это точно.
Внезапно и без предупреждения оба парня хватают меня за запястья, сжимая почти слишком сильно. Виндзор справа от меня, а Тристан слева. Я остаюсь тупо моргать и гадать, почему они цепляются за меня изо всех сил.
Серые глаза Тристана сужаются до щёлочек, а Виндзор улыбается мило и широко, но пугающе. Первый говорит что-то по-французски, слова, которые на языке любви слетают с языка так же легко, как и на английском. Виндзор слушает, переводит взгляд в мою сторону, а затем снова смотрит на Тристана. Его ответ столь же прекрасен, он легко слетает с его языка. Я улавливаю несколько слов и фраз: la petite amie, belle и elle est à moi (прим. — подруга, красавица и она моя). Или… Я думаю, это то, что я слышу. Но на этом всё. Я даже не знаю, что всё это значит.
— Марни, выбирай, — заявляет Тристан, высоко подняв подбородок, его тёмные волосы, растрёпанные на ветру, закрывают брови. — Выбери одного из нас, чтобы пойти с ним. Прямо сейчас.
Я изумляюсь, и мой рот приоткрывается от удивления. Выбирать? Между моим врагом, ставшим пари, и моим новым другом? Конечно, Тристан не настолько эгоистичен, чтобы думать, что я выберу его. Кроме того, однажды я уже сделала «выбор», и он не совсем удачно закончился для меня. Прежде чем я успеваю осмыслить эту мысль, хватка Тристана усиливается, но Виндзора ослабевает, и он внезапно отпускает меня, оставляя прохладное пространство там, где секундой ранее покоилась его рука.
Он говорит что-то ещё по-французски, и глаза Тристана торжествующе вспыхивают, но затем Виндзор засовывает руки в карманы и наклоняется, чтобы приблизить губы к моему уху. Когда он говорит, его губы касаются мочки моего уха, и я вздрагиваю.
— Я не буду заставлять тебя выбирать, красавица, не сегодня. — Он хихикает, и я вздрагиваю. — Но, если ты действительно хочешь отомстить, положи это ему в карман, когда у тебя будет такая возможность. — Я чувствую лёгкую тяжесть в правом кармане пиджака и удивлённо моргаю, когда Виндзор пятится, кивает Тристану и подмигивает мне. Он разворачивается на каблуках и уходит в направлении Эйфелевой башни.
Из-за чего… что это за чушь? Моя правая рука незаметно ныряет в карман, и я нащупываю маленький предмет, завёрнутый в пластик. Посмотрев вниз, я вижу белый порошок, и моё лицо бледнеет. Это… то, о чём я думаю?! Виндзор только что положил мне в карман кокаин.
О мой Бог.
Тристан слегка расслабляется и искоса смотрит на меня. Что бы он ни собирался сказать раньше, все исчезло, начисто стёрто с его лица. Он выглядит таким же холодным и непоколебимым, как всегда. Его рука убирается с моего запястья, и он делает небольшой шаг назад. Мы обмениваемся долгим взглядом, и мой желудок переворачивается от нервозности.
Он заставил меня думать, что я ему небезразлична.
Я больше не позволю, чтобы мне лгали.
Но… Мне нужно, чтобы он пошёл со мной на выпускной бал. Поскольку он помолвлен с Харпер, он гораздо более сложная мишень, чем Зейд и Крид.
— Куда теперь? — спрашиваю я, и он отводит взгляд в сторону парка слева от нас, засовывая руки в карманы брюк. Как только у меня появляется свободная минутка, я выбрасываю пакетик в мусорное ведро. Заставь их повыситься на собственной верёвке. Насколько я знаю, Тристан не употребляет кокаин. Я не собираюсь так с ним поступать. Однажды я нарушила свои правила, чтобы ударить Харпер; больше я этого не сделаю.
— Возвращаемся в отель. Нам нужно рано утром отправляться в аэропорт. — Он снова бросает быстрый взгляд в мою сторону. — Ты знаешь, у моего отца есть виноградник в Реймсе, и моя семья производит шампанское. Однажды я отвезу тебя туда. — А потом он поворачивается и уходит, оставляя меня в замешательстве и приподнятом настроении.
Это пари вполне может привести к моей смерти.
Остаток весенних каникул я провожу, украшая свою новую комнату, нежась в ванне (мы никогда не принимали ванну в вагоне поезда) и исследуя модный район Гренадин-Хайтс, с которым наша новая арендованная квартира едва граничит. Но, технически, мы находимся в границах Гренадин-Хайтс; это чертовски круто.
Но папа может позволить себе это только потому, что получил работу по сварке от друзей Робин на Рождество. Им так понравилась его работа, что их друзья наняли его и друзья их друзей. Я просто надеюсь, что в один прекрасный день работа не закончится и мы снова не окажемся в вагоне поезда. Технически, мы владеем этим участком бесплатно и без ограничений и арендуем его за некоторую номинальную сумму. На данный момент он по-прежнему принадлежит семейству Рид.
Меня так раздражает Виндзор, что я игнорирую его сообщения в течение трёх дней, прежде чем ответить.
«С кокаином было чересчур», — говорю я ему, и он отправляет в ответ эмодзи, пожимая плечами. Когда я не нахожу это особенно забавным, он пишет мне снова.
«Ты права. Это твоя игра, а не моя. Я к этому не привык».
Он ждёт несколько минут, пока я сижу голая в ванне и смотрю на свой телефон, а затем снова начинает печатать. Вероятно, в какой-то момент я уроню свой телефон в воду, и тогда мы действительно узнаем, водонепроницаемый он или нет. Моя кожа вся морщинистая и напоминает чернослив, но я ещё не готова выходить.
«Что я пытаюсь сказать, миледи, так это то, что я сожалею».
Я со вздохом читаю следующее сообщение Винда, а затем отправляю ему ответное сообщение: «Ты прощён. Просто не делай этого снова».
Я собираюсь отложить телефон в сторону, когда приходит ещё одно сообщение, но на этот раз оно не от Виндзора. Нет, на этот раз это от Зейда.
«Весенние каникулы в турне с папой — отстой. ХХХ»
Бабочки порхают у меня в животе, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не завизжать. Ни за что. На самом деле я не так уж взволнована, просто… пари и всё такое. Теперь, когда истекают последние дни марта, я поняла, что на самом деле у меня есть только апрель и май, чтобы заставить парней влюбиться в меня.
Два месяца — это не так уж много времени, и июнь едва ли считается, поскольку наш последний день — и день выпускного бала — четырнадцатое.
«Здесь тоже ничего не происходит. Есть какие-нибудь симпатичные поклонницы на концертах?»
Понятия не имею, почему я спросила об этом, и я съёживаюсь сразу после нажатия кнопки отправить.
