Она хихикнула.
– Ну конечно. Но, к счастью для тебя, я не вампир. Иначе давно бы уже разорвала тебе горло.
Блондин побледнел.
– Ты одна из них?
– Поясни насчет «них», – велела Лизетт, расхаживая перед человеком по длинной, узкой комнате.
– Бессмертных стражей, – презрительно ответил он.
Она покачала головой.
– Вижу, ты в таком же заблуждении, как и твой работодатель. Как скоро узнает Бастиен, мы хорошие ребята.
– Вы убийцы.
Она пожала плечами.
– Мы убиваем лишь тех, кто нападает на невинных. Вампиры, напротив, убивают любого, кого им только стрельнет.
– Это неправда. – Блондин сгреб какие-то бумаги со стола свободной рукой и протянул их. – Вампиры Бастиена убивают только педофилов.
Лизетт склонила голову набок.
– Вроде того, кто убил твоего сына?
У него дернулось адамово яблоко.
– Как ты узнала?
– Вампиры убивают не только людей в этом списке. Еще их жен, сыновей, дочерей, внуков и многих других, кто либо не замечал изъяна тех мужчин, либо сам был жертвой.
– Это… Этого не может быть. Бастиен бы не позволил.
– Бастиен не знает. Вот почему мы здесь. Мы видели полицейские рапорты и намереваемся положить этому конец.
В ее голове откашлялся мужской голос. «Не хотелось бы прерывать твою болтовню, – сказал брат. – Но Роланд пошел убивать Бастиена, оставив Сета, Маркуса и меня один на один с пятьюдесятью семью вампирами, которые все прибывают вниз. Так что, если соизволишь перестать трепаться, нам действительно понадобится некоторая помощь».
Лизетт ухмыльнулась.
Блондин, с опаской следивший за ней, сделал шаг назад.
– Почему ты улыбаешься?
– Боюсь, меня вызвал брат. Время истекло.
Не успел он и глазом моргнуть, как она запрыгнула на стол, ногой выбила у него оружие и выдернула шнур питания компьютера из стены.
– Расслабься, – предложила она, с легкостью удерживая его, пока связывала руки за спиной. – Я не собираюсь тебя убивать. – Пихнув пленника в кресло, она позаимствовала сетевой кабель от компьютера и связала ему лодыжки.
– Ты не можешь просто взять и бросить меня так, – сказал блондин отчаянно, когда она закончила. – Если ты говоришь правду, разве вампиры не убьют меня, если найдут в таком положении, а Бастиена не будет рядом, чтобы остановить их?
– Не волнуйся. – Поднявшись, Лизетт похлопала его по колену. – Когда мы закончим, здесь не останется ни одного вампира.
«Чуть быстрее, пожалуйста», – проскрежетал братец.
«Уже лечу».
Роланд вбежал в квадратную комнату с цементными стенами и с ходом в еще одну, маленькую. В отличие от главного подвального помещения, обставленного наподобие гостиной и игровой, здесь стояло лишь потертое кресло, а в соседней каморке на стене висели толстые цепи и тяжелые кандалы.
Бастиен склонился над Сарой, сидевшей в кресле. В ярости Роланд ринулся на ублюдка и отбросил его прочь.
– Сара! – позвал он.
Она не ответила.
Страж схватил Бастиена за шею и швырнул в противоположную стену с такой силой, что осталась вмятина. Потом рискнул посмотреть, как там Сара.
Она сгорбилась в кресле, зажмурившись. Волосы рассыпались и закрывали большую часть лица.
– Сара!
Роланд не заметил крови, которую учуял, так что вряд ли кровотечение обильное.
Неужели Бастиен выпил ее крови и поэтому она никак не очнется? Неужели этот монстр пытался осушить Сару?
Роланд не видел шею из-за волос, но испугался, что так и случилось. Взревев от ярости, он вытащил саи.
«Не убивай его», – раздался в его сознании голос Сета.
«Он причинил боль Саре, план отменяется».
Как только потрясенный Марстон, явно не ожидавший, что враг так быстро разберется в его лабиринте, встал, страж одним прыжком оказался рядом и замахнулся.
Лезвие застыло всего в паре сантиметров от шеи Бастиена, будто ударившись о щит.
«Я же приказал его не убивать», – сурово проворчал Сет.
«Черт тебя побери!»
Уорбрук зарычал от боли в руках, а противник отшатнулся и вытащил два коротких меча.
«Побей, наставь синяков, рань, если нужно, но оставь его в живых, Роланд. Это не обсуждается».
Бастиен замахнулся, раздался звон металла.
Молодой бессмертный в жизни не выйдет победителем, ведь Роланд на семьсот лет старше, сильнее и быстрее. На один порез, полученный от Бастиена, он успевал ответить четыре раза.
И наслаждался каждым ударом.
Он был беспощаден, постоянно наступая, заставляя обидчика Сары защищаться, не давая ему подобраться к ней.
Увернувшись от очередного выпада, Роланд выбил меч из руки противника и раскроил ему лоб и щеку, едва не задев глаз. Потекла кровь и частично ослепила ублюдка, когда тот вонзил другой клинок в бок стража.
Роланд даже не поморщился, а лишь отпихнул врага и продолжил сражаться, молотя его ногами и нанося раны оружием.
Бастиен уронил и второй меч.
Отбросив один свой клинок, Роланд схватил молодого бессмертного за волосы, развернул его и впечатал лицом в стену.
Поднялось облако пыли, посыпались кусочки цемента.
– Что ты с ней сделал?
Противник сопротивлялся, но страж отвел его голову назад и снова ударил лицом об стену.
Раздался треск цемента и сломанных костей, а из носа раненого фонтаном захлестала кровь.
– Что ты с ней сделал?
– Да пошел ты! – выдавил Бастиен, сплевывая кровь.
Дернув его назад, Роланд швырнул упрямца в другую комнату, где тот, ударившись в стену, проделал зигзагообразную вмятину, а потом рухнул на пол. Страж тут же оказался рядом, поднял врага, прижал к стене, схватив рукой за горло, и поднес кончик меча к груди. Бастиен сжал руку Роланда с оружием и попытался отодвинуть ее. Клинок проткнул кожу и впился в плоть.
– С к-каждой м-минутой нашего боя она все ближе к смерти.
Пронзенный тревогой, Роланд оглянулся через плечо на Сару, которая все еще неподвижно лежала на подушках.
Стараясь не задеть сердце и главные артерии, страж насадил Марстона на меч, раздался душераздирающий крик.
Пусть удар и не смертельный, но уж точно замедлит гаденыша.
Уорбрук вытащил клинок и поспешил в другую комнату к Саре. Бросив сай, он встал на колени и обхватил лицо любимой дрожащими окровавленными руками.
– Сара? – прошептал он. Следов укусов на шее вроде бы нет, но судя по ее быстро колотящемуся сердцу, что-то не так. – Сара, милая, открой глаза и ответь.
Ее веки затрепетали и медленно поднялись. Она свела брови от боли. На стража накатило такое облегчение, когда раненая его послушалась, что он чуть не разрыдался.
