– Тебе следует следить за фигурой, Эмили. У тебя ведь с детства склонность к полноте.
– Вернусь домой – объявлю голодовку. Элизабет устало покачала головой, но, зная, что с дочерью бесполезно спорить, заметила:
– Ты обратила внимание, как Марк флиртовал с той француженкой-графиней на вчерашней вечеринке?
– Нет, не обратила. Но ведь он флиртует со всеми. Он ничего не может с собой поделать, и я не сомневаюсь, что его ухаживания не значат ровным счетом ничего. Успокойся, мама. Ему повезло, что у него есть ты.
– А мне повезло с ним. Он очень добр ко мне – если говорить правду, из всех моих мужей он самый лучший.
Эмили не испытывала такой уверенности и, не удержавшись, воскликнула:
– А как же папа? Он чудесно к тебе относился. Мне очень жаль, что ты его оставила.
– Естественно, ты необъективна к Тони. Ведь он – твой отец. Но ты ведь не имеешь понятия, как складывались между нами отношения. Я имею в виду в последнее время. Ты была совсем еще ребенком. Однако я не хочу, вытаскивать на свет божий грязное белье моего первого брака и рассматривать его с тобой вместе под микроскопом.
– Очень мудро с твоей стороны, – едко заметила Эмили и впилась в булочку, чувствуя, что они ступили на зыбкую почву.
Элизабет пристально посмотрела на дочь, но у нее тоже хватило ума попридержать язык. Она налила себе еще одну чашку кофе, закурила сигарету и принялась разглядывать Эмили, отметив про себя, как мила она сегодня утром в изумрудно-зеленом свитере и брючках под цвет глаз. После без малого двух недель, проведенных в Швейцарских Альпах, ее волосы стали еще светлее, а тонкое лицо покрылось слабым загаром. Элизабет вдруг подумала: как здорово, что они с Марком приняли приглашение Дэзи погостить во взятом напрокат домике-шале. Она наслаждалась обществом своих детей и радовалась вниманию, которое оказывал им Марк, особенно Аманде и Франческе.
Между двумя кусками рогалика Эмили выговорила:
– Пожалуй, несколько попозже я поеду в город. Мне надо кое-что купить.
– Отличная идея, – заметила Элизабет. – И ты сможешь довезти меня до парикмахерской. Эмили рассмеялась:
– Ты же была там только вчера, мама!
– Ну, Эмили, давай не будем пускаться в дискуссию относительно моей прически. Ты поступай по-своему, а я – по-своему.
– Хорошо. – Эмили поставила локти на стол и продолжила:
– Я смутно вспоминаю, что сегодня утром в несусветную рань Аманда и Франческа ворвались в нашу комнату и покрыли поцелуями нас с Уинстоном. Из чего я заключаю, что Александр уволок их в Женеву – бесспорно, вопреки их рыданиям и мольбам.
Элизабет кивнула:
– Они действительно упирались. Не знаю почему, но они терпеть не могут свою школу на Женевском озере. Но они успокоились, когда выяснили, что Дэзи поедет в Женеву тоже. Ей захотелось пройтись по магазинам, и она решила составить Александру компанию. Они собираются, прежде чем отвезти девочек в школу, устроить им обед в отеле «Ричмонд». Мне он очень нравится, Эмили, и я пообещала двойняшкам, что на Пасху прилечу к ним в Женеву из Парижа на пару дней. – Вдруг Элизабет пришла в голову новая мысль, и она тепло улыбнулась:
– А почему бы вам с Уинстоном не присоединиться к нам? Я приглашаю вас в «Ричмонд». Мы замечательно проведем там время.
Такое беспрецедентное предложение приятно удивило Эмили, и она ответила:
– Симпатичная идея. Спасибо за приглашение. Я посоветуюсь с Уинстоном и скажу тебе, что мы решили. – Эмили задумчиво потянулась за следующим рогаликом.
– Пожалуйста, не ешь его, дорогая!
С несколько смущенным видом Эмили убрала руку.
– Да, ты права. От них очень толстеют. – Она встала. – Пожалуй, пойду-ка я наверх собираться в город. А то если я останусь здесь болтать с тобой, то непременно опустошу всю тарелку.
– Я тоже пойду наверх, – подхватила Элизабет. – Мне нужно переодеться. Эмили застонала:
– Но ты выглядишь просто великолепно, мама. Зачем.;, ты ведь всего-навсего собралась в парикмахерскую.
– Никогда не знаешь, на кого можешь наткнуться, – возразила Элизабет и, взглянув на часы, добавила:
– Еще нет и одиннадцати. Я провожусь не более получаса. Обещаю.
К великому облегчению Эмили, ее мать на сей раз сдержала слово, и уже через несколько минут после одиннадцати тридцати девушка включила зажигание и отъехала от домика. Он располагался в маленьком хуторке на окраине Шамони, очаровательного старинного городка, уютно устроившегося у подножия Монблана. Когда Эмили выехала на главную дорогу, она не смогла сдержать восхищения величественным пейзажем, от которого у нее всегда захватывало дух.
Долина Шамони, ограниченная с одной стороны подножием Монблана, с другой – хребтом Агулле-Руж, представляла собой естественную платформу, с которой открывался прекрасный вид на высочайшую вершину Европы. И сейчас, глядя на Монблан и окружающие его горы, Эмили невольно почувствовала свое ничтожество на фоне их красоты и величия. Покрытые снегом вершины, блистая в ярких солнечных лучах, поднимались в высокое ярко-голубое небо, по которому проплывали белые пушистые облака.
Словно прочитав мысли дочери, Элизабет воскликнула:
– Какое впечатляющее зрелище! И какой замечательный день!
– Да, – согласилась Эмили. – Не сомневаюсь, что наши фанатичные лыжники сейчас счастливы до смешного на склонах гор. – Она искоса посмотрела на мать. – Кстати, Марк тоже поехал с дядей Дэвидом и остальными?
– Да, и Мэгги тоже.
– О, – удивленно протянула Эмили. – А я думала, что она вместе с Александром поехала в Женеву, – Она предпочла покататься на лыжах и получить максимум удовольствия напоследок – ведь завтра они возвращаются в Лондон.
– Ян и Петер составят им компанию, как сообщил мне Ян вчера вечером, – поделилась Эмили новостями о единственных гостях ее дяди и тети, не являвшихся членами семьи.
– Я пыталась убедить их задержаться еще на несколько дней, – заметила Элизабет. – Они мне весьма симпатичны, а он так просто очаровашка.
– Петер Коль? Ну, мама, у тебя и вкусы! По-моему, он жуткая зануда. Надутый, как индюк, – хихикнула Эмили. – Но он проявляет к тебе особое внимание, и за прошедшие десять дней я перехватила не один взгляд Марка, направленный в его сторону. Думаю, старый лягушатник ревнует тебя со страшной силой.
– Пожалуйста, не называй Марка старым лягушатником, дорогая. Это очень невежливо и некрасиво, – нахмурилась Элизабет, но тут же засмеялась. – Так ты считаешь, что Марк ревнует к Петеру? Интересная новость. Хм-м…
– Очень. – Эмили улыбнулась про себя, зная, какой счастливой сделало ее мать это столь важное для нее сообщение. Ее мать совсем потеряла голову из-за Марка Дебоне. «Из-за этой змеи», – подумала Эмили. Она презирала его и не доверяла ему ни на грош. Элизабет тем временем пустилась в пространные восхваления многочисленных достоинств нового мужа. Эмили кивала, хмыкала в знак согласия, но на самом деле слушала лишь вполуха. Ее раздражало, когда мать начинала распространяться о нем, и Эмили с облегчением увидела перед собой улицы Шамони.
