друг другу. Симона всеми силами пыталась успокоиться, но едкое чувство надвигающейся катастрофы не покидало ее. Она перестала чувствовать Илью, он словно отгородился от нее невидимой стеной, пробиться за которую не получалось. Напряжение все нарастало, а гнетущая тишина давила на нервы. Симона судорожно искала выход, думала, как подступиться к Илье, как вернуть былую легкость и уверенность, но утыкалась в глухую стену.
— Стас приехал, — сухо известила, чтобы хоть чем-то прервать затянувшееся молчание. От него закладывало уши, а в груди жгло от незаслуженной обиды.
— Сильно орал? — оживился Илья, и она мысленно усмехнулась. Неужели появление друга важнее нее? Горько и обидно…
— Не помню. — Симона устремила взгляд в одну точку, думая, как поступить. По-хорошему, нужно было прямо сейчас встать и уйти, навязываться она никому не собиралась, но что-то не давало это сделать. Она не хотела уходить и терять Илью не собиралась, но и терпеть подобное пренебрежение ей совершенно не нравилось.
— Повезло. Обычно его взбучку забыть сложно.
— Илья, что происходит? — Не выдержав, Симона решила спросить прямо и сразу во всем разобраться. Может, Наталья говорила правду и Илья решил вернуться в семью? Тогда честнее прямо об этом сказать. Если ее приговорили к казни, она имела право знать за что.
— В смысле? — насторожился он, и Симона заметила, как забегали его глаза, а ладони стали влажными. Он явно волновался, но не хотел показывать своего состояния.
— Ты какой-то не такой…
— Не оправдал ожиданий? — Язвительная ухмылка исказила его лицо и болезненно отпечаталась на сердце Симоны.
— Зачем ты так говоришь? — с надрывом спросила она и, шумно втянув носом воздух, посмотрела на потолок, чтобы сдержать навернувшиеся слезы.
— Прости, — тихо прошептал Илья и отвернулся, сжав кулаки что было сил. Намеренно причинял боль, чтобы Симона ушла и забыла о нем. Все решил для себя и не хотел ее мучить. Слишком сильно любил, чтобы заставлять страдать рядом с собой каждый день. Понимал, что она достойна лучшего, а он ничего не мог ей предложить. Его дальнейшая жизнь была слишком туманна, а перспективы неизвестны. Лучше уж сразу обрубить, чем резать по кусочкам и наблюдать, как их любовь медленно умирает, превращаясь в жалость и раздражение.
Дверь палаты открылась, заставив обоих обернуться. В палату вошел Стас и остановился, переводя взгляд с одного на другого.
— Вам, наверное, надо поговорить… не буду мешать. — Симона поднялась и вышла в коридор.
Слезы обиды задрожали на ресницах, а к горлу подступил горький ком отчаяния. Ей срочно надо было на воздух, освежить мысли и прояснить голову, иначе она рисковала сойти с ума.
***
Илья проводил Симону хмурым взглядом и, тяжело вздохнув, посмотрел на Стаса.
— Дарова, братух.
Тот приветливо ухмыльнулся и протянул ладонь.
— И тебе не хворать.
Илья пожал протянутую руку и жестом предложил товарищу присесть.
— Как ты тут? — Стас мельком осмотрелся и присел на стул.
— Как видишь… — Илья отстраненно пожал плечами, рад был встрече с другом, но сконцентрироваться на разговоре было сложно, мысли упорно возвращались к Симоне. Чувствовал свою вину перед ней, понимал, что поступил по-скотски, оттолкнув ее, но ведь хотел, как лучше…
— Хорош, может, бока отлеживать? — Ехидный голос Стаса ворвался в его мысли. — Работать некому.
— Ниче-ниче, — непроизвольно улыбнулся Илья. — Побольше побегаете — здоровее будете. Как там в отделе?
— Да никак. — Стас раздраженно закатил глаза. — Ямпольская лютует, достала, сил нет.
— Из-за меня?
— В том числе… минус два опера… висяков тьма…
— Нашли? — Илья многозначительно посмотрел на него, имея в виду смерть Антона. Тогда он уехал домой, и чем все закончилось, не имел понятия.
— Обижаешь, — самодовольно протянул Стас, поняв его с полуслова. — Ладно хоть ты умудрился трупаков не наоставлять.
— А Юдин? — Он невольно напрягся. Последнее, что помнил, — как пуля влетела в его голову, разнося мозги в разные стороны. Неужели этот урод смог выжить?
— А это самооборона, — назидательно уточнил Стас, решив не делиться с другом ненужной информацией о том, каких трудов ему стоило отмазать его от серьезной статьи. Если бы он вовремя не вмешался, все могло закончиться гораздо плачевнее, и лежал бы сейчас Илья не в этих хоромах…
— Прокатило?
— В процессе… Снежная показания дала в твою пользу, Ирка кое-какие бумажки задним числом оформила, выкрутимся.
— От меня что-то нужно?
— Нет, сам все разрулю, — отмахнулся он. — Следак упертый попался, но, думаю, энная сумма решит проблему.
— Спасибо. Буду должен. — Илья от души поблагодарил друга и пожал ему руку. Даже не сомневался, что Стас прикроет и найдет выход из любой ситуации. Он был из тех, кто своих не бросает при любых, даже самых провальных раскладах.
— Давай лучше очухивайся резче и на работу. Ты мне нужен в отделе.
— Не факт…
— Думаешь, спишут? — Он нахмурился, даже не допуская такого варианта прежде. Илья нужен был на службе, только ему Стас мог беспрекословно доверять.
— Пока не ясно…
Илья стиснул зубы и отвернулся, чтобы скрыть вскипевшие внутри эмоции. Один неосторожный шаг — и лишился всего: любимой женщины, любимой работы, сына… Как дальше жить, неизвестно, лучше уж вообще сдохнуть и не мучить никого, вызывая сочувствие и жалость.
— Ладно, будем надеяться на лучшее, — попытался подбодрить его друг.
— Угу, а готовиться к худшему, — пробурчал он в ответ.
— Ты это брось. — Стасу совсем не понравился настрой Ильи, и он попытался вернуть его на правильные рельсы. — Вон какую кралю отхватил, надо соответствовать, а не сопли на кулак наматывать.
— Не сыпь мне сахер на хер, — шумно выдохнул Илья. — И без тебя тошно.
— Ладно, я погнал, а то Ямпольская живьем с меня шкуру спустит. — Стас поднялся и приложил ребро ладони к шее, показывая, насколько начальница его достала. — А ты кончай скулеж, и не из таких передряг выбирались, — ободряюще похлопал друга по плечу и направился к выходу.
— Давай, удачи, — вслед ему отозвался Илья и перевел взгляд на свои бесполезные ноги. Сосредоточившись, всеми силами пытался пошевелить хотя бы пальцем, но все усилия были напрасны, тело не реагировало на команды. Если бы хоть чуть-чуть вернулась чувствительность, тогда была бы надежда и появились силы для борьбы, а так… все напрасно. Так ничего и не добившись, он зарычал, как раненый зверь, откинулся на подушку и со всей дури засадил кулаками по кровати. Овощ. Бревно. Жалкий калека. К черту все!
Злость на мгновение ослепила и полностью дезориентировала в пространстве. В груди вспыхнуло опасное пламя из безнадежности и отчаяния, сжигая все внутри адским огнем. Поддавшись порыву, Илья стащил с себя рукав тонометра и напульсник, затем одним резким движением выдрал капельницу из руки. Хватит с
