Фейн быстро взобрался на холм, откуда открывался вид на Камни Пенды. Он остановился на минуту, почему-то не решаясь идти дальше. Но тут же вспомнил о таинственном голосе, которым с ним во сне разговаривали камни, и направился по узкой тропинке прямо к ним. Однако чем ближе Фейн подходил к угрюмым валунам, тем сильнее у него от волнения кололо под ложечкой. Это ощущение не было неприятным. Или пугающим. Просто… он шел к ним.
Казалось, камни приветствовали Фейна. Приглашали к знакомству. Он подошел к первому валуну и остановился. Камень оказался высотой с него. На нем не было лишайника, который видел Фейн во сне. Эта разница между сновидением и реальностью заставила его улыбнуться.
Фейн протянул руку и дотронулся до камня. Он был шершавый и холодный.
— Ну, здравствуй, — сказал Фейн.
Сделав еще один шаг вперед, он очутился в центре каменного кольца в густом как сметана тумане…
Кейра подошла к древним валунам с другой стороны. Там возвышался самый большой из камней. Его высота была никак не меньше семи с половиной метров. А подножие окутывал плотный туман. Она замедлила шаги. Мрачный седой великан навевал на нее необъяснимое волнение. Неожиданно Кейра увидела совсем близко от себя очертание человеческой фигуры. Человек был высокого роста и явно могучего телосложения. Кейра определила это даже сквозь завесу тумана. Сердце ее ушло в пятки.
Пенда! — мелькнула в голове страшная мысль.
Но она тут же опомнилась и рассмеялась: откуда здесь было взяться умершему несколько столетий назад королю?! В духов же и привидения Кейра не верила. И все же в двух шагах от нее четко вырисовывалась чья-то фигура…
Фейн! — мелькнуло в голове у Кейры. Сердце ее готово было выскочить наружу. Кейра сделала шаг назад. Но было поздно. Слишком поздно…
Он схватил Кейру за запястья. Ей показалось, что пальцы Фейна горят, как раскаленные стальные пластинки…
В этот момент солнце пробило завесу тумана и осветило их обоих.
— Что вы здесь делаете? — спросила Кейра, переведя дыхание.
— Камни велели мне прийти сюда, — просто ответил он.
Итак, они встретились, влекомые, видимо, одной и той же магической силой. Хотя и пришли сюда с разных сторон. Фейн испытывал что-то похожее на шок.
— Я вам не верю, — беспомощно прошептала она.
Он грубо сжал ее руку. Кейра вскрикнула от боли и попыталась вырваться. Но Фейн крепко держал ее.
— Нет, вы верите мне. Камни больше не принадлежат только вам. Они наши общие!
Медленно разжав руку, он отпустил Кейру. Она почувствовала свободу и поняла, что может тотчас же убежать отсюда. Подальше от этих таинственных камней. Подальше от этого человека… Но она не двигалась с места. Просто не могла. Она, конечно, уйдет… Но не сейчас. Уйдет, когда так распорядится Судьба…
Глаза Фейна горели неестественным черным пламенем. Он несколько секунд смотрел прямо в лицо Кейры, потом сбросил с себя плащ и расстелил на траве. Она открыла было рот, чтобы произнести какие-то слова, которые могли бы спасти ее, но Фейн уже держал ее в объятиях и в следующее мгновение приник к губам.
Кейра чувствовала тепло и вкус его губ, ощущала стальную силу объятий, запах хищного зверя, вырывающийся из ноздрей. Ее ноги подогнулись. Фейн мягко опустил Кейру на лежавший у ног плащ и встал перед ней на колени. Его руки нетерпеливо расстегивали пуговицы на ее пальто. Потом проникли под мягкий шерстяной свитер, подаренный еще ее отцом, и больно сжали обе груди. Кейра громко застонала. Фейн расстегнул молнию ее джинсов. Проведя ладонью от живота до уже увлажнившейся промежности ног, он прошептал:
— Я так долго ждал!
Он лег сверху и коленями раздвинул ноп Кейры. Она чувствовала его твердую и неумолимо проникавшую в нее мужскую плоть. А Фейн проникал все глубже и глубже. Он чувствовал, что должен познать ее до конца или умереть. И вот это произошло. Фейн ощущал судорожные страстные движения ее горячей, жаждущей плоти. Теперь оба конвульсивно двигались в такт дру другу. Безумные стоны вырывались из груди обоих и летели куда-то вверх, сквозь туман, к острым вершинам Камней Пенды.
Кейра вдруг громко вскрикнула и, с силой прижавшись к Фейну, затихла. В тот же момент Фейн застонал и медленно сполз на плащ. В течение нескольких минут Камни Пенды слышали только тяжелое дыхание мужчины и женщины, лежавших в объятиях друг друга у их подножия.
Фейн приподнялся на локтях и долго вглядывался в раскрасневшееся лицо Кейры. Она тоже открыла глаза. Теперь они смотрели друг на друга… Минуту. Другую. Третью. Руки Кейры дотянулись до плеч Фейна и застыли на них. Он принадлежит ей. Ей одной…
— Фейн, — еле слышно прошептала она задыхающимся страждущим голосом.
Именно так произнесенное его имя он мечтал услышать из ее уст. Чтобы забыть все. Все прошлое. И то, как Кейра шла в подвенечном платье к алтарю с его отцом… Всего этого уже не существовало. Она здесь… С ним… Она принадлежит ему. Ему одному…
— Кейра, — так же тихо произнес ее имя Фейн. Она тоже услышала этот шепот. И крепко обняв Фейна, перевернулась вместе с ним на спину. Он снова проник в нее. И снова раздался ее страстный крик, а затем — его стон…
Фейн открыл усталые глаза. Его тело блаженствовало. Грудь вздымалась, переполненная наслаждением. Кейра лежала рядом, устремив счастливый взгляд вверх. Туда, где на фоне ставшего вдруг совсем голубым неба вырисовывались вершины древних валунов. Камней Пенды.
«Ягуар» изящно проскользнул через узенькие каменные ворота и покатил в сторону Херонри. Фейн скосил взгляд на сидевшую рядом с ним на переднем сиденье сестру.
— Что-то ты сегодня очень тихая, Джен, — усмехнулся он.
Действительно, было чему удивиться. Предложив забрать Дженнифер у ее дома в Оксфорде, Фейн с ужасом думал, что всю дорогу до Херонри будет обречен выслушивать нытье и всякие мерзости. Но она сидела спокойно. Только лицо ее было бледным и напряженным.
Фейн еще раз взглянул на сестру и сокрушенно вздохнул…
Они с Дженнифер никогда не испытывали симпатии друг к другу, хотя были братом и сестрой. Больше всего это сознавал Фейн. С тех пор как он оставил родительский дом и занялся созданием фирмы «Харвуд корпорейшн», он считанные разы говорил с ней по телефону. И вообще: как ни печально это сознавать, но семейство Харвуд никогда не отличалось сплоченностью и его членов никогда не связывало чувство взаимной симпатии. Сейчас уже трудно обвинить в этом кого-то конкретно. Но Фейн подозревал, что руки к этому приложили все без исключения.
Что касается Дженнифер, то, еще будучи почти ребенком, она считала главным в своей жизни материальный достаток и благополучие. Маленькая Джен всегда требовала у родителей покупать ей самые дорогие и красивые вещи. В двенадцать лет ей купили пони. В семнадцать — автомобиль. Причем не подержанный, а самый что ни на есть новый. Фейн помнил, как отец давал дочери свою кредитную карточку и она возвращалась домой, нагруженная коробками с дорогими нарядами, браслетами и ожерельями. Уже не говоря о косметике и парфюмерии.
