравилось, Богиня?
Она поворачивает голову, закрывает глаза и хнычет. — Да. Да, да.
Я убираю волосы с её лица и целую её щеку. Затем я целую её шею, плечо, позвоночник, пока, наконец, не слезаю с неё.
— Ваше Величество, — добавляю я.
— Ваше Величество, — говорит она.
Несколько мгновений мы лежим рядом друг с другом, пытаясь вернуть дыхание в наши тела и успокоить колотящиеся сердца.
Я протягиваю руку и касаюсь её влажного лба, отодвигая волосы.
— Сегодня я ещё никогда так не гордился тобой, — говорю я ей, мой голос хриплый. — Надеюсь, ты гордишься собой.
Она сглатывает, кивает. — Думаю, да. Я думаю… это наконец-то начинает доходить. Что всё открыто. Что больше не нужно прятаться.
— Больше не нужно прятаться. — Я наклоняюсь и целую её лоб, ощущая соль её пота. — Больше не нужно прятаться.
— И тебе, — говорит она. — Тебе больше не нужно прятаться.
Я вздыхаю. — Нет. То есть… я должен продолжать лгать миру о том, что случилось с Хеленой и Никласом.
— Но это мир, а мир не имеет значения. Люди, которые имеют значение для тебя, люди, которых ты любишь, они знают правду. И это всё, что имеет значение. Они знают её и всё ещё любят тебя. Ты свободен, Аксель. Мы оба свободны.
Я позволил её словам проникнуть в моё сердце, успокаивая его. Я притягиваю её к себе, крепко обнимая.
Мы оба свободны.
Эпилог
А В Р О Р А
ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
— Мы уже приехали? — спрашивает Клара.
— Да, мы уже приехали? — спрашивает Фрея.
— Да, мы уже приехали? — говорят близнецы в унисон, хихикая, как маленькие дьяволята, которыми они и являются.
— Даже близко нет, — говорю я им, откинувшись на спинку кресла. Я бросаю взгляд на Акселя, его руки удобно лежат на руле, а глаза закрывают очки-авиаторы.
— Как дела, малыш? — спрашиваю я его.
Он смотрит на меня и полу улыбается. — Ты имеешь в виду, если не считать того, что дети постоянно кричат мне на ухо? Я в порядке.
