выделяет.
Лидер поворачивается с гитарой и улыбается мне. Внезапно его изображение исчезает, и я вижу Датча у микрофона, с гитарой через плечо. Светлые волосы в беспорядке. Янтарные глаза расплавленного золота под светом прожекторов.
Он нахально улыбается мне, как в тот вечер, когда вытащил меня на сцену играть треугольник. В тот вечер, когда я сделала первый реальный шаг к преодолению страха перед сценой.
Не смотри на них, Брамс. Смотри на меня.
Моя кожа внезапно становится слишком тугой. Мои пальцы сгибаются на краю фортепианного стола, но я не могу избавиться от поразительно горячей агонии внутри меня.
И я действительно не могу дышать.
Я вскакиваю с рояля.
Мое сердце сжимается так сильно, что становится больно.
Слезы застилают глаза, а потом я двигаюсь.
Лидер группы смотрит на меня.
Барабанщик говорит:
— Куда ты идешь? У нас есть еще одна песня!
Я топаю со сцены.
Хантер уже рядом. Он накидывает на меня пальто. Он обнимает меня за плечи. Если он и видит слезы, текущие по моему лицу, то не говорит об этом.
Меня уводят в гримерку, где я переодеваюсь в обычную футболку и джинсы. Хантер выводит меня из частного шоу и усаживает в черный автомобиль.
Украшенные к Рождеству здания за окном превращаются в сплошное пятно огней, тумана и бетона. Наконец-то немного расслабившись, я достаю телефон и пролистываю сообщения.
Ви: Я сегодня была у нашей квартиры. Мамы по-прежнему не видно. Может, позвонить в полицию?
Я чуть не фыркнула. Позвонить в полицию и сказать им что? Что наша мама, которая умерла, вернулась к жизни и пропала?
Я отправляю Ви ответ.
Не волнуйся. Скорее всего, с ней все в порядке.
Другое сообщение от Бриз.
Бриз: Отправляю пораньше, так как ты опережаешь нас на пять часов. С днем рождения лучшую подругу в мире.
В сообщении есть эмодзи с поцелуями и видеоколлаж, на котором мы с Бриз вместе.
Я улыбаюсь впервые с тех пор, как ворвалась в офис Джарода Кросса и услышала его предложение отправиться в тур.
Последнее сообщение от Серены.
Я выпрямляюсь, когда вижу его.
Она постоянно спрашивает меня, почему я делаю перерыв в работе в Redwood, и я не знаю, что ей ответить.
Серена: Без тебя, Каденс, Redwood Prep уже не тот, что прежде. Ps. Ознакомьтесь с последним постом Джинкс. Ты знаешь что-нибудь об этом?
Я пролистываю пост, и мой желудок сжимается от злости.
Машина останавливается перед отелем.
Хантер спешит к двери и открывает ее для меня. Его глаза изучают мое лицо.
— Я закажу тебе что-нибудь поесть. Ложись спать пораньше.
— Нет. — Я крепче сжимаю телефон, слова Джинкс татуируются на моих веках. — Я хочу сделать то, что ты предложил.
— Что?
— Я хочу отпраздновать свой день рождения так, как надо.
Джинкс: Прекрасный принц переезжает?
Золушка пропала из школы Redwood Prep уже три дня назад, и источники говорят, что она может никогда не вернуться. Прекрасный принц в последнее время тоже не появляется. Но то, что сначала казалось совместным романтическим отдыхом, теперь превратилось в королевский скандал.
Прекрасный принц был занят поиском новой возлюбленной. Фотографии, на которых он запечатлен вблизи с таинственной блондинкой-бомбой, распространяются повсюду.
Ты дремлешь, ты теряешь Золушку.
Похоже, трон королевы скоро займет кто-то новый.
До следующего поста держите своих врагов близко, а свои секреты — еще ближе.
— Джинкс.
43.
ДАТЧ
Цепи звенят у двери моей камеры. Появляется офицер с лицом, мерцающим в ночном полумраке.
Я вскакиваю на ноги и бросаюсь к железным прутьям, как одержимый.
— Меня зовут Датч Кросс, и я невиновен. — Рычу я.
— Ты не устал, парень? — Офицер хихикает. — Ты как заезженная пластинка.
Из окружающих меня камер раздается смех.
Я рад, что они могут смеяться.
Я чертовски рад, что это забавно.
Взгляд офицера падает на поднос с едой у моих ног. Он пуст. Я заставил себя съесть эту гадость, зная, что мне нужны силы — либо для того, чтобы прорыть себе путь наружу, либо для того, чтобы пробить себе путь из этого ада.
— Парнишка Джарода Кросса точно не промах, не так ли? — Насмехается офицер. — Посмотрите, как он на меня смотрит.
— Я и не такое вытворял, ты, кусок...
— Закончишь это, и ты будешь угрожать офицеру, сопляк.
Мои ноздри вспыхивают, но я захлопываю рот.
Улыбки становятся шире. Глаза начинают сверкать.
Я хочу ударить его.
Я хочу сжечь их всех.
Но я не могу рисковать возможностью выйти на свободу.
Дверь моей камеры скрипит, распахиваясь.
Офицер подходит ближе. Склонив голову к моей, он говорит:
— Впредь держись подальше от неприятностей, хорошо? — Его глаза оглядывают меня. — Или в следующий раз ты будешь здесь не один.
Мои глаза сужаются. Он угрожает моим братьям прямо сейчас? Кем, черт возьми, он себя возомнил?
Я мысленно отмечаю его лицо.
В этот момент наручники падают, отвлекая меня. Я деревянно потираю запястья, глядя на следы, оставшиеся на моей коже.
— Ты свободен. — Громко говорит офицер, отступая назад. — Убирайся отсюда, парень. Надеюсь, ты усвоил урок.
Если бы я не торопился, я бы действительно замахнулся на него. Пусть он отправит меня обратно в эту камеру за нападение на офицера. Пусть предъявит мне обвинение, если захочет.
Но у меня есть дела поважнее.
Например, найти Каденс.
Я не видел ее семьдесят два часа.
Три дня. Двадцать пять минут. Семь секунд.
Целая вечность.
Чем дольше я задерживаюсь в тюрьме, тем острее чувствую необходимость. Как будто что-то внутри меня подталкивает меня вперед, говорит, что нужно торопиться, иначе я опоздаю. Опоздаю куда? Черт его знает.
Я выхожу из тюрьмы и ошеломленно смотрю на своих братьев, которые ждут меня снаружи.
Лицо Зейна искажается от облегчения, и он бросается ко мне. Даже Финн выглядит необычно нервным.
— Датч. — Зейн хватает меня за плечо и осматривает. — Ты в порядке?
— Я в порядке.
— Они тебя ранили или... кто-нибудь...
— Нет, я был в камере. Один. — Я пристально вглядываюсь в лицо Финна. — Почему вы так долго?
— Мы понятия не имели, что ты в тюрьме.
Я хмыкаю и нажимаю на пустой экран телефона. Полицейские вернули мне телефон, и устройство включается с трудом.
— Где, черт возьми, вы думали,
