и уставилась на него пристальным взглядом.
Вдруг он встрепенулся, схватил ее за плечи и привлек к себе.
— Тина! Ты, наверное, давно уже заметила, что я не могу без тебя… Меня просто неудержимо тянет к тебе. Ты — такая соблазнительная!
Не окончив еще этой тирады, он устремил на Тину свои обворожительные глаза, и та почувствовала, как у нее перехватило дыхание, пугающе затрепетало сердце. Ах, если бы он не был мужем Ирины!..
Тина попыталась высвободиться из его объятий.
— Подумай об Ирине! — сопротивлялась она. Но Ларс, казалось, ничего не слышал. Обхватив ее, словно медведь, он катался по полу, жадно искал ее губы… Затем стал целовать их лихорадочно, страстно…
Чудесный трепет прошел по ее телу, на мгновенье она была обессилена, опьянена этой лаской. Но тут же вновь мелькнула мысль об Ирине, и благоразумие одержало верх над восторгом, который разносили по ее телу маленькие, быстро-быстро машущие крылышками бабочки. Она собрала все свои силы, резко оттолкнула Ларса и ловко выкатилась из-под него. Потом села и, тяжело дыша, отбросила упавшие на лоб волосы. Ее взгляд не предвещал ничего хорошего.
— Это неслыханно! Надо бы рассказать об этом твоей жене.
— Зачем? — рассмеялся Ларс. — Я оскорбил наивную школьницу?
У Тины даже перехватило дыхание: возмутительно! Неужто он считает ее такой дрянью, способной предать Ирину, переспать с ним под крышей их дома? Или он настолько самоуверен, настолько убежден в своей неотразимости, в дьявольских чарах этих голубых глаз, что до него, с его глупым мужским эгоизмом, даже не дошло, что для нее дружба с его женой гораздо дороже, чем возможность предаться с ним такой вот «овечьей любви»!
О женщины — мы — женщины!
Тину вдруг охватила ярость.
Да такая, что в ней родилось неодолимое желание поступить с ним так, как тогда с этим родственничком Вольфгангом — так ему врезала, что тот на время лишился и слуха, и зрения.
Она уже было замахнулась, но неожиданно нашла другой, лучший выход.
— Нет! — сказала она. — Ты прав: я уже не девчонка с косичками, которая может ябедничать жене на ее мужа. — Она подняла колени, положила на них подбородок, как будто предавалась глубоким раздумьям, и продолжила: — Если уж на то пошло, то Ирина не столь щепетильна, как я, в вопросах верности!
— Что-что?! — Ларс вдруг словно окаменел и беспомощно уставился на Тину. — Ирина? Ты хочешь сказать, что она… мне изменяет?
Тина кивнула.
— Вот именно! И не столь уж редко. Сейчас, например, с одним обалденным суперменом.
Она уткнула лицо в колени, чтобы скрыть душивший ее смех: вот каковы мужчины — бессовестно обманывают своих жен налево и направо, а стоит им услышать подобное о супругах, как тут же падают с неба на землю. А ведь те делают всего лишь то же самое, что и они!
— И кто этот тип? — Ларс хмуро взирал на Тину.
— Не знаю — видела его лишь однажды накоротке, когда они исчезли вдвоем в спальне. Но прямо скажу, выглядит он прекрасно. Стильный мужчина. Кроме того, он чуток, внимателен, великодушен. Он наверняка фантастический любовник. Такой даст женщине все, о чем только можно мечтать!
— Вот оно что! Такой даст!..
Он вскочил, по-журавлиному стал мерить шагами комнату. Чувствовалось, как его душит гнев, как бешено колотится сердце, как подымается желчь. Подумать только — жена ему изменяет! Да можно ли такое представить?… Это просто непостижимо. Обманывать его — в то время, когда он летает по всему миру, чтобы зарабатывать деньги! Обеспечивать благосостояние! И чье? Именно ее. Чтобы выполнять все ее прихоти, купать в роскоши, которую она так обожает!
В то время, как Ларс неистовствовал, демонстрируя свои душевные раны, Тина, снова расслабилась, уютно улеглась на ковре перед камином и наблюдала эти метания со злорадным смешком. Наконец-то она подсыпала перцу этому «славному, доброму Ларсу»!
Ирина сходила с детьми в кино. Смотрели «Бернхарда и Бланку». И теперь в ее машине они ехали домой.
— А мне что-то не хочется ехать сейчас домой, может, еще куда съездить? — запросил Рики. — Поехать по берегу Изара. Или поесть где-нибудь мороженого.
— Ты же знаешь, что это невозможно. — Ирина строго взглянула на него, — Между прочим, из-за тебя!
— Посему нельзя? Симон тозе хосет молозеного, — послышалось с заднего сиденья.
— Нельзя, потому что Рики еще должен зубрить на завтра историю! — злорадно объявил малышу Гарди.
— Сто зублить?
— Долбать, что задал учитель. Усек?
— Ф-ф! Плевал я на эту историю! — Рики даже кулаком пристукнул. — Вот было б здорово родиться еще в древнее время.
Гарди этого не понял.
— Почему в древнее?
— Чудак! Тогда не надо было бы учить то, что произошло уже потом.
— А-а, верно, — согласился Гарди, но немного задумался и озабоченно заметил: — Но тогда тебе пришлось бы драться с динозаврами. Скажу тебе, это не так легко. Помнишь, как вчера в кино Губер Эрнст?
Гарди представил себе, что перед ним динозавр, и стал изображать схватку с ним — прыгать, наносить ему боксерские удары. Симон смеялся и визжал от радости.
— Боже, да прекратите же наконец! Иначе мы опрокинемся! — возмутилась Ирина. — Разве можно вести машину, если такое творится!
— Точно! — согласился Гарди, перестал размахивать, руками и со вздохом откинулся на спинку сиденья. — А вообще-то вечно никому не угодишь — то велят говорить, то молчать…
Ирина свернула направо, и через сотню метров они уже были у дома.
— Хотите загадку? — обратился Рики к Ирине, когда они остановились у подъезда и вышли из машины. — Сколько ног у слона?
— Да это же для малышни! — воскликнул Гарди прежде, чем Ирина собралась ответить, — Конечно, четыре!
Рики довольно ухмыльнулся, небрежно облокотился на капот машины и изрек:
— Глупости, братец! У него их шесть. Две спереди, две сзади и еще две костяные ноги [52].
Понял? — Он залился смехом, радостно захлопал в ладоши и снова спросил: — А знаешь, как долго живут крокодилы?
— Не-е, — недоверчиво протянул Гарди.
А Рики все больше входил в роль загадочного мудреца.
— Это зависит от длины хвоста: длиннее хвост — дольше живет!
И Рики от удовольствия даже запрыгал на месте.
— Что ты мне тут лапшу на уши вешаешь? — обиделся Гарди. — У тебя небось крыша поехала!
Ирина вздохнула про себя, подняла на руки Симона и повела всех наверх.
Герда была уже дома и встретила их.
— Ну как они вели себя? — И взяла у нее малыша.
— Просто великолепно! — Услышав такое, Герда прямо-таки засияла от радости, но, заметив любопытный взгляд старшего,
