царапаю кожу на его бедрах. Роберт тянет меня за волосы, заставляя остановиться. Впивается в мои губы. Целует страстно, порывисто. – Хочу видеть тебя на себе, – выдыхает мне в рот.
Отстраняюсь от него, чуть приподнимаюсь, опускаюсь на его член, до самого основания. Прогибаю спину назад, в глазах темнеет. Это так хорошо, так глубоко. Роберт хватает меня за бедра, вынуждая начать двигаться, слегка приподнимая и опуская меня на себя. Становится жарко, очень жарко. Невыносимо хорошо, не могу сдержать стон удовольствия. Закатываю глаза, откидываю голову назад. Роберт резко поднимается, садится лицом ко мне.
– Не останавливайся, продолжай двигаться, – шепчет мне в губы, целуя и кусая их.
Спускается ниже, захватывает мой сосок, терзая его. Я вроде бы сверху, но вся власть над моим телом у него. Я начинаю теряться в этих ощущениях, пылать. С каждой секундой мой разум все больше покидает меня. Я уже не контролирую себя, просто отдаюсь этому безумию, двигаясь вперед к наслаждению. Выгибаюсь в его руках. Его ладони ласкают мое тело, губы терзают чувствительные соски, больно прикусывая их, даря невероятное наслаждение, заставляя мое лоно сжиматься.
– Ты невыносимо прекрасна, – сквозь шум, нарастающий в ушах, слышу его хриплый голос.
Роберт впивается в мои бедра, резче насаживая на себя. Подается вперед глубоко, очень глубоко. Толчки становятся хаотичными, его пальцы сжимают мои бедра. Сама впиваюсь в его губы лихорадочным поцелуем. Целую со всей страстью, от которой меня разрывает изнутри. Роберт со стоном отзывается на мой поцелуй, не прекращая все быстрее и быстрее двигаться во мне. Толчки становятся быстрыми, сильными и безжалостно подводят меня к грани.
– Открой глаза, смотри мне в глаза! – это уже приказ, которому я тут же подчиняюсь.
Смотрю в его глаза и вижу в них себя. Он растягивает меня, заполняет, дарит безумное наслаждение, от которого хочется кричать во весь голос. И я кричу ему в губы, а он жадно поглощает мои стоны, забирая их себе. Мое тело изгибается в судорогах подступающего оргазма, я кончаю, рассыпаясь на мелкие осколки, атомы, меня больше нет. Я утонула и растворилась в нем. Роберт делает последний сокрушительный толчок, с рычанием прикусывает мою шею, изливаясь во мне. Тянет меня на себя, вынуждая лечь на его грудь. Запускает руку в мои волосы, нежно перебирает их пальцами.
Мы лежим молча, в полной тишине, но слов не нужно – мы все уже сказали друг другу несколько минут назад. Я слушаю его дыхание, ритм сердца. Вдыхаю его запах – он как всегда пахнет мускусом, сандалом и сексом. Внезапно на меня накатывает неопределенное сильное чувство, оно проходит волной по всему моему телу, разливается, впитывается в меня, проникает в кровь, принося за собой тревогу и страх. Я глубоко вдыхаю, стараясь спрятать, отогнать от себя эти эмоции. Чувствую, как Роберт целует мои волосы, глубоко вдыхает мой запах, но молчит. Обычно после секса он что-то говорит, спрашивает, как я себя чувствую, шепчет мне что-то ласковое. Поднимаю голову, смотрю на него, он задумчив, сосредоточен.
– Можно вопрос? – тихо спрашиваю я, заглядывая ему в глаза.
– Тебе все можно, малышка, – проводит пальцем по моим губам.
– Ты говорил, что никогда не любил Елену. Зачем тогда женился? – спрашиваю, опять ложась на его грудь, боясь реакции на свой вопрос. Я не знаю, что на меня нашло, но вдруг становится жизненно необходимо понять его.
Роберт долго молчит, резко переворачивается, подминая меня под себя, заглядывает мне в глаза, как будто хочет что-то там отыскать, но молчит. Скатывается с меня, встает, абсолютно голый выходит из комнаты. Ничего не понимаю, в растерянности смотрю ему вслед. Зачем я задала этот вопрос? Не успеваю я полностью осознать случившееся, как Роберт возвращается назад с сигаретой и пепельницей. Садится на кровать, откидывается на подушки, тянет меня к себе под бок. Прикуривает сигарету, глубоко затягивается, выпуская дым в потолок. Я тянусь за его сигаретой, он не отдает, сам подносит ее к моим губам. Затягиваюсь, но Роберт тут же отнимает. Так он делает еще пару раз, тушит сигарету в стоящей рядом пепельнице. И когда я уже не надеюсь на ответ, вдруг начинает говорить, поглаживая мою спину:
– Моя жизнь похожа на подъем в гору, на снежную вершину, большую, недосягаемую, и от этого цель становится все желаннее. И ты не успокоишься, пока не добьешься своего, любыми путями, средствами. Вот идешь к своей цели, забираешься на вершину, сметая всех на своем пути, не думая ни о ком, только о себе. Ты считаешь, что все делаешь правильно. Считаешь себя самым лучшим, удачливым, неважно, что и кого ты теряешь на своем пути. Самое главное – цель. Вершина. И вот ты добился своего. Достиг цели. Находишься в полной эйфории. Гордишься собой. Ты это сделал. Достиг своего пика. Забрался на свою вершину. А дальше что? – он замолкает.
– Что дальше? – нерешительно спрашиваю я.
– А дальше, Елизавета, спуск вниз. И он гораздо быстрее, чем подъем, – горько усмехаясь, продолжает он.
Просто молчу, не знаю, что сказать. Если это ответ на мой вопрос, то какой-то неоднозначный. Я слышу в словах Роберта некую горечь, сожаление. Но вопросов больше не задаю. Он молчит, но его молчаливый взгляд говорит о многом.
– Но судьба расставляет все на свои места, – нарушая тишину, говорит он, ведет пальцами по моему телу, вызывая на нем тысячи мурашек.
– Тебе не кажется, что судьба – очень страшное слово? – спрашиваю я, встаю с кровати, опять надеваю его футболку, на что получаю одобрительную улыбку.
– Мне кажется, что мы сами делаем свою судьбу, – задумчиво отвечает он. Подхожу к зеркалу, собираю волосы в высокий пучок.
– Что ты хочешь на ужин? – спрашиваю я, смотря на него через зеркало.
– Все, что вы мне приготовите, – отвечает Роберт. Встает с кровати, ловит мой взгляд на своем обнаженном теле.
– Елизавета Андреевна, если вы будете так на меня смотреть, я поужинаю вами, – говорит он, надвигаясь на меня. Я отступаю, выбегаю на кухню.
Ужин почти готов. Готовлю я его под пристальным наблюдением Роберта, к которому я уже привыкла, и это даже почти перестало меня смущать. Неожиданно раздается звонок в дверь.
– Ты кого-то ждешь? – приподнимая брови, спрашивает Роберт.
– Нет, – я действительно никого не жду. Поэтому и не спешу открывать дверь, в которую продолжают настойчиво звонить. Роберт открывает сам, о чем-то говорит с незваным гостем. Через минуту зовет меня. На пороге стоит курьер, в руках у него букет кроваво-красных роз, перевязанный черной лентой. И черная коробка с красным бантиком. Курьер просит расписаться, говоря о том, что заказчик просил передать подарок лично в руки. Кто заказчик он не знает. Я расписываюсь, забираю у него цветы и
