Макарова презрительно усмехнулась, но вновь промолчала. Да и что тут скажешь – с фактами ведь не поспоришь.
– А дальше все просто. Еще накануне, передавая шефу деньги в офисе, вы заглянули в наш туалет и запихали в унитаз тряпку. Вам нужно было как-то пройти мимо камеры, не привлекая внимания. Сделать это можно, только смешавшись с толпой старушек, но днем в офисе многолюдно, так что привести свой план в исполнение вы никак не могли. Домой вас шеф, по понятным причинам, не звал, а на улице убивать его было крайне рискованно. Кроме того, необходимо было подсунуть следствию подозреваемых. Мы с Андреем подошли на эту роль идеально. Я особенно. И вот в назначенный день, отправив Олесю Стефановну в больницу, вы помчались к конторе. Вам нужно было подгадать к открытию после обеда – в это время толпа у входа ничуть не меньше, чем с утра. Смешаться с ней, не привлекая внимания, труда не составило. Затем вы спрятались в помещении туалета, куда по понятным причинам в тот день никто не заходил. Ну а дальше все просто – шеф убит, подозрение падает на меня, завещания вашего мужа в конторе нет, как и ниточек, ведущих к вам. Все идеально, но с последним пунктом вы перестарались. Не нужно было красть папки. Если бы не этот промах, мы бы до скончания века проверяли все документы, найдя, я полагаю, тысячи подозреваемых – Юрий Павлович, как я уже говорила, умел наживать себе врагов.
Макарова бросила на меня злобный взгляд и презрительно плюнула, так и не нарушив, правда, обет молчания.
Зато в беседу вновь вмешалась дочь:
– Но зачем? Неужели из-за того, что папа покаялся перед нотариусом в своих грехах? Ну, обирал он пациентов, разве после его смерти это было так важно?
– А вот это, Валентина Дмитриевна, и самое главное. Да, Ольга Васильевна?
Тут случилось неожиданное. Семенов заковал старушку в наручники, но не додумался приковать ее к какой-нибудь опоре. А зря. Эмоциональная бабушка явно не собиралась успокаиваться. С диким воплем кинулась она в мою сторону и пребольно пнула меня в ногу. Я вскрикнула и принялась скакать на одной ножке по комнате, держась рукой за ушибленную конечность. Семенов и Креольский вдвоем кое-как усадили сопротивлявшуюся женщину на место и держали ее до тех пор, пока она не затихла, утомленная. Валя с рыданиями кинулась к матери, но ее удержал на месте Сомов.
Остальные взирали на разыгрываемый спектакль с разными чувствами – кто равнодушно, кто с удивлением, но вмешаться так никто и не решился.
– Ольга Васильевна, голубушка, – я вложила в голос все сочувствие, на которое только оказалась способна, – не торопитесь вы так. Ну, к чему эти эмоции? Все равно уже ничего не изменить. Так что давайте уж допьем чашу до дна вместе и посмотрим, что будет. Ваша дочь вас искренне любит, и вряд ли это можно изменить. Хотя, конечно, то, что ей предстоит услышать… Да ведь из песни слова не выкинуть, не так ли?
– Мама, о чем говорит эта женщина? – проговорила Валентина, даже не сдерживая рыдания. Макарова растерянно смотрела на нее и силилась что-то сказать, но слова не шли из горла. Наконец она сдавленно прошептала:
– Доченька, я… Прости меня. Все это только ради тебя. Я… – глаза женщины закатились, и она провалилась в небытие. На этот раз приступ оказался подлинным. Снова возня, осмотр врачей, уколы. Наконец бабушку привели в чувство. Жизни ее ничто не угрожало, поэтому от перевозки в больницу медики отказались. Что ж, по всей видимости, Макаровой предстоит пройти этот путь до конца. Ничего не попишешь.
А вот прочие участники встречи начинали терять терпение. Татарский демонстративно поглядывал на часы, Питерский так и вовсе пару раз пытался уйти, ссылаясь на неотложные дела. Зато Семавас никуда не торопился – он явно наслаждался обществом Ольги, не особенно, правда, следя за происходящим. Да, не так я себе представляла эту встречу. Совсем не так.
– Послушайте, – я повысила голос, пытаясь привлечь внимание присутствующих, – наберитесь терпения, осталось совсем чуть-чуть. Я практически закончила. Итак, ясно, кто убил Креольского. И даже ясно, за что, но, думаю, – тут я торжествующе обвела взглядом присутствующих, – всем интересно, что за тайну унесли с собой в могилу Макаров и мой шеф.
На самом деле интересно было немногим. Семавас и Ольга крайне нехотя прервали беседу и теперь томились происходящим, Питерский нетерпеливо постукивал носком ботинка по полу, демонстрируя крайнее напряжение, а его маменька и вовсе откровенно зевала. Зато Ангелина взирала на меня с откровенным любопытством, в то время как ее саму пожирали глазами муж и пасынок. Демонстрировали интерес к происходящему также Олег и Семенов. Разумеется, внимали речам и Валюшка с женихом. Он безучастно, она с вполне оправданным интересом и ужасом.
Одним словом, публика поделилась примерно поровну, и тем не менее мне этого хватило, чтобы воодушевиться. Набрав в грудь воздуха, я приступила к повествованию, избрав для него тон старухи-рассказчицы из старых кинофильмов Михаила Ромма.
– Наша история берет свое начало в те далекие времена, когда деревья были большими, цены низкими, а страна великой. В одной психиатрической клинике, главврач которой справедливо слыл милейшим человеком, трудилась милая девушка Светочка Павлова. Чистое, светлое создание. Натура романтичная, что, впрочем, вполне оправданно в ее возрасте. И случилось ей влюбиться в интеллигентного главврача – событие откровенно банальное, учитывая возраст нашей героини и незначительный выбор среди ее окружения достойных особей мужского пола. Возможно, этой любви так и суждено было остаться неразделенной, если бы не обстоятельства жизни ее объекта. Макаров, который в младые годы женился на очень красивой, но алчной и властной женщине, браком своим к тому времени тяготился. Да и возраст заставлял задуматься о потомстве, которое, вот незадача, супруга никак ему не дарила. Все друзья, приятели нашего героя с упоением обсуждали успехи своих чад, а кое-кто даже сетовал на подростковую невменяемость, и только Дмитрий Иванович с женой обивал пороги клиник, пытаясь установить причину семейного бесплодия. Врачи лишь руками разводили – и он, и жена были совершенно здоровы, а почему им не удается зачать ребенка, оставалось загадкой. Какая-то природная несовместимость, видимо.
Как бы то ни было, но брак трещал по швам, а тут еще и кризис среднего возраста нагрянул. В общем, когда наш герой стал замечать восторженные взгляды молодой девы, сердце его дрогнуло. Случился роман – бурный, яркий, восхитительный. Во всяком случае, именно так мне описывала его главная героиня. Ее юный возраст и пренебрежение мерами контрацепции (да и до них ли, когда кипят такие страсти) сделали свое дело – девушка забеременела. Радости Макарова не было предела: еще бы, он так мечтал о ребенке, и вот свершилось. Брак с супругой, как я уже говорила, его давно тяготил, Свету он искренне любил, поэтому причин отказываться от совместного счастья не видел. Конечно, в те времена подобные адюльтеры не одобрялись, но и не карались сильно – пожурили бы на собрании профкома, вынесли какое-нибудь порицание да и успокоились. В конце концов, у начальства Макаров был на хорошем счету, так что должности бы своей он точно не лишился.
