как раньше. Я подстрахую тебя. Ты делал укол сегодня? Ты сделал его, когда почувствовал это снова?
— Нет. С ней мне не нужны уколы. С ней я… живу. А потом она меня убивает. Я не знаю, что мне делать. Я должен её убить, Каван. Должен. Убить, а потом качать в своих руках и гладить её мёртвое лицо. Оно так красиво. Она такая красивая. Она живая. Она прекрасна. — Моя рука безвольно падает, и я сажусь на грязный пол.
— Мы справимся с этим, Слэйн. Справимся, как раньше. Всё будет хорошо. Принесите мне мою сумку. Там есть ампулы. Я взял на всякий случай. Давай иди сюда. — Каван обнимает меня и гладит по волосам.
— Ты пьян. Тебе нельзя было пить, Слэйн. Ты же знаешь правила.
— Я не хочу больше жить по правилам, Каван. Они меня задолбали. Я не болен. Она не видит меня больным. — Дёргаю головой и отодвигаюсь от него на безопасное расстояние.
— Потому что Энрика не знает тебя, Слэйн. Ты играешь роли, но ни разу не был собой с ней. Что спровоцировало приступ?
Ненавижу, когда он говорит со мной так, как будто я мальчишка.
Поднимаю на него злой взгляд.
— Хорошо. Не хочешь, не говори. Но ты приехал ко мне не просто так, а потому что знаешь, что я всегда пойму тебя, Слэйн. Ты мой друг. Ты мне, как брат. Я не могу спокойно наблюдать за тем, что ты с собой делаешь. И ты искупался, как подозреваю, в реке. Ты уже давно этого не делал.
Достаю из кармана влажную коробочку и толкаю к нему.
— Охренеть, — Каван облокачивается о стену и качает головой. — Ты серьёзно?
— Не могу ни о чём другом думать. Меня разрывают мысли о ней. Она в моей голове. Она говорит слова, в которые я начинаю верить. Смотрит на меня своими грёбаными глазами, и я иду за ней. Она открывает двери. Там так светло рядом с ней. Я хотел избавиться от этого. Я дал ей шанс уйти. Если она умна, то спрячется, а я сделаю вид, якобы ищу её.
— Ты влюблён. Не отрицай. Ты влюблён, Слэйн. Это паршиво, но такое случается. Мы найдём выход.
— Я танцевал. — Улыбаюсь и ложусь на пол. Подкладываю руки под голову, вспоминая этот красивый момент. Их так мало в моей жизни.
— Она уникальная. Таких жертв я ещё не встречал. Я хочу обладать ей. Хочу всю её. Весь этот свет и мрак, а потом убить. Хочу рассказать ей… показать, какой я, и увидеть, как её любовь умирает вместе с ней. Я буду гладить её лицо. Мои руки будут в крови. В её крови. И она станет моим виски. Я буду пьян от боли. Пьяный и сумасшедший. Снова на лекарствах. С ней не нужны лекарства. Мне так больно. — Выгибаюсь, а позвоночник хрустит.
— Дай мне ампулы. Быстрее.
— Она защищает меня, представляешь? Меня, — смеюсь и ударяю кулаком по полу. — Меня.
— Быстрее, — шипит Каван, набирая в шприц лекарство.
— Пошёл ты на хрен со своими ампулами. Мне они не нужны. Я знаю, что мне нужно. Она. Я сделаю это. Я убью врага. Я уничтожу её. — Поднимаюсь на ноги, но меня ведёт в сторону. Чёрт. Я немного пьян.
— Держите его. Он сильный.
— Только рискните, и тогда, как только проснусь, убью вас. Жить хотите? — спрашивая, поднимаю голову. Трое мужчин останавливаются и смотрят на Кавана.
— Слэйн, ты же знаешь, что тебе это нужно. Знаешь, что иначе ты натворишь много дел, и потом будут проблемы. Слэйн, это снотворное. Оно даст тебе остыть. Ты придёшь в себя, — уговаривает меня Каван.
— Нет. Я убью, — рычу, хрустя пальцами. — Убью на хрен всех, если вы встанете у меня на пути. Она моя! И я иду за ней. Шаг за шагом. Я дышу ей в затылок. Она испуганно оборачивается, но я прячусь в темноте. Я иду за ней.
— Слэйн, прошу…
— Она моя! Моя! Я одержим! Спаси меня! Нет! Она моя! Я хочу её! Она моя! И она будет моей! А ты, — указываю пальцем на Кавана и ударяю ногой охранника, который хотел меня схватить, — подумай. Или работаешь на меня, или ты, блять, сдохнешь. На хрен пошли от меня.
Не стоит нападать на меня со спины. Я отличный боец. Меня учили убивать кулаками. И я убиваю. Я ударяю, а меня душат. Трое. Суки. Трое. Я вырываюсь. Отталкиваюсь ногами. Замечаю металлический выступ и с ором несусь на него спиной. Голова одного ударяется о выступ. Мёртв.
— Слэйн, чёрт! Хватит! Отойдите от него! Слэйн!
Вряд ли кто-нибудь теперь поможет мне. Меня не остановить. Выбегаю из помещения, и в моей голове появляется гениальная идея, которой любой злодей может позавидовать.
— Она моя! Моя!
Срываюсь на бег и забираюсь в машину. Надавливаю на педаль газа, и машина ускоряется. Я знаю, что мне нужно. На хрен лекарства. Я заберу жизнь Энрики. Моей прекрасной, искренней, нежной и порочной. Моего ангела, которого послали сюда, чтобы спасти меня. Только она может обменять свою жизнь на мою. Она вылечит меня. Она избавит меня от одержимости. Её аромат. О боже, какой он вкусный. Он убивает меня. Я возрождаюсь, дыша ей. Её упрямство. Обожаю. Обожаю. Обожаю. Дерзость и сила. Никогда не сломить другим. Я сломаю. Она такая же, как другие, но я сделаю её лучше прежде, чем убить. Моя Энрика. Моя жертва. Моя.
Я болен, да? Я болен. Я не могу остановиться. Я влюблён? Но это же не одержимость, как у меня. Это началось давно. Я стал одержим людьми. Женщинами. Я выслеживал их, завлекал, и они добровольно умирали у меня на глазах. Я ненавижу их. Никого не умею любить. Меня лишили этого. Лишили. Я думал, что мне помогают, но меня убили. Меня сделали злодеем. Никто не спросил у меня, хочу ли я быть таким? Наркотики. Одержимость. Болезнь. Все тычут в меня пальцем. Они обвиняют меня в том, что я больной ублюдок. Они пытаются меня убить, но это я убиваю их. Я убиваю…
Мне так больно. Я ничего не заслуживаю. У меня нет сердца. Но я храню сердце в морозильной камере. Когда-нибудь Энрика найдёт его. Он забрал мою душу. Он всё забрал у меня! Я имел право его убить! Я имел право! И я храню это сердце в надежде, что оно моё… ведь своё я не чувствую. Оно билось, когда ладонь… с нежной и мягкой кожей касалась моей груди. Оно билось, когда я обнимал свою жертву. Она так прекрасна. Чёрт… я хочу, чтобы она тоже обняла меня. Мне нужна она. Я сдохну без неё. Сдохну вместе с ней. Я не могу остановиться. У меня есть цель. У меня есть план. Я не могу сойти с него. Не могу! Я хочу! Хочу! Не могу… мне больно. Я не могу обрубить эту одержимость всё заканчивать. Не могу. Это сильнее меня.
Как же больно…
Облизываю губы, покрытые кровью. Во рту знакомый привкус. Он отравляет меня. Нежные пальцы касаются моих слипшихся волос. Они гладят меня, и я свободен.
— Энрика… беги…
Энрика
Я больше не могу плакать. Я так сильно вымотана слезами и непониманием того, что случилось со Слэйном. Моя грудь болит от выплаканных слёз и криков. Горло дерёт. Ноги гудят от постоянной ходьбы перед зданием, в котором живёт Слэйн. Я не могу сидеть на месте. Не могу. Что-то не так. Мне больно и плохо. У меня кружится голова от нехватки кислорода, грудь болит, словно мне сломали рёбра.
Устало сажусь на выступ, ещё надеясь, что замечу машину Слэйна, выезжающую из гаража.
Вчера меня встретили незнакомые мужчины и передали ключ от дома. Я была в шоке и просто
