меня. Ну, она может, но… нет. Мы не можем оставаться порознь. Я умру, если не смогу увидеть ее снова, хотя бы в последний раз. Если она не может простить меня. Это моя вина. Но я должен, по крайней мере, сказать ей, как мне чертовски жаль.
Я уже набираю аргументы, когда Грифф поднимает руки.
— Я не говорю «нет». Я просто говорю тебе, что она уехала в Феникс.
У меня в животе все переворачивается, прежде чем снова включается логика. Ладно, мне нужно вылететь первым же рейсом. Я не буду возиться с чемоданом. Я могу купить всё необходимое. Я отказываюсь заставлять ее гадать даже на час дольше, чем необходимо, как я к ней отношусь и ценю ли я ее превыше всего остального.
— Я ухожу. Где я могу ее найти?
Он уже качает головой, прежде чем я заканчиваю говорить.
— Она уехала домой подумать. Сегодня утром. Она хотела увидеть свою мать и проветрить голову. Она не могла позволить себе билет, и она никогда ни о чем меня не просила, так что я удивил ее. Она вернется через неделю… если только не решит остаться.
— Что? Она может не вернуться, — в конце концов, она уже много лет пытается вернуться на материк. — Я не могу оставить ее страдающей и несчастной. Она не может принять решение, не зная, что я чувствую.
— Ей нужно это время, — предупреждает он. — Ты не можешь торопить ее, чувак. Я понял это про нее. Иногда она расстраивается или ее чувства задеты. Ты не можешь говорить с ней о том, что произошло, или о том, что это заставляет тебя чувствовать, пока она не разберется со своими эмоциями.
В некотором смысле, я ненавижу то, как много мой брат, кажется, знает о моей женщине, чего не знаю я. Прежний я бы подумал, что он лжет изо всех сил, чтобы разлучить нас. Сейчас… У меня такое чувство, что он совершенно прав. Вывалить на нее все сейчас будет худшей ошибкой, которую я мог совершить.
— Черт.
— Ты заставил ее через многое пройти. Она уже знает, что ты сожалеешь. Я скажу ей, что ты отказался от сделки. После этого… она должна захотеть вернуться, Максон.
Я действительно презираю то, насколько он прав.
— Значит, я просто должен сидеть здесь неделю с членом в руке? Ага…
— Даже если будешь, детали мне не нужны, — растягивает слова Грифф, затем снова становится серьезным. — Ты знаешь, что хочешь сказать, если ты все же увидишь ее снова?
— Думаю, да, — слова родились в моей голове с тех пор, как я выключил управляемую медитацию и снова настроился на свой собственный ход мыслей. — Ты…
Грифф приподнимает бровь, глядя на меня. Произнести эти слова будет непросто.
— Между нами все хорошо?
Он сглатывает и отводит взгляд.
— Это ты мне скажи. Это я тот, кто облажался по-крупному.
Я киваю. Чтобы привыкнуть к мысли, что я больше не буду ненавидеть своего брата, потребуется время, но теперь, когда мы здесь, и я сижу перед ним, и мы разговариваем без криков? Я не хочу отказываться от того, чтобы он снова был в моей жизни.
— Почему ты даже не послушал меня, когда я пытался сказать тебе, что не вонзал нож тебе в спину?
Он закрывает глаза.
— Я просто был так зол тогда. Папа постоянно ворчал на меня из-за того, что я позволяю тебе побеждать меня во всем. Я, наверное, мог бы справиться с этим, но дома тоже все было не так. Бритта что-то скрывала. Она замкнулась в себе. Поэтому, когда я узнал о сделке и Тиффани рассказала мне свою ложь, я просто взорвался и… Я сглупил. Мне так жаль, что ты даже представить себе не можешь.
Для моего брата это огромная речь. Похоже, он изменился во многих отношениях. Он не идеален. С другой стороны, я тоже. Я все еще злюсь на него за то, что он сделал с Бриттой. Но будем решать по одной проблеме за раз.
Я стою и жду, пока он сделает то же самое, затем обхожу стол и заключаю его в объятия. Он врезается в меня. Мы хлопаем друг друга по спинам. Это все мужественно и дерьмово. Но это также монументально и трогательно. И да, я ловлю себя на том, что мне приходится сдерживать слезы.
— Все хорошо, — я уверяю его.
Он отстраняется, выглядя так, словно тоже пытается не потерять самообладания.
— Давай вместе заключим сделку со Стоу.
Я уже пообещал ему свои записи, свое предварительное выступление, свою встречу. Я преподношу ему эту возможность на блюдечке с голубой каемочкой.
— Ты серьезно?
— Да. Я позволил глупому недоразумению испортить наш бизнес. Как только ты перестал быть моим партнером, работа с тобой стала одной из тех вещей, по которым я чертовски скучал. Я хочу, чтобы мы заключили эту сделку вместе. Если все пройдет хорошо… может быть, мы сможем подумать о том, чтобы снова постоянно вести дела вместе.
Я делаю паузу. Думаю. В моей голове я слышу, как наш папа говорит, что я номер один на острове, и я унижаю свой бизнес, чтобы снова возиться с Гриффом. Потом я вспоминаю, каким наполняющим это было раньше. И я слышу, как Кили шепчет, что она счастлива за нас.
Но мне нужно, чтобы он ответил еще на один вопрос, потому что мне не хочется, чтобы история повторялась.
— Ты позволишь папе остаться с тобой?
Он содрогается при одной только мысли об этом.
— Блять, нет.
— Все еще не разговариваешь с ним?
— С меня хватит. Он ворвался ко мне домой, весь такой самодовольный, и набросился на тебя. Несколько лет назад я понял, что он токсичный, поэтому все равно не собирался позволять ему оставаться. Но когда он рассказал мне о некоторых моментах своего разговора с тобой, это дало мне надежду, что ты тоже это понял.
— Абсолютно, — я уверяю его. — Давай заключим сделку со Стоу… и подумаем о совместном бизнесе. — это будет здорово. — Но, наверное, мне нужно еще одно одолжение.
Когда я излагаю свой план, как убедить Кили, как сильно я ее люблю, он улыбается.
— Идеально. Она будет самой счастливой женщиной в мире, если ты это сделаешь.
Когда она вернется на Мауи.
— Я бы хотел… — Грифф тяжело вздыхает, когда снова садится. — Я бы хотел, чтобы у нас все с Бриттой закончилось лучше.
Я не знаю, что сказать. Он повернулся спиной к своей беременной девушке, когда она больше всего в
