— Дело не в Эйлин, а во мне. Кажется, я уже переросла этот дом. Он был моим, пока мне этого хотелось. А теперь я хочу жить с Крисом. И мне не нужен дом, который был частью моей прежней жизнью. У Тодда теперь все по-новому, вот и я так хочу. А пока дом принадлежит мне, у меня такое чувство, словно к моему хвосту привязали целую кучу консервных банок. Хочу стать свободной. Нам нужно новое жилье. — Собственное решение Франческа считала обдуманным и правильным. Она назвала Эйвери цену, на которую уговорилась с риелтором, и Эйвери сочла ее достойной.
— Надеюсь, продавать галерею ты не станешь? — Эйвери заподозрила, что Франческа решила одним махом покончить с прошлой жизнью, но сразу услышала в ответ:
— Конечно, не стану! Обузой для меня стал только дом — говорю же, я его переросла. С ним слишком тяжело, во всех смыслах. Эйлин, текущие расходы, выплаты по кредиту, ремонт… Для троих дом слишком велик, а сдавать свободные комнаты я больше не хочу. Нам хватит и квартиры или дома поменьше. Пока мы можем снять какое-нибудь жилье.
— Посмотрим еще, как быстро его купят и сколько дадут, — задумчиво отозвалась Эйвери. Франческа настроилась на долгое ожидание, Крис втайне радовался ее решению, но еще больше — возможности подыскать вместе с ней новое жилье.
Дом выставили на продажу в субботу, а через две недели поступило первое предложение. Покупатели почти не торговались. Им не стали сообщать о том, что стало с Эйлин, как только поняли, что дом понравился им с первого взгляда. У этих людей было четверо детей, они могли позволить себе просторное жилье. Франческу охватило радостное предвкушение, Крис втайне ликовал: он ни за что не стал бы просить ее продать дом и даже помог бы ей расплатиться с кредитом, если бы понадобилось, но решение перебраться на новое место полностью его устраивало. Крис тоже считал, что они должны начать все заново. Франческе мечталось о новой жизни, которая принадлежала бы только им, а не была бы наследием прошлого, пусть даже их собственного.
Дом должен был перейти в собственность покупателей пятнадцатого марта. В День святого Валентина Франческа и Крис сняли квартиру, которая им понравилась и как раз подходила по размеру, а спустя две недели переехали туда. События развивались так стремительно, что Франческа с каждым днем убеждалась: да, она поступает правильно. Семье, купившей дом, он так нравился, что все, и дети, и родители, с нетерпением ждали переезда. Словом, сделка устроила всех, особенно Йена, Франческу и Криса. У них появился новый дом, они стали новоиспеченной семьей, для них началась новая жизнь.
* * *
Через день после переезда Франческа одна отправилась на Чарлз-стрит, чтобы в последний раз осмотреть уже чужой дом. Крис и Йен ждали ее в новой квартире, а ей вдруг захотелось включить сигнализацию и еще раз самой повернуть ключ в замке дома на Чарлз-стрит. Днем раньше приезжали уборщики, чтобы подготовить дом к вселению новых владельцев — все организовал риелтор, присутствия Франчески даже не понадобилось. Но ей хотелось попрощаться с домом.
Она медленно бродила из комнаты в комнату, вспоминая, сколько хорошего здесь случилось и сколько плохого. Подниматься в комнату Эйлин, пустую и уже отпертую, она не стала, но обошла все остальные. На кухне она помедлила, вспоминая чудесные ужины с Шарлем-Эдуаром и Марией.
Этот дом отслужил свое. Крис прав, Франческа действительно любила его и понимала, что будет любить всегда. Но дома ничем не отличаются от людей, с которыми Порой приходится расставаться. Эти расставания — вопрос времени, на каждом этапе жизни мы чем-то владеем и с чем-то расстаемся. Сейчас наступил момент расставания с домом. Франческа в последний раз постояла в холле, огляделась, включила сигнализацию, набрала привычную комбинацию цифр и закрыла дверь. А потом шепотом попрощалась, сбежала с крыльца и на такси поспешила к новому дому, где ее ждали Крис и Йен — два человека, которых она любила и которые любили ее.
Едва шагнув через порог, Франческа учуяла аппетитный запах. Йен испек ей печенье.
— Смотри, что мы для тебя сделали! — торжествуя и волнуясь, закричал мальчик. Печенье было в виде четырехлистников клевера, символа Дня святого Патрика. Йен покрыл его зеленой глазурью.
— О, печенье удачи! — воскликнула Франческа, наклонилась поцеловать Йена, потом коснулась губами щеки Криса. — В самый раз для меня — ведь мне во всем везет, — объявила она.
Как и предсказывала Эйвери, для горшка нашлась крышка. Франческе даже не пришлось искать ее всю жизнь. Счастье нашлось само. Только теперь она поняла, как правильно поступила когда-то, стремясь сохранить дом. Если бы не этот дом, она никогда не встретилась бы с Крисом. Все сложилось удачно — для всех, кроме бедной Эйлин. Но помочь ей было невозможно. Бывают случаи, когда ничего нельзя поделать.
Франческа угостилась печеньем и огляделась. Повсюду громоздились коробки. Предстояло распаковать почти все вещи и переделать уйму дел. Как хорошо, что она уже дома. Но еще лучше — что дома она не одна. Франческа нашла своих близких и свой приют. Но не в доме номер сорок четыре по Чарлз-стрит. Дом на Чарлз-стрит остался в ином времени, в другой жизни, его историю предстояло продолжить любящей и дружной семье. В жизни Франчески дом на Чарлз-стрит был скорее главой, чем просто домом. Эта глава завершилась. И началась новая.
«Ла Гулю» (La Goulue) — «прожорливая», прозвище французской танцовщицы Луизы Вебер, натурщицы Тулуз-Лотрека. — Здесь и далее примеч. пер.
«Аляска», или «Запеченная Аляска» — десерт из мороженого на бисквите, украшенного сверху меренгой.
