меня.
Ее улыбка померкла.
— Ты ешь там, в Нью-Йорке? Выглядишь слишком худой, милая.
Я сдержала желание закатить глаза.
— Обещаю, что ем много. Просто везде хожу пешком.
Она поджала губы, не совсем понимая, стоит ли верить моему ответу или нет. Я была уверена, что к тому времени, когда я уеду в пятницу, у меня будет огромное количество еды, чтобы взять ее с собой «на всякий случай».
— Где папа? — спросила я, бросая свои сумки в фойе и шагая дальше в дом.
Мой папа высунул голову из-за кожаного кресла в гостиной и приветственно помахал пультом дистанционного управления.
— Привет, милая!
Я улыбнулась и перегнулась через кресло, чтобы обнять его.
— С днем рождения, папа.
— О, спасибо. Не каждый день твоему старику исполняется сорок.
Я засмеялась, и поцеловала его в щеку.
— Как скажешь, пап.
— Пойдем, Джозефина. Ты можешь помочь мне с ужином, пока папа закончит смотреть гольф.
Когда она повернулась, я сделала рвотное движение в сторону отца. Он засмеялся, и покачал головой.
— Иди помоги ей. Она скучала по тебе, знаешь ли.
— Да, да.
Я бросила свой багаж в прихожей и пошла за мамой на кухню.
— Держу пари, в Нью-Йорке не так часто готовят домашнюю еду, — сказала она, протягивая мне фартук с задней дверцы кладовки. Наша кухня совсем не изменилась за последние двадцать лет. Старые обои в цветочек все еще покрывали стены. Шкафы из темного дерева стояли под выцветшими столешницами. Холодильник все еще был обклеен рисунками и фотографиями меня в молодости.
Я улыбнулась этому зрелищу.
— На самом деле, я приготовила спагетти для друга на прошлой неделе.
Джулиан пожаловался, что лапша была настолько жесткой, что он сломал зуб, поэтому мы выбросили ее и пошли за едой на вынос. Но технически, я готовила.
— О, так ты нашла друзей? Слышала, что там бывает довольно трудно познакомиться с людьми.
Она передала мне перечницу, и мы вместе добавили соль и перец в куриное блюдо, которое уже собиралось отправиться в духовку. Курица была нафарширована морковью, горохом и луком. Мой рот уже был наполнен слюной до отказа.
— Да. У меня есть друзья.
— Где ты с ними познакомилась? — спросила она, глядя на меня поверх курицы.
— На работе, — ответила я, опуская перечницу обратно на столешницу.
Она принялась за работу, нарезая стручковую фасоль, а я стояла в стороне, стараясь не мешать ей.
— И они хорошие люди?
Я рассмеялась.
— Судя по тому, что я видела до сих пор.
Она поджала губы.
— Что ж. Я просто хочу, чтобы ты была осторожна. Не сбивайся с пути из-за какого-то парня. Тебе нужно сосредоточиться на главном.
Я закатила глаза, когда она повернулась, чтобы бросить стручковую фасоль в большую кастрюлю вариться, и решила, что лучше просто промолчать. Она хмыкнула, добавляя специи в стручковую фасоль, и я опустилась на один из барных стульев.
— Ты помнишь Соню Фостер? — спросила мама, оглянувшись на меня через плечо.
Я вскинула бровь.
— Она была в моем выпускном классе. А что?
Она обернулась, и пожала плечами.
— Она действительно сделала что-то из этого маленького салона в центре города. Люди приезжают отовсюду, чтобы подстричься у нее. Ее родители хвастались этим во время ужина на днях.
Она помахала ложкой в воздухе и продолжила рассказывать.
— Думаю, это просто замечательно, что она привнесла что-то такое в наше общество.
Я ухватилась за края своего стула.
— Вы упоминали о моей карьере за ужином?
Она повернулась, чтобы достать соль, и на мгновение встретила мой взгляд. В ее взгляде горел стыд, и это было хорошо видно.
— Мы с твоим отцом сказали, что ты в Нью-Йорке, но я не могла вспомнить, как точно называется твоя должность, и не хотела ошибиться, — она покачала головой. — Фостеры все равно ничего не знают о таких вещах.
Конечно, потому что деревенские жители не способны чему-то научиться. Точно.
— Знаешь, если захочешь вернуться домой, думаю, ты могла бы сделать что-то вроде того, что сделала Соня. Ты могла бы даже поработать у нее немного, чтобы потом самой сориентироваться.
Я отодвинула свой стул так, что он заскрипел о деревянный пол.
— Джо?
Я покачала головой.
— Дорогая?
Возможно, если бы я не просидела в автобусе тридцать шесть часов и от меня не пахло тунцом, я бы отмахнулась от маминых комментариев, но я просидела, и я больше не могла этого выносить. Я больше не могла выносить их позор.
— Вы с папой не понимаете. Вы знаете, как трудно добиться успеха в индустрии моды? Я надрываю задницу каждый день и наконец-то начинаю процветать в Нью-Йорке. Журнал «Vogue»… «VOGUE» хочет нанять меня на работу. Мой блог начал набирать обороты, и каждый день его читают тысячи людей. Больше людей, чем Соня когда-либо встретит в своей жизни! Больше читателей — больше рекламодателей. Я действительно могу сделать себе имя, но вы с папой не можете поверить в меня даже на пять секунд. Ты хочешь, чтобы я бросила все и переехала сюда? Для чего? Стричь волосы?
Я оттолкнулась от стойки, и выдержала ее взгляд. Это был последний раз, когда я говорила об этом, и, если она хотела меня услышать, она это сделала. Если нет, то я высказалась, и могу двигаться дальше.
Джулиан
Джозефина жила в самой глуши.
На Черри-стрит, 452, в середине Нигде, штат Техас.
Я выяснил это, как только сошел с самолета. Когда я арендовал машину в аэропорту Далласа, то спросил двух пожилых женщин за стойкой, слышали ли они о ее городе. Та, что слева, с прической в стиле семидесятых, сморщила нос.
— Лоретта, это там, где снимали «Огни ночной пятницы»?
Лоретта покачала головой.
— Нет, это было недалеко от Остина. Это какой-то другой маленький городок. Я могу поискать его на «Bing» или еще где-нибудь, если хотите.
Я не хотел, и они пожали плечами, вручили мне
