недели я опасалась, что Оливер будет продолжать выслеживать меня, надеясь вымолить прощение или хотя бы поговорить. И ещё сильнее я боялась, что он подаст заявление на Логана, ведь тот действительно сильно его разукрасил. Однако, к моему превеликому облегчению, Оливер не сделал ни первого, ни второго. Видимо, сам понял, что Логан избил его за дело.
Как я уже говорила: Оливер не монстр. Да, он сложный, проблематичный, властный, упрямый контрол-фрик, но, проанализировав наши отношения, я ещё раз убедилась, что я сама виновата в том, что позволила ему руководить всей моей жизнью. Никто не заставлял меня ему подчиняться. Никто не заставлял меня терпеть неудобства. И никто не держал меня силой рядом с Оливером. Я сама была с ним. Добровольно.
Оливер любил меня так, как умел. Своей неадекватной, удушливой и подавляющей мою личность любовью. Но я не думаю, что он делал это целенаправленно. Он делал это, потому что иначе не умел. И я искренне желаю ему найти способ научиться любить более здоровым образом. Или же познакомиться с женщиной, которая будет поистине наслаждаться теми отношениями, на которые он способен на данный момент.
Возможно, многие назовут меня дурой, которая пытается отбелить его даже после того, как он меня ударил. Но мне плевать. Я говорю, что думаю и чувствую. А я чувствую, что Оливер не плохой. Просто он такой, какой есть. Совсем неподходящий мне. И, наверное, ему необходимо было появиться в моей жизни, чтобы я навсегда зарубила себе на носу, какими ни в коем случае не должны быть отношения.
И я очень надеюсь, что Логан мне послан судьбой для абсолютно противоположной цели. По крайней мере, пока я придерживаюсь именно такого мнения. Мне с ним хорошо. А точнее, лучше не бывает. Я тоже люблю в нём всё – и достоинства, и недостатки. И уже дождаться не могу, когда наступит вечер, чтобы прервать наше с ним продолжительное и очень мучительное воздержание.
А оно действительно мучительное. Особенно в последние недели. Из-за отсутствия секса я стала более нервной, напряжённой, агрессивной и донельзя чувствительной в физическом плане. Про Логана вообще молчу. Мне даже страшно его касаться. Он настолько напряжён и возбуждён, что, кажется, способен достигнуть оргазма лишь от одного пожирания меня взглядом. А пожирает он меня в последние дни очень много и часто. Однако, что удивительно, – Логан ни разу не пытался склонить меня к сексу. Ни разу не уговаривал дать нам то, чего мы оба отчаянно, до трясучки желаем. И это его терпение поражает меня в той же мере, в какой и восхищает. А как оно возбуждает! Мамочки! Терпеть дольше просто невыносимо.
И я не собираюсь больше мучиться и мучить моего терпеливого медведя. Он заслуживает поощрения. Горячего. Долгого. Жёсткого. Потного. Ух… Чёрт. От одной лишь мысли, как мы с ним сегодня займёмся сексом, температура тела повышается, а трусики враз становятся влажными.
Я планирую сегодня сделать Логану сюрприз, без предупреждения явившись к нему домой в самом развратном нижнем белье, какой сумела найти в секс шопе. Разумеется, я спрячу свой пикантный подарочек под плотным пальто, ведь на улице уже ноябрь, и кроме такси, нигде не буду шастать. Надеюсь, Логану понравится, и он сорвёт с меня бельё раньше, чем я успею переступить порог.
Не могу дождаться этого знаменательного момента, о котором я грежу вот уже неизвестно сколько времени. Однако перед преображением в секси-диву и визитом к Логану, я должна встретиться с Агатой. Я бы с радостью перенесла эту встречу, лишь бы поскорее поехать к моему медведю, но увы, не получится. Агата сказала, что давно уже жаждет показать одно крутое место, переполненное тестостероном и сильными мужчинами.
Сначала я подумала, что она имеет в виду стрип-клуб, и напомнила своей вечно тусующейся подруге, что куда-куда, а в стрип-клуб я точно не пойду. Пусть я и стараюсь быть более эгоистичной, но всему есть свой предел. Лично я разозлилась бы, если бы узнала, что Логан шастает по подобным заведениям. Уверена, он вообще пришёл бы в ярость, узнай, что об меня тёрлись полуголые, обмазанные маслом стриптизёры. Он у меня тот ещё ревнивец. Однако его ревность адекватная. Она забавляет меня и даёт почувствовать себя любимой и желанной, а не сопровождается слежкой за мной или запретом на какие-либо рабочие встречи с мужчинами. Логан вообще мне ничего не запрещает. Как и я ему. В наших отношениях никто друг друга не сковывает и не ущемляет. Мы оба понимаем, что можно делать, а от чего стоит воздержаться, чтобы не ранить чувства друг друга.
Именно поэтому в стрип-клуб я наотрез отказалась идти, однако Агата заверила, что не поведёт меня туда. Мол, она же не дура и понимает, что мне там совсем не место. Но с какой стати подруга вдруг решила, что мне место в каком-то душном, мрачном подвале, вход в который был тщательно скрыт под видом парикмахерской, я не представляю. Мы смогли попасть внутрь, только когда Агата произнесла администратору секретный пароль, и та провела нас в подсобку с железной дверью и длиннющей лестницей вниз. А внизу… Ой… Кажется, тут находится настоящий подземный мир, где кишит куча кричащего народа, грязно, дымно, душно и жутко пахнет потом.
– Бога ради, скажи, куда ты меня привела? – пытаюсь перекричать гул сотни людей и получаю ответ прежде, чем Агата открывает рот. – Мы что?! Пришли посмотреть бои? – удивляюсь, увидев посреди огромного мрачного помещения октагон. [Прим.автора: октагон – восьмиугольный ринг.]
– Не просто бои, а нелегальные бои. Круто ведь, правда? – восхищается подруга, шустро бегая взглядом по сторонам, будто пытаясь отыскать кого-то.
– Круто? Нет. Страшно. Да. Это же незаконно. Мы же можем нарваться на проблемы.
– Не паникуй на пустом месте. Эти бои проходят в Спрингфилде уже много лет и до сих пор не были раскрыты. Всё будет в порядке.
– И почему ты решила, что мне тут понравится?
– Я не думала, что тебе тут понравится. По крайней мере, не сразу. Мне просто нужна была группа поддержки.
– Для чего?
– Не для чего, а для кого. Ах! Вот он! Нашла! Ты только посмотри, какой красавчик!
Я отслеживаю взгляд Агаты и замечаю в толпе на небольшом возвышении крупного высокого татуированного мужика. На нём одни лишь боксёрские шорты. Напряжённые мышцы бугрятся и перекатываются от каждого его движения. Тёмные волосы сострижены почти под ноль, а выражение лица такое, что мне аж не по себе становится.
– Красавчиком я бы его точно не назвала. Скорее
