Так что для меня стало полным шоком, когда я увидела, что она упала перед ним на колени, ее платье запылилось от грязи, которую она не заметила. Она наклонила голову и открыла рот. Блэйк рассмеялся, зная, что получит свое. Он открыл мешочек и положил на язык Джейми две таблетки.
Затем ее руки оказались на его молнии, расстегивая ее, и рука Блэйка схватила ее за шею сзади, толкая вперед.
В этот момент я отвернулась, мне стало плохо. Я попятилась назад от сцены, не вмешиваясь. Я ничего не сделала, чтобы остановить деградацию своей сестры. Я ушла, желая забыть увиденное.
И я никогда не разговаривала с Джейми об этом. Не дала сестринский совет, объясняя, что ни один парень не будет уважать ее, если она не уважает себя. Я должна была сказать ей об этом.
Но я никогда не думала об этом, пока не стало слишком поздно вообще что-то говорить.
Я оставила тревожную сцену позади и поспешила домой, приняла душ и пошла на встречу с друзьями, стараясь притвориться, что не видела свою сестру, делающую минет своему дерьмовому парню ради наркотиков.
И я потратила годы, пытаясь забыть, что не сделала ничего, когда это было важнее всего.
Смотря на Макса, я видела лишь Джейми и Блейка, и больную, искаженную радость на их лицах, потому что они оба получили именно того, что хотели в самом худшем проявлении.
Я почувствовала такую сильную вспышку ненависти, что у меня перехватило дыхание. Это была война с любовью, которую я чувствовала, такую же сильную, как облажавшийся парень, который жил за счет продажи дерьма, которое убило мою сестру.
Как я могла его любить? Как смогла настолько увлечься, что упустила из виду тот факт, что он стоял за всем, от чего я должна была бежать очень далеко?
Это было слишком.
Я не могла справиться с этим.
Я вытащила телефон и вызвала такси.
Не сказав ни слова Максу, я ушла.
Я не хотела его видеть. Он пугал меня и от него я испытывала отвращение в одно и то же время.
Тем не менее, я все равно глубоко любила его. И любовь победила. Мое сердце снова меня предало.
Я сказала таксисту адрес квартиры Макса.
Я была такой идиоткой.
Чувства отстой.
Глава 27
Макс
Обри ушла. В одно мгновение я был под кайфом, в следующее сходил с ума. Я искал ее в толпе, но не смог найти. Искал ее красное платье и светлые волосы. Ее должно было быть легко заметить. Она была самой прекрасной в комнате.
Вскоре я взбесился.
Потому что она ушла.
— Где Обри? — рявкнул я Эрику, хватая его за руку через бар.
Эрик вздрогнул и попытался отстраниться от меня.
— Кто? — спросил он, его глаза нервно бегают. Гул в голове вытеснил кайф. Наркотики гудят в моей крови, от чего мне хотело рвать и метать.
Я сжал руку Эрика достаточно сильно, что сломать кость.
— Моя чертова девчонка! Где она? — потребовал я, мое видение окрашивается красным, чем злее я становился.
— Я не знаю, чувак. Я уже некоторое время не видел ее. Клянусь! — заявил Эрик. Я перегнулся через бар и схватил его за шиворот рубашки, притягивая его ближе, пока он оказался на расстоянии плевка.
— Если ты, мать его, врешь мне, я разобью твое лицо, — прошипел я, обнажая зубы в предупреждении.
Эрик извивался в моем захвате.
— Я не вру, Икс! Клянусь! Я не видел ее!
Я выпустил рубашку Эрика и отстранился. Снял бейсболку и провел рукой в волосах. Дерьмо. Она ушла.
Мой мозг в наркотическом опьянении начал переходить в режим бездействия. Я не мог рационально думать о ситуации. Я не должен был принимать наркотики, когда она была здесь и могла все увидеть. И теперь она пропала, и я должен был найти ее прежде, чем отключусь.
Скоро я полностью потеряю связь с реальностью. Я разбивал бутылки, бросал барные стулья, в волнении расталкивал людей.
— Обри! — Кричал я во всю силу своих легких. Все расступались передо мной, пока я крушил все вокруг.
Затем кто-то хватает меня за шею и тащит через клуб. Я боролся с болезненным захватом.
Внезапно я оказался снаружи и осел на землю. Марко ударил меня в челюсть, и я завалился на гравий.
— Проветрись, Макс! Или Гаш взбесится из-за твоей маленькой тирады! — рявкнул Марко, разминая руку, которой только что уложил меня.
Я потер лицо, поработал челюстью, что убедиться, что ничего не сломано.
— Я не могу найти Обри, — объяснил я, меня не волновало то, как жалко это звучит.
— Это то, что разозлило тебя? — Марко закатил глаза и вытащил телефон, протягивая его мне. Я смотрел на него, не понимая, что он пытается сказать.
Он бросил его мне на колени.
— Позвони ей, придурок.
Я поднял телефон дрожащими пальцами. Почему я не додумался до этого?
Я едва смог набрать ее номер, меня так сильно трясло. Когда я наконец приложил телефон к уху и слушал гудки, я не был уверен, что смог справиться с ожиданием ее ответа. Что, если она бросила меня? Какого черта я буду делать, если она наконец покончила со мной? Я не смогу выжить, если она бросит меня.
— Алло? — Ее голос затопил мое тело облегчением.
— Обри! — быстро проговорил я.
— Макс, — ответила она. У нее был странный голос. Не расстроенный… но другой. Но прямо сейчас меня это не интересовало. Все что меня интересовало, это почему она бросила меня.
— Где ты? — спросил я, сердце стучало в горле, пока я пытался контролировать свою панику.
Она вздохнула мне в ухо.
— У твоей квартиры.
— Почему ты там?
— Мне стало плохо. Я не хотела портить тебе вечер.
И снова этот тон. Тот, которому я должен был больше уделить внимания.
— Еду домой. Я позабочусь о тебе, — пообещал я ей.
— Ладно, — мягко ответила Обри. После этого мы отключились, и я вернул Марко его телефон. Я поднялся на ноги, на лице улыбка. Марко приподнял бровь и фыркнул.
— Полегчало? — издевался он. Я ударил его в плечо достаточно сильно, чтобы причинить боль. Называйте это расплатой.
— О да, — ответил я, уже возвращаясь в клуб.
Я сказал Обри, что вернусь домой. Но я не поехал туда. Не сразу. У меня до сих пор был полный карман таблеток, который я должен был продать, о чем Марко, конечно же, напомнил мне.
Так что я продолжил толкать таблетки и делать деньги, продавая их по двойной цене. Детки в клубе были чертовски глупы. У них было слишком много маменькиных и папенькиных денег, и недостаточно извилин. Но для меня это было к лучшему.
Многие мои клиенты делились наслаждением, и я смог получить приятный, хороший кайф, не влезая в товар. Теперь, когда я знал, что Обри в безопасности, я мог насладиться ночью.
Через некоторое время, я полностью забыл, что сказал ей, что еду домой.
Пока не приехал домой и не обнаружил ее, ждущей меня. Я был обдолбанным и уставшим. И хотел лишь спать.
Она злилась на меня. Но в том состоянии, в котором был я, мне было плевать. Она пыталась поговорить со мной, но я прошел мимо нее и направился прямо в спальню, где быстро отключился.
***
Я проснулся через десять часов, тело ломит и болит, и уже в агонии от тяжелого отходняка, и Обри не оказалось рядом. Она снова ушла, хотя в этот раз оставила записку. Я поднял клочок бумаги с подушки около меня и прищурился в свете вечернего солнца, пробивающегося сквозь мое окно. Я про сканировал содержание, пытаясь понять смысл.
Обри вернулась к себе. Сегодня она не придет. Написала, что увидимся на неделе.
Дерьмо. Я действительно облажался.
Я знал, она расстроена из-за меня. И в резком свете трезвости, мое тело трясло, желудок сжимался, и я не мог с этим справиться. Я нуждался в ней. Нуждался в своей девочке, которая помогала мне почувствовать себя лучше.
Не задумываясь, что делаю, я поднял телефон и позвонил ей. Она ответила прямо перед тем, как меня отправило бы на голосовую почту, будто она сомневалась, отвечать или нет.
