– Максим, ты с ума сошел?! Почему ты не в больнице, а дома? Кто тебя, идиота, отпустил?
– Никто меня, идиота, не отпускал, я сам ушел, под расписку, – вяло оправдывался он. – Ань, ну надоело мне! Я здоров как бык.
– Здоров?! – Сестрица ткнула в него указательным пальцем. – А что ж тогда лежишь? Почему не устраиваешь вечеринку по поводу своего выздоровления, гостей не зовешь? Максим, ну разве так можно? – Она вздохнула, присела рядом с ним на диван.
– Она мне письмо оставила, – сказал он, глядя в потолок.
– Кто?
– Лизавета. Вот, прощальное письмо. Сегодня нашел, прочел, слезами окропил…
Анюта отобрала у него свернутое в трубочку письмо, торопливо пробежала глазами, рассеянно потерла лоб.
– Свари кофе, – попросил Макс. – Страсть как кофе хочется.
Сестрица молча встала, не выпуская письма из рук, вышла из комнаты. Макс повалялся на диване еще минут пять, потом со страдальческим кряхтением встал, сунул ноги в тапки, поплелся следом за сестрой в кухню.
Анюта уже снимала турку с огня, прощальное письмо от Лизы лежало на краю стола. Он взял письмо, сунул в карман, уселся на табуретку, с вожделением посмотрел на дымящийся кофе.
– Она не могла этого сделать, – сказала Анюта, усаживаясь напротив.
– Чего? – вяло уточнил он.
– Не могла Лизавета разбить твою коллекцию.
– Почему не могла?
– Ну, не знаю, просто чувствую.
– Просто чувствовать недостаточно, – он сделал большой глоток, обжегся, поморщился, сказал тихо: – Я тут долго думал и пришел к выводу, что готов ее простить.
– А если не за что ее прощать? – гнула свое Анюта. – Если это не она?
– А кто? – Макс удивленно посмотрел на сестру поверх дымящейся чашки.
– Да теледива твоя! Вот кто!
– Лора на такое не способна, – сказал он не слишком уверенно. – Да и зачем ей?
– Зачем? Да чтобы тебя с Лизаветой поссорить! Мало кому понравится, что в доме ее любовника живет другая женщина.
– Лизавета не женщина, она… – Макс запнулся.
– Договаривай, – фыркнула Анюта. – Лизавета не женщина, а слабоумная прислуга?
– Я не считал ее слабоумной, – он нахмурился.
– А прислугой?
Крыть было нечем, но он попробовал:
– Она сама предложила.
– А ты, такой благородный, такой добрый, согласился, да еще позволил другим над ней издеваться! Знаешь что, братец, даже если бы это сделала Лизавета, я все равно была бы на ее стороне.
Они немного помолчали, Анюта допила свой кофе, резко встала, сказала холодно:
– Пойду я, Максим, некогда мне. Нужно еще близнецов из садика забрать, а Вовка, как всегда, на дежурстве.
* * *
Она считала это дьявольским везением. Такой мужчина! Олигарх, политик, медиамагнат, а влюбился в нее, как мальчишка, еще похлеще дурачка Легостаева.
Лора посмотрела на сидевшего напротив нее немолодого, но очень представительного мужчину, улыбнулась своей самой обворожительной улыбкой. Тот по-отечески улыбнулся в ответ, украдкой посмотрел на часы. Это ничего, что по-отечески, у него статус, он не может лыбиться, как безмозглый мальчишка. Тем более что вокруг полно папарацци, следят за каждым его шагом. А теперь и за каждым ее шагом.
Ну так! Она же тоже не абы кто! Она Лора Светлова, телезвезда!
– Классно тут, правда? – Лора ослепительно улыбнулась в объектив фотокамеры. Завтра на первых полосах ведущих газет будет ее фото!
Олигарх молча кивнул, сделал знак охранникам, и наглых папарацци как ветром сдуло. Лора вздохнула с легким сожалением – дополнительная реклама еще никому не вредила.
– Пора нам, рыбка, – улыбка олигарха стала чуть более человечной.
Вот, оказывается, зачем он приказал убрать фотографов: чтобы наконец иметь возможность смотреть и улыбаться ей так, как он делал это вот уже вторую неделю. Лора возликовала, спросила, скромно потупив очи, – олигарху нравилось, когда она изображала скромницу:
– Мы едем к тебе?
– В гостиницу, рыбка.
Ей стало немного обидно. Всегда гостиница, а она мечтает о загородном доме, о вилле на берегу Средиземного моря… Ничего, всего-то вторая неделя. Он уже появляется с ней на публике, а это о многом говорит. Чуть-чуть терпения – и дело дойдет до виллы.
Олигарху позвонили. Он поморщился, с явной неохотой достал из кармана пиджака дорогущий мобильник, сказал Лоре:
– Рыбка, иди-ка потанцуй.
Танцевать не хотелось. Что она, дешевая малолетка, чтобы отплясывать на танцполе? Но и показывать обиду нельзя ни в коем случае. Еще не время. Лора понимающе улыбнулась, встала, грациозно повела точеными бедрами, направилась к барной стойке, в душе радуясь, что ее новый друг выставил за дверь папарацци и свидетелями ее унижения стали только завсегдатаи этого супермодного, суперэлитного клуба.
Для такого шикарного места, как это, коктейль был на удивление невкусным. Лора постукивала по запотевшему бокалу ноготком, нетерпеливо покачивала ногой с полуснятой туфелькой. Она знала, что со стороны смотрится очень эффектно и очень сексуально. Эта полуснятая туфелька свела с ума не один десяток мужчин.
– Вышла на охоту? – послышался над ухом знакомый голос.
Лора вздрогнула, туфелька шлепнулась на пол.
– Легостаев? – Она презрительно поморщилась, бросила быстрый взгляд на своего олигарха. Олигарх что-то сердито говорил в трубку, его телохранители толклись неподалеку. Стоит ей только позвать… – Я не охочусь, я расслабляюсь, – сказала она с придыханием. – А вот что ты тут делаешь? Ты же предпочитаешь коротать вечера дома, в компании прислуги.
Он не обиделся, широко улыбнулся в ответ:
– Кстати, о прислуге. Лора, это же ты разбила мою коллекцию. Зачем?
Еще две недели назад она бы ни за что в этом не призналась, а сегодня у нее есть олигарх. Он защитит ее от смешного легостаевского гнева. Даже интересно будет посмотреть, как его охрана вышвырнет этого идиота из клуба. Лора улыбнулась улыбкой победительницы:
– Что, твоя гастарбайтерша нажаловалась? Да, это сделала я! Зачем? Да просто так! Интересно стало посмотреть на твою реакцию. А еще любопытно было, как ты поступишь со своей глухонемой идиоткой, – она бросила быстрый взгляд на охранников, мало ли что учудит этот неудачник.
Лора ожидала от Легостаева всякого. Она даже приготовилась к тому, что он попробует ее ударить. Но этот придурок повел себя странно: отхлебнул коктейль из ее бокала, брезгливо поморщился, а потом широко улыбнулся, словно она только что сообщила ему очень приятную новость. Чокнутый! Нет, определенно чокнутый. Как хорошо, что она вовремя от него избавилась!
Лора долго смотрела в спину удалявшемуся Легостаеву, силилась понять – что же его так обрадовало?
