— Я знала, чего ты хочешь, — с жаром заявила она. — Ты моего леса не получишь. Можешь держать меня здесь хоть до утра, до прихода молочника, я буду повторять одно и то же.
Его глаза сверкнули в полутьме машины.
— Весьма соблазнительно, — пробормотал он. Покачал головой. — Ты никому не доверяешь, верно?
Эш фыркнула.
— Мы тут никого другого не обсуждаем. Уж не хочешь ли ты сказать, что я должна доверять тебе?
Он ответил не сразу. Потом сказал странным, тусклым голосом:
— Ты могла бы сделать и куда худший выбор.
Эш цеплялась за свой гнев, как за спасительную соломинку. Оправданный гнев, говорила она себе, если вспомнить закрытые дверцы машины.
— Вот это вряд ли.
На секунду его губы сжались. Она могла это заметить при свете луны, пробивающемся сквозь деревья. Ей даже вдруг показалось, что она сделала ему больно. Но тут же поняла, что это просто смешно. Скорее всего, он разозлился. Ну, у него нет права злиться на нее. Она никогда не притворялась. К ней вернулось чувство самоуважения.
— Пойми же ты, наконец, — с чувством сказала она, — я не продаю лес. И ты меня не запугаешь. А если ты считаешь, что можешь подействовать на меня зарядом знаменитого шарма Дейра в тысячу мегаватт, то говорю тебе прямо и откровенно: не подействует.
Он проигнорировал ее выпад.
— Ты доверяешь этим своим зверям, — задумчиво сказал он. Если он и злился, то умело сдерживался. — Позволяешь им даже себя царапать.
— Они не…
Он молниеносным движением схватил ее за руку. Эш не успела сдержаться и легонько охнула, когда его пальцы коснулись того места, где барсучонок оставил три глубокие царапины. Он замер. Даже не видя его лица, она без труда поняла, что он имел в виду.
— Они не?.. — насмешливо повторил он. Эш отняла у него руку.
— Обычно животные на меня не нападают. Или на других, кто хорошо к ним относится. Здесь совсем другая ситуация. Барсучок не хотел сделать мне больно. Он не понимает. Просто поправляется, и ему не нравится, когда его берут на руки.
Улыбка Джейка стала шире. Она снова заметила, как сверкнули его зубы.
— Тут мы с ним заодно. А я ведь не оставил на тебе никаких следов.
Эш сразу вспомнила себя, раздетую, униженную и отвергнутую на берегу реки среди разбросанной одежды, и покраснела.
— Это еще как сказать, — бросила она ему. Глаза Джейка блеснули. Внезапно он напрягся. Молчаливый и опасный, подумала Эш. Она отодвинулась подальше, сердце застучало сильнее.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что я задел твое маленькое неприступное сердечко? — наконец, спросил он. Очень тихо и очень вежливо. — Несмотря на то, что это запретная территория, вход куда разрешен лишь животным?
Эш проглотила комок в горле и с трудом проговорила:
— Не смеши меня.
— Я всего лишь говорю правду.
— Нет, не говоришь, — вышла из себя Эш. — И ты ничуть не задел мое сердце.
Джейк мягко рассмеялся.
— Выходит, зря я так подумал, — согласился он. — Мне бы запастись сертификатом от Фонда дикой природы или Лиги защиты кошек.
Он наклонился к ней. Даже слегка коснулся ее. Эш так вжалась в кожаное сиденье, стараясь избежать этого возбуждающего прикосновения, что у нее заболела спина. Но избежать его не могла. Сквозь слои вельвета, шелка и того материала, из которого была сшита его великолепная рубашка, она чувствовала жар его тела. Как будто она подвинулась слишком близко к огню.
— Знаешь, у тебя довольно узкий кругозор, — сказал он как бы между прочим. — Мужчина, он ведь тоже Божье творение, как и все остальное.
Он расстегивал пуговицы своей рубашки. Эш смотрела на него растерянно и изумленно.
Он мягко сказал:
— Я ведь тоже животное, Эш. И ты тоже. Потрогай.
Он взял ее руку и положил на свою обнаженную грудь. Эш пришла в такой ужас, что не могла пошевелиться. Она сидела, вжавшись в кожаное сиденье, ощущая лишь взгляд потрясающих глаз, с которым она боялась встретиться. Еще она чувствовала, как опускается и поднимается его грудь под ее дрожащими пальцами.
Но вскоре ее пальцы перестали дрожать. Они сами по себе расправились, захватив то место, где билось его сердце. Нельзя подходить так близко к огню, подумала Эш. Голова у нее кружилась. Она попала в самое полымя. Даже не пыталась убрать руку. Неподвижно лежала на сиденье. Подняла в темноте затуманенные глаза.
Он мгновение глядел вниз на нее, что-то ища в ее лице. Кажется, он колебался, подумала Эш. Потом его губы резко изогнулись, он рванул ее на себя и крепко обнял. Все мысли вмиг исчезли.
Она почувствовала его руки на своей спине под жакетом, потом под шелком блузки. Он наклонил ее так, что она полностью опиралась на его сильные пальцы. Она ощущала, как его рука скользит по ее позвоночнику. Кожу покалывало от прикосновений. Она была в его полной власти.
Не верится, что это происходит, подумала Эш. Он, похоже, думает, что я что-то другое, не то, что есть на самом деле, мелькнула мысль.
Его руки ласкали ее. Он что-то бормотал, почти касаясь ее губ. Эш ощущала, что ее одновременно бросает и в жар, и в холод.
Они не пошли в ту большую спальню, где он жил. Эш повела его к себе, в угловую комнату, довольно простую в сравнении с другими. Жарким летом Эш обычно оставляла все окна открытыми. Так что в комнате было довольно прохладно. В ней застоялись дневные запахи: лаванды, жасмина, старых роз, что вились по стенам дома, и принесенный издалека запах скошенной травы.
Она привыкла к этим запахам. Они встречали ее летом ежедневно. И все же, когда она вошла в темную комнату с Джейком, она замерла, как будто заметила их в первый раз.
Ее губы все еще жгло от того страстного поцелуя. Она дотронулась пальцем до нижней губы. Она показалась ей чужой. Все в ней изменилось. Они стояли неподвижно, однако половица скрипнула. Напряженно вглядываясь в темноту, Эш старалась понять, в чем необычность ее комнаты сегодня, и поежилась. Жесткие пальцы на ее плече сжались.
— Призраки? — мягко спросил Джейк. Эш закусила губу.
— Нет. Здесь… — Если бы не было так темно, она не смогла бы произнести этих слов: — Я всегда спала здесь одна. — Они были одни в доме и, тем не менее, разговаривали шепотом.
Джейк стоял очень тихо. Потом повернул ее лицом к себе и обнял. Она чувствовала, как он разглядывает ее лицо в темноте. И надеялась, что он не видит, как дрожат ее губы.
— Уверена? — спросил он.
— Уверена. — Она надеялась, что никто, кроме нее самой, не сможет различить в этом слове ее глубокое сомнение в самой себе.
Но, похоже, Джейку это удалось.
— Господи, Эш, ну что мне с тобой делать? — Он прижал ее к груди, но нежно и легко. — Полагаю, бесполезно уверять тебя, что я никогда не сделаю тебе больно?
