Он зло выдохнул, заставил себя промолчать, потом даже отвернулся.
- Я надеялся, что мы поговорим, когда я вернусь.
- А мы поговорили, - с горечью заметила я. - Если бы ты хоть один раз мне позвонил за эти дни, сказал "привет", думаю, мы бы поговорили по-другому. Но тебе это в голову не пришло, Саша. Ты был уверен, что я жду. Подожду неделю, две. Так? - Емельянов не отвечал, а я вздохнула, отступила к двери.
Только у калитки поняла, что так и не взяла то, за чем приезжала. Мне нужны были диски для работы, а они остались в чемодане. Я даже чертыхнулась себе под нос. Но возвращаться бы ни за что не стала. Одна надежда, что Емельянов отправит мне чемодан с вещами побыстрее. Отправит, и, наверное, вздохнёт с облегчением.
- Хочешь, я всё узнаю? - Вася предложила мне свои услуги с готовностью и даже с явной надеждой на то, что я соглашусь. - Я всё у него выпытаю. Если понадобится, силой. Он мне всё расскажет, - с угрозой проговорила она. - Где был, что делал, и что собирается делать.
- Мне всё равно, - сказала я. Не сказала, соврала, но голос мой прозвучал достаточно твёрдо, и я понадеялась, что Василиса поверила. Судя по тому, что она недовольно молчала, возможно, и поверила. И чтобы закрепить результат, я продолжила: - Вася, всё это какой-то бред, честно. Я чувствую себя дешёвкой. Не навязываюсь ему, но всё равно чувствую. Оттого, что он уверен, что я жду и страдаю.
- Но ты ведь ждёшь и страдаешь, - заметила Вася осторожно.
Я подошла к зеркалу, посмотрела на себя. Чтобы сделать себе приятно в один из чёрных и печальных дней, я решила порадовать себя новым платьем и туфлями в тон. И теперь вот на себя любовалась. Кстати, последние события сыграли свою роль, я потеряла аппетит, и смотреть на себя было приятно. Фигура выглядела точёной, в том смысле, который можно было применить к моему телу. Но мне самой нравилось, что бывало не часто. И это было поводом противостоять всем смущающим меня мыслям и душевной тоске.
- Не жду, - ответила я Василисе. - Может, и страдаю, но совсем чуть-чуть. К тому же, ты была права.
- Я? - Вася, кажется, всерьёз поразилась. - Когда?
- Когда говорила мне про Криса. Он благотворно влияет на меня.
- А-а. Влияет в душевном или физическом смысле?
Я моргнула, глядя себе в глаза.
- Вась, ты чего?
- Да я так просто спросила, - тут же забормотала она. - Вдруг... я чего-то не знаю?
- Вася, мы друзья.
- Не забудь об этом Криса предупредить. А то он натура увлекающаяся. Думаю, ты это уже поняла.
Я продолжала смотреть на себя, а после того, как Вася торопливо попрощалась, попробовала подтянуть вырез платья чуть выше. Зачем она мне это сказала? Мы так мило гуляли с Крисом в последние дни, беседовали, я даже захотела французский выучить. И никаких откровенных намёков он мне не делал, а вот теперь я занервничала. Может, я чего не замечаю? Я себя знаю, иногда я бываю жутко невнимательной.
- О, это новое?
Дашка открыла дверь в мою спальню, увидела меня перед зеркалом, и принялась разглядывать.
- Повернись-ка.
Я повернулась, даже покрутилась перед ней. Сестра благосклонно кивнула.
- Здорово смотрится. Сколько отдала?
Я недоверчиво прищурилась, руку в бок упёрла.
- Что ты хочешь?
Дашка выразительно вздохнула.
- Ты же зарплату получила. Дай в долг. А папа тебе отдаст.
- Как мило.
- Да ладно, Тань. У меня зарплаты пока нет. А чтобы она появилась, нужны вложения.
- Какие ещё вложения?
Дашка просияла улыбкой.
- А мне позвонили, пригласили на пробы. Сашка, видимо, вернулся. Ты в курсе?
Я поскучнела.
- В курсе. Что ж, иди на пробы, - вынуждена была я согласиться.
- Денег дашь? Хочу прикупить новое платье и бельё.
- Зачем тебе новое бельё?
Дашка выразительно закатила глаза.
- Тань, ты в этом ничего не соображаешь, даже удивительно для твоей профессии. Это же пробы. Могут запросто попросить раздеться.
- Даша, там не дефиле в купальниках!
- Всё равно, нужно быть готовой ко всему. - Она руку ко мне протянула, пальцами щёлкнула. - Не жадничай, дай карту.
Я достала из сумки кошелёк. Банковскую карту сестре протянула, скрепя сердце, но если бы не дала, последовал бы поток обвинений в мой адрес, это точно. В скупости, в зависти, в притворстве, Дашка попыталась бы пальцем в мою душу залезть, поковырять там, узнать, что я скрываю. Легче было откупиться. Правда, предупредила:
- Будь экономней. Не вводи отца в долги.
- Ой, да ладно, - отмахнулась Дашка и довольная, упорхнула.
Я же довольна совсем не была. Мне осталось лишь ждать результата проб. Конечно, меня теперь это не касалось, подойдёт моя сестра для рекламы "Лекадии" или нет, ведь я против была по определённой причине, а теперь эта причина себя изжила. По крайней мере, так складывались обстоятельства. Но я всё равно жила ожиданием. И разрывалась между тем, чтобы пожелать Дашке удачи и желанием, чтобы она никогда не появлялась в поле зрения Емельянова. Ей я ничего не говорила, потому что в мои пожелания Дашка вряд ли поверила бы, после всех наших ссор и споров. Но мама права, Дашке пора определяться в жизни, и если пробы или полученная работа ей поможет в этом, как я могу препятствовать? Если у неё появится настоящее дело, то, может быть, она изменится. Хоть немного.
- Ты сегодня замечательно выглядишь. Как это говорится? Глаз не оторвёшь.
Я рассмеялась, приняла руку Криса, когда он помог мне спуститься по ступенькам.
- Глаз не оторвать, - поправила я его. - Спасибо, Крис, это очень приятно.
- Правда?
Мы не спеша шли к машине. Нас ждал водитель, даже заднюю дверь для нас услужливо открыл. Правда, молодой человек был настолько фактурный, что с одного взгляда заподозрить в нём простого водителя было трудно. И я подозревала, что он по велению Филина, выполняет сразу несколько функций рядом с французским гостем. Шофёра, охранника и соглядатая.
- Я много не понимаю из того, что говорю, - признался Крис. - Ника меня учит, я запоминаю, но до конца понять не могу. Например, как отрывают глаза.
Я засмеялась, в машину села, дождалась, пока мой спутник окажется рядом.
- Думаю, у вас тоже много выражений, которые русскому человеку не понятны.
- Надо спросить у Ники, - согласился Крис. - Было бы интересно узнать.
Крис был человеком не только увлекающимся, но и разговорчивым. С ним невозможно было ни одной минуты провести в тишине, у него темы для разговоров никогда не заканчивались. С ним было интересно, весело, и я совсем не чувствовала неловкости и непонятных, тревожных пауз между нами не повисало. Но с недавних пор (после разговора с Василисой!), я поневоле принялась внимательнее прислушиваться к его словам, вдумываться, анализировать, но опять же ничего не замечала. Даже когда Крис брал меня за руку, в этом не было ничего особенного или настораживающего. Он брал меня за руку, при этом жестикулировал свободной рукой, продолжал говорить и смеяться. Но со стороны, возможно, наши прогулки по парку рядом с "Пескарями" рука об руку и можно было расценить, как нечто большее. Кто-то расценил, сделал неправильные выводы и сообщил их Емельянову.
