«Ради этого меня и Акимов отпустит без вопросов. Ты же теперь его партнер и тоже мой босс…», — с ухмыляющимся смайлом отозвалась в мессенджере подруга.
Тоня сама развеселилась. В какой-то мере не ожидала, что Дамир серьезно про долю в компании говорил. Но, если он это вчера Акимову озвучил… Что ж, им точно стоило много обсудить и обдумать.
«Вот и пользуйся положением», — согласилась она с Элей. — «Приезжай».
Предупредила охрану, те, уже введенные в курс о таком распорядке дня Дамиром, без возражений встретили Элю и провели к Тоне.
Однако, несмотря на то, что категорически не хотелось поддаваться своему состоянию и боли, Тоня была не особо продуктивным собеседником, больше слушала. Так что Эля просветила ее в том, что случилось вчера в кабинете Акимова, красочно описав, как бушевал Дамир… Удивила. Нет, уж кто-кто, а Тоня прекрасно представляла, какие страсти клубятся у Пархомова внутри, но вот то, что он этому позволил и в рабочей сфере, так сказать, выплеснуться, ее для него важность всем вокруг продемонстрировал, легло еще одним кирпичиком в основу нового представления об их мироустройстве, уже одном на двоих. Еще один штрих в картину образа этого мужчины, которого все лучше узнавала и понимала с различных сторон.
Ну и да, Дэна ей жалко не было! Были бы силы — сама наподдала бы. Злилась на него дико! А уж когда Эля рассказала, как сурово Акимов увольнял Дениса, не скрывая ни от кого причины, и как лично у того ее сумку забирал — не выдержала, рассмеялась. Сложно было представить босса, всегда предпочитающего не вмешиваться в личные конфликты подчиненных, если те не сказываются на рабочем процессе, настолько… вовлеченным.
И все-таки часа через полтора она была вынуждена признать, что устала. Сказывались и сбитый график за последние дни, и травмы, и анальгетики, и боль, которая все равно фоном присутствовала. Эля это уловила, закруглилась, резонно заметив, что еще успеют наболтаться.
Напоследок не удержалась, хоть и в шутку, а еще раз укорила, что так долго от нее отношения с самим Пархомовым скрывала. Правда, учитывая все сложности, о которых Тоня все же немного просветила ее, не могла не понять. На этом и распрощались на сегодня. И Тоня, утомленная болезненным состоянием, приняла прописанное лекарство, от которого лишь больше хотелось спать. Решив себе в этом не отказывать, пошла отдыхать. На больничном, имеет право.
А вот когда проснулась часа через три и спустилась обедать, поняла, что охвачена неким странным беспокойством.
«Я задержусь, любимая, есть подвижки по расследованию. На нас вышли посредники, предлагают все «мирно» обсудить», — видимо, не имея возможности в тот момент позвонить или не желая их общение кому-то демонстрировать, прислал сообщение Дамир.
Она прям ощутила, что ему это претит, но и слишком хорошо понимает: надо решать как-то ситуацию. Развязывать открытое противостояние там, где Воронов все заварил, ни Дамиру, ни Чехову точно не выгодно… Да и просто по уму — не стоит, понимали все.
Тревога вспыхнула глубоко в душе. Нет, нельзя сказать, что в ней пробудились некие предчувствия. Это было внутреннее волнение иного толка.
«Хорошо. Люблю тебя. Жду», — набрала в ответ, не вполне представляя, уместно ли желать удачи в подобных переговорах?
Забыв уже о своем страхе высоты, прижалась рукой к стеклу, вглядываясь в открывающуюся ей картину так, словно надеялась там внизу, вдалеке Дамира увидеть в городском центре. Беспокойство о близком человеке перекрыло все иное.
И, то ли пейзаж за окнами квартиры Дамира тому способствовал (когда весь город перед тобой, как на ладони, и ты вершителем мира себя ощущаешь не меньше), то ли в целом та цепь событий, что случились в жизни за последние месяца три, Тоню вдруг оглушило странным пониманием, насколько иногда от нас самих ничего не зависит. Как действия и поступки других порою влияют на нашу жизнь, подталкивая то в одну, то вовсе в иную, непредсказуемую сторону. Одержимость Алексея этим банком повлияла и на его друзей. Толкнула Дамира к своим решениям, что отразилось уже на Тоне. А она, в свою очередь, так или иначе, но зацепила какими-то своими поступками жизнь того же Дениса, к примеру, воздействовала на компанию Акимова, изменяя расстановку…
Странно и удивительно. И страшно немного. Живешь себе, считаешь себя властителем своей жизни, независимым и самостоятельным, а потом… как по лбу камнем, получаешь от судьбы или неба, может, урок.
И так ведь не только в личном, во всем, наверное. В каждом переулке города, каждом доме или квартире, не говоря уже о высших администрациях или офисах, происходит что-то, как эта их встреча сегодня. Кто-то говорит какие-то слова, принимает решения, меняет планы, даже не подозревая, на ком, в итоге, судьба может отыграться…
Здесь, у окна, ее и нашел Дамир, когда вернулся ближе к одиннадцати ночи. Понравилось Тоне это место. Принесла сюда подушки с дивана, плед, приготовила себе чай, да так и просидела, любуясь городом и думая обо всем сразу, казалось.
— Вижу, высота тебя больше не пугает, — усмехнулся Дамир, на секунду замерев на пороге гостиной, рассматривая эту картину.
— Привет! — Тоня осторожно улыбнулась, поднялась, пошла к нему. — Пугает, но уже не так сильно. Скорее, вызывает здравые опасения. А так, красиво очень, — привстала, больше потеревшись щекой о щеку, чем поцеловав, все же губы еще подживали.
А Дамир тут же ухватил ее за талию, крепко сжав руками, и притиснул к себе всем телом! Уткнулся лицом в ямку над ключицей, глубоко вдохнув.
— Ну как? — сиплым, сломавшимся от избытка эмоций голосом, осторожно спросила Тоня, не уверенная, что стоит сразу поднимать такую сложную тему. — Решили что-то?
— Решили… — также хмыкнув, Дамир потянул ее назад, к окну, не совсем ожидаемо для Тони сел на пол, в ее «гнездо» из пледа и подушек. Усадил Тоню себе на колени. — «Война» такого масштаба никому не нужна, хотя и за нами много кто стоит, да и другие, охочие устроить передел, сразу подтянулись. Горячих голов хватает… Но это ж, б**, невыгодно ни городу, ни отрасли! Тем более что и политика втянута окажется, а сейчас точно не самый удачный момент для подобного, они там свое поделить и удержать после выборов не могут.
В хриплом голосе любимого мужчины ощущалась некая надломленность и боль. Но и словно осознание реальности. Не смирение, нет… А как просто здравомыслие, пусть и приправленное горьким привкусом невозможности поддаться понятной, в общем-то, жажде и потребности отомстить. Иногда чересчур тяжко быть ответственным и разумным, адекватным… Но и без этого никак, если ставки настолько высоки.
— Да, исполнителей сдали. Но, думаю, их к этому сразу готовили, что-то весомое пообещали взамен. А дальше… Договор… Мы не претендуем на большее расследование и этот хренов банк… Чтоб он в трубу вылетел, блин! Они отходят назад и не лезут к нам. Паритет, мля! Высшим чинам сейчас внутренняя головная боль не нужна, на себя берут гарантирование выполнения обязательств всеми сторонами и контроль.
Дамир откинулся на стекло, тихо рассказывая ей это все. Но и, несмотря на явную усталость и негромкий тон, он сам будто вибрировал эмоциями и негодованием. Только сдерживать те умел хорошо.
— Короче, так как-то… Ни уму, ни сердцу… — умолк.
Тоня тоже не решалась тишину нарушать, устроилась щекой на плече Дамира, вслушиваясь в тяжелый, неровный стук сердца любимого, который точно спокойным не назовешь; переплела их ладони, пальцы, словно свое тепло и поддержку ему вливая.
— А еще надо с сетью заправок Лехиных решать, они у нас никак не вписываются. И хлебозавод его… — новый вдох, тяжелый, полный такого утомления и понимания утраты…
У нее сердце в груди сжалось от сопереживания любимому.
— У Воронова что, вообще никого не было? — как-то впервые вот так досконально и глубоко задумалась об этом в контексте собственных сегодняшних мыслей. — Ни партнеров, ни наследников…
— Мы партнеры с Саньком по некоторой части дел. Говорил уже тебе как-то, что в свое время разделили сферы и дела из-за разного подхода, дружбой рисковать не хотелось. А наследников… Нет. Родителей Леха похоронил еще лет пять назад, а больше… Были женщины, но чтоб жениться, особо не жаждал никогда. И детей не хотел, считал, что его это только тормозить будет. Леха жил ради риска, сейчас мне так еще больше кажется, — устало прикрыл глаза Дамир, не выпуская ее из своих рук.
