Загадочный человек, этот Астахов Антон. Совсем взрослый мужчина, а ей с ним легко и свободно. Он нравился ей. Он высокий, с хорошей фигурой, которой могут позавидовать многие молодые парни, красивый, обходительный, с ним не стыдно показаться в любой тусовке, и вообще. А, что собственно вообще. Ты, что задумала, Эва? Не дай бог, если узнает мама, что она встречается с мужчиной старше неё самой. Что будет? Да всё будет. В её кармане завибрировал телефон.
– Алло! Привет, Антон. Богатым будешь. Только что тебя вспоминала. Хорошо, сейчас выйду.
Она накинула на себя кофточку, надела туфли и вскоре уже сидела в машине Антона. На заднем сидении лежал огромный букет полевых цветов. В машине от них стоял медовый запах.
– Антон! Да, ты романтик! Как ты догадался, что моя мама любит полевые цветы? Она их просто обожает и всегда говорит, что они ей напоминают первую любовь. Дорого бы отдала, чтобы хоть одним глазком взглянуть на того, кто убил в ней веру в остальное мужское население. Представь себе, Антон, она до сих пор, надеется на встречу с ним, хочет показать ему меня. Глупая моя мамочка. Я, конечно же, за то, чтобы увидеться со своим отцом, но ничего хорошего от такой встречи не жду. Семнадцать лет как-то жила без него и надеюсь, что проживу ещё не один раз по семнадцать. Ой, мама! Антон! Возьми цветы и прикрой ими меня. Если она увидит меня в твоей машине, то нам с тобой не сдобровать.
Антон сделал всё, как сказала. Эва, но Аня прошла мимо машины, не обратив на неё никакого внимания. У него опять защемило в груди. Да, вне всякого сомнения, это была она, его Аня. Два самых дорогих ему человека рядом с ним, а он никак не может осмелиться признаться им, что он рядом, что любит их. Прав Сергей, это моя жизнь, я сегодня же напишу ей письмо.
– Эва, тебе пора, мама уже дома.
Он поцеловал свою дочь в щеку. Его дочь. Звучит, как музыка. Его дочь. Он готов был повторять эти слова вновь и вновь. Любимый ребёнок, взяв букет, упорхнул из машины, оставив после себя терпкий запах полевых цветов. Он поехал домой и сразу же принялся за письмо. Он торопился, потому что понял, он им нужен, а они ему.
Пусть жалок раб в селении глухом,
Далёком от тебя, как своды неба эти!..
Но если женщина небес грустит о нём, -
Я вижу в этом знак,
Что стоит жить на свете!
В дом старого егеря, Василия Тимофеевича, я попал после трагедии, случившейся с моей семьёй. Мои родители были геологами, и когда мне исполнилось четырнадцать лет, они в первый раз взяли меня с собой в экспедицию. Дело в том, что у меня не было дедушек и бабушек, а оставить меня одного дома было опасно в силу моего, пока, несовершеннолетия. Всё лето я был с ними, что мне очень понравилось и в дальнейшем определило мой выбор профессии. Теперь уже, каждое лето, в нашей семье, не было проблемы, как быть с моим свободным каникулярным временем. После десятого класса, я подал документы в Новосибирский университет на геолого-геофизический факультет. Удачно сдав вступительные экзамены в университет, я имел ещё достаточно свободного времени до начала занятий. На вертолёте, принадлежавшем геологической партии, я улетел к своим родителям. Мой отец обещал мне, что если я поступлю в высшее учебное заведение, он обязательно выкроит для меня целую неделю, и мы всей семьёй совершим путешествие по реке на плоту. Для меня это было бы настоящим праздником, самым лучшим подарком в моей жизни. В семнадцать лет, какой мальчишка не мечтал о таком путешествии, тем более таком экстремальном. Сразу же, по моему прибытию в стан геологов, наше путешествие по реке, пришлось отложить. Дело в том, что моя мама, была ещё и лаборантом. Ей приходилось отбирать собранный материал по классу, складывать по ящикам, всё упаковывать для дальнейшей транспортировки в лабораторию. Я всегда помогал ей в этом. Так случилось и в этот раз. Благодаря моей помощи, мы справились с поставленной задачей гораздо быстрее, и вот день отплытия настал. Мы погрузились на плот. Команда, оставшаяся на берегу, пожелала нам счастливого пути. Наш план был таков: мы сплавляемся до Чулыма, папа на вертолёте отправляется обратно в экспедицию, а мама, на поезде провожает меня до Новосибирска, где я буду учиться. Мы, не спеша, сплавлялись вниз по реке. Папа управлял плотом и рыбачил. Мама готовила нам пищу, загорала. У меня с собой были взяты альбом и карандаши. Кроме увлечения геологией, я рисовал с самого детства, окончил художественную школу, в которую проходил семь лет. У моих родителей, всегда возникал спор по поводу моего дальнейшего образования. Папа хотел, чтобы я стал настоящим мужиком, потому всегда рекомендовал профессию геолога. Мама же, напротив, хотела, чтобы я продолжал учиться на художника. Я сам поставил точку в их споре, выбрав профессию геолога. Рисовать я мог в любое свободное время. Мы уже сплавлялись три дня. Нашему путешествию пока ничего не мешало. Всё было бы хорошо и в дальнейшем, но вдруг резко стала портиться погода. Поднялся сильный ветер, принесший с собой огромные тёмные тучи. Мама попросила отца пристать к берегу, чтобы переждать непогоду. Папа оглядел берег и сказал, что в этом месте будет небезопасно приставать. При усилении ветра мы можем оказаться без плота. Нужно проплыть ещё немного до небольшой заводи, где мы все будем в безопасности, а также и наш транспорт. Он думал, что мы успеем скрыться от надвигающейся опасности, но ошибся. Ветер крепчал с каждой минутой. Волны на реке уже достигли внушительных размеров, плот начал всё чаще уходить под воду и управлять им становилось всё труднее и труднее. В реку смыло все наши вещи и палатку. Центральную мачту сломало пополам, верхняя её часть упала поперёк плота прямо на ноги моей мамы. Папа отдал мне руль управления и велел держаться за него крепче, а сам стал пробираться к маме. Я видел, как они о чём-то спорили, как папа привязал маму верёвкой к мачте. Он повернулся в мою сторону, чтобы помочь мне, как руль управления вырвало из моих рук, а меня тут же смыло за борт. Когда мне удалось вынырнуть из воды, я увидел рядом с собой своего отца, который крепко держал меня за одежду. Наш плот несло быстро вперёд. Папа кричал мне, чтобы я продолжал плыть к берегу, у тебя всё получиться, я верю в тебя. Он с силой толкнул меня вперёд, а сам поплыл за плотом, там была мама, которой требовалась его помощь. Каким образом я оказался на берегу, не помню. Очнулся от лая собаки. Меня тормошил за руку, откуда-то взявшийся дед, за плечами у него торчало ружьё. Я хотел подниматься на ноги, но не смог. Тело моё не слушалось моих приказаний. Дед пытался помочь мне встать. Он с силой потянул меня за руку, от боли в которой, я потерял сознание. Когда я снова пришёл в себя, то почувствовал, что моё тело куда-то волокут. Я не стал сопротивляться, не было сил даже открыть рот. Дед притащил меня в свою избу, которая находилась, это я потом узнал, в километре от берега реки. Он осмотрел меня и горестно покачал головой. Оказалось, что у меня была выдернута левая рука из плеча. Умелыми движениями он вправил мне руку и крепко привязал её к моему телу. Также, при падении с плота, я содрал большой участок кожи на спине об брёвна. Мой спаситель долго возился со мной, приводя все мои раны и ушибы в порядок. Я, в это время, то приходил в себя, то снова впадал в забытьё. После, оказанной мне помощи, я по всей вероятности, очень долго спал. Открыв глаза, я долго осматривал помещение, в котором находился. Всё здесь было ручной работы: от стен до скамеек, стол, табуреты, полки на стенах для посуды, топчан, на котором я лежал. Превозмогая боль во всём теле, я пытался встать на ноги. Сильно кружилась голова. Мешала привязанная к телу левая рука. Я хотел вспомнить, как мне удалось доплыть до берега, но в голову ничего конкретного не приходило. Большим усилием воли, я превозмог головокружение, боль в теле и вышел на улицу. Был тёплый, солнечный день. Ко мне подбежала, виляя хвостом, серая собака, неизвестной породы.
