Кэлен закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться и уловить тепло, исходящее от шкатулки, положив руку на крышку.
В качестве эксперимента она направилась назад, к печально известной келье. Почти тут же она почувствовала сильное сопротивление, но на обратном пути сопротивление исчезло.
— Ридж, я проверила, думаю, мы можем на нее положиться.
— Тогда пойдем. Внимательно смотри под ноги. Может быть, эти гады расставили здесь ловушки.
— Для чего, Ридж? Пещера сама по себе большая ловушка.
— М-м-м, — неуверенно пробормотал он. — Все равно держись поближе ко мне, а я буду осматривать все закоулки. Не хватало нам еще встретиться с крюкохвостой гадюкой.
— Я думаю, они давно ушли отсюда. Им вряд ли понравилось, что кто-то вторгнулся в их жилище. Казалось, они шли вот уже несколько часов подряд, на самом деле это было не так. Каждый раз, сворачивая, Кэлен надеялась обнаружить лампу, что означало бы, что они в коридоре, которым пользовались служители Культа. Ридж шел за ней, отсчитывая про себя шаги. Каждый раз при повороте он выстраивал небольшие пирамидки из камней.
На развилке Кэлен останавливалась, закрывала глаза и советовалась со шкатулкой. Если она чувствовала тепло, они продолжали путь. Делая такой выбор, Кэлен все время сомневалась. Ей казалось, что температура почти не меняется. Ее терзали сомнения. Может быть, сказать Риджу? Но она понимала, что ни к чему тревожить его.
По пути она думала обо всем, что с ними случилось в келье из черного стекла. Интересно, о чем думает Ридж? Может быть, о том же?
— Ридж, что ты чувствовал, когда держал в руках Ключ? — спокойным, ровным голосом спросила она. Он не взглянул на нее, сосредоточив все внимание на коридоре.
— Как будто я связан с ним. Как будто я — его часть.
— У меня тоже было такое ощущение. А еще я чувствовала, что он использует меня, высасывает из меня энергию.
— Знаю. Ключи хотели нас заставить убить друг друга. Кто знает, что это за энергия?
— Ты думаешь, Ключи собирались каким-то образом использовать высвободившуюся энергию?
— Не знаю, Кэлен. Не хочу об этом думать.
— Странно, но я не почувствовала опасности от Темного Ключа, — задумчиво произнесла она.
— Здесь мы на равных, — пробурчал Ридж. — Я тоже не почувствовал благодати от Светлого Ключа.
— Это логично. Ключи связаны с противоположными сторонами Спектра, но не обязательно с добром и злом. Нас всю жизнь этому учили. Они представляют различные, противоположные источники силы.
— Настоящая сила может исходить как с одного, так и с другого конца Спектра, — согласился Ридж. — Так говорили и Полярные Советники. Но это два разных понятия, уравновешивающих друг друга.
— И все-таки вы, мужчины, часто утверждаете, что Темный конец сильнее.
— Может быть. Светлая сторона всегда ассоциируется с женским началом, и я думаю, что женщина справедливо считается более слабым существом. Во всяком случае, в физическом смысле. Полярные Советники считают, что чистая сила женщины слабее мужской.
— Может быть, они утверждают это потому, что среди них нет женщин? — предположила Кэлен. — Во всяком случае, эти глупые эксперименты служителей Культа только подтверждают мою гипотезу, — не без удовлетворения добавила она.
— Не будь самодовольной, Кэлен. Мы оба оказались в этой проклятой пещере, и, заметь, еще не выбрались из нее.
По мере того как Кэлен оправлялась от шока, к ней постепенно возвращались силы.
— Мы так и будем спорить до конца жизни, кто из нас сильнее? — спросила она.
— Нет, не будем.
— Почему же? — лукаво спросила она.
— Потому что с этого самого момента я накладываю табу на эту тему.
Кэлен в насмешке скривила губы:
— Мне нравится, что ты не обременяешь себя сложными философскими вопросами. У тебя все гораздо проще. Если муж хочет сохранить хоть каплю рассудка, выбор у него не богат. — К Риджу возвращалось чувство юмора.
Никто из них не коснулся щекотливой темы чувственного возбуждения, пережитого в келье. Кэлен, конечно, не терпелось расспросить об этом Риджа, но она понимала, что сейчас неподходящий для этого момент. Ей также хотелось узнать, знает ли он о ребенке, но она решила отложить и этот разговор.
Кэлен вдруг почувствовала сильный холод. Она остановилась, пытаясь сориентироваться.
— Что случилось, Кэлен? — Ридж поднял лампу.
— Ничего особенного. Просто мне показалось, что стало холоднее. Эти коридоры нескончаемы. Я уже не уверена, что мы правильно идем. Может быть, вернуться назад?
Он какое-то время вглядывался в лицо Кэлен.
— Крышка шкатулки стала холоднее?
— Нет, не чувствую.
— Еще теплая?
— Да.
— Тогда идем дальше.
— Но, Ридж, я же говорю тебе, что больше не уверена, что мы выбрали правильный путь.
— Но почему, Кэлен? Все это время ты шла так уверенно. У тебя просто нервы сдают.
— Ничего подобного. Как мне еще тебе объяснить? Я больше не уверена, что шкатулка выведет нас отсюда. — Выпустив гнев наружу, она почувствовала облегчение. Шкатулка стала теплее. — Ну, хорошо, если не хочешь слушать меня, пойдем дальше. — Она уступила ему дорогу.
Ридж, понимая чувства Кэлен, был уверен в одном: возвращаться нельзя. Он не знал точно, куда идти, но был уверен, что, несмотря на оставленные отметки, возвращаться нельзя ни в коем случае.
Давно, еще в Равновесии, он научился доверять своему инстинкту. Он не раз помогал Риджу и спасал от смерти, когда он работал на Квинтеля. Чувства, которым он так доверял, нельзя было назвать просто инстинктом. Они основывались на сложных процессах, словно какой-то фильтр отбирал нужную информацию, и потом принималось решение.
Проще говоря, это был инстинкт выживания. Но Ридж всерьез не задумывался над этим. Кэлен права: он не любил углубляться в философские дебри. Он точно не знал, что именно произошло в келье, зато знал последствия этого происшествия. Он выиграл сражение — самое опасное и отчаянное в жизни. То, что он выиграл, бесценно. Кэлен с ним. Он ничему и никому не позволит разлучить их. Какая бы сила то ни была. В этой черной келье, разрываясь между огнем и льдом, он кое-что узнал. Кэлен тоже выиграла этот поединок. Она тоже боролась за него. Он был ее. Она защищала его с другого конца Спектра. Когда он понял это, сердце его наполнилось необыкновенной радостью. Теперь они связаны навеки.
У нее, очевидно, была своя точка зрения на событие. Ее чувства были более сложными и запутанными. Более женскими. Еще Полярные Советники предупреждали, что бесполезно пытаться понять мысли женщин, и Ридж был склонен согласиться с ними. Но сейчас это не важно, коль скоро она пришла к тому же умозаключению. Он вдруг нахмурился:
