— А ведь в чем-то она права, Арчи, — робко сказал Грейди, начинающий нервничать из-за того, что старики закрыли ему проход. Оставалось надеяться только на то, что Энни тоже потеряет терпение и двинет Арчи сумкой по колену так, что Сандборну придется оказывать ему первую медицинскую помощь.
— А ты, Папуля! — воскликнула она, пронзая доктора взглядом. — Ты мною манипулировал! Лучше бы ты меня вообще не нашел.
— По-моему, все это ты уже говорила, — тихо сказал Грейди. — Раз уж ты повторяешься, нам пора идти.
— Ну, вы собираетесь уступить мне дорогу или нет? — воскликнула Энни, глядя на стариков.
— Мы хотим просить тебя дать нам шанс исправиться! — разом сказали оба.
— Что! У меня, очевидно, что-то со слухом!
— Не кипятись, дочка, — сказал Арчи. — Ты все поняла. Мы просим тебя дать нам возможность загладить свою вину. Мы хотим, чтобы ты осталась и пожила здесь еще немного. Ты только скажи, что мы должны для тебя сделать, и мы все устроим. Мы выполним любую твою просьбу, Энни. Только не покидай нас!
— Останься хотя бы еще на несколько дней, — подхватил Сандборн. — Мы уже приказали Диккенсу передать остальным родственникам, что они могут остаться. Я имею в виду Артура Уильяма, Юниора и Мьюриел. Ты ведь тоже этого хочешь, не так ли? Ты ведь хочешь получше узнать своих братьев и сестру? Разумеется, Дейзи уже и след простыл, но это не очень большая утрата.
Арчи дотронулся своим костлявым указательным пальцем до щеки Энни и повторил:
— Пожалуйста, деточка, останься! Мы очень тебя просим.
— Вы это всерьез? — спросила Энни, глядя на них с подозрением. — Нет! Я не позволю вам испортить мне жизнь! Ни за что! И не надейтесь, что сумеете вымолить у меня прощение, жалкие ничтожества! Всю жизнь вы только и делали, что пакостили другим, а сейчас вдруг решили покаяться? Лицемеры! — Она обернулась к Грейди, с трудом сдерживая слезы, и добавила: — Я здесь не останусь! Это серьезно! Уведи меня отсюда немедленно! Ну что же ты молчишь?
Грейди посмотрел на Арчи и Сандборна, улыбнулся и промолвил:
— Твои чемоданы, Энни, лучше оставить в этой комнате, вместе с моими.
По своей глубинной сути я частица своей родни.
Дэвид Герберт Лоренс
Кому-то, возможно, и могло понравиться наблюдать в течение недели, как негодяи пытаются перевоплотиться в праведников, но Грейди предпочел бы другое времяпрепровождение.
И тем не менее он остался в особняке Пиверсов, поскольку там осталась Энни. Надумай она вскарабкаться на флагшток порта Ном, что у входа в Берингов пролив, он и там составил бы ей компанию и оставался бы рядом с ней, пока хватало бы сил.
Первые дни протекали непросто, Энни дважды порывалась собирать чемоданы. Однако всякий раз она сменяла гнев на милость, и вскоре они с Мьюриел даже подружились. Грейди случайно слышал, как они однажды хихикали, рассматривая снимки в семейном альбоме.
Митци сбежала, прихватив пять миллионов, к Джефферсону Баннингу в Рио-де-Жанейро. По мнению Грейди, этот пройдоха должен был прикарманить ее деньги и раствориться в голубой дали уже спустя полгода. Возможно, даже через три месяца, если он очень постарается. С его стороны было бы весьма благоразумно никогда не возвращаться в Соединенные Штаты.
Артур Уильям все еще не оправился от удара, но преодолевал трудный период своей жизни с завидной стойкостью. Особенно отрадно было то, что он договаривал все фразы до конца.
Юниор ушел в запой, никто, кроме Диккенса, не видел его на протяжении вот уже пяти дней. У Грейди возникло подозрение, что пятью днями этот запой не ограничится.
Что же до самого Диккенса, то он согласился повременить со своей отставкой, правда, лишь после того, как Арчи подтвердил, что разрешает ему сделать копию картины Рембрандта и впоследствии заменить ею подлинник. Арчи все еще тешился надеждой, что этот обман так и не раскроется до его кончины и милые детки получат от него своеобразный подарок с того света, когда наконец обнаружат, что все фамильные драгоценности и картины фальшивые.
Что ж, как говорится, горбатого только могила исправит.
Сандборн оставался в усадьбе Пиверсов ровно столько, сколько потребовалось для того, чтобы подыскать для него место в частной лечебнице в Аризоне, где ему предстояло совмещать работу над улучшением своего загара с лечебными процедурами. Энни очень хотелось избавить дедушку от его пагубного пристрастия к алкоголю и наркотикам. Она даже настояла на том, чтобы Арчи оплатил стоимость месячного курса.
Ее симпатия к Арчи не ослабла. Иногда она ненавидела самое себя за это, однако, как она призналась Грейди, ничего не могла с собой поделать.
Стычки между ними тем не менее продолжались.
Арчи настаивал, чтобы она приняла от него в подарок десять миллионов, как все остальные его дети. Энни в ответ говорила, что денег ей не надо.
— Мне плевать на твои глупые капризы, безмозглая девчонка! — кричал Арчи. — Тебя никто и не спрашивает, хочешь ты их взять или нет. А теперь заткнись и следуй за мной. Я хочу проверить, смогу ли я дойти до почтового ящика, что находится в конце подъездной аллеи. Вот уже целых двадцать лет, как Диккенс забывает приносить мне по утрам почту!
— Наверное, у него провалы памяти, — говорила Энни, беря его под руку. — Представляю, как ты истосковался по своим порнографическим журналам! Но денег я все равно от тебя не приму.
— А вот и примешь! — возражал Арчи, и все начиналось сначала. Похоже было, что эта перебранка им обоим доставляет удовольствие.
Нет, что ни говори, а наблюдать, как Пиверсы играют в игру под названием «Счастливое семейство», было очень забавно. Однако в куда большей мере повлияло на решение Грейди продлить свое пребывание в их доме нечто совсем иное. А именно — те счастливые часы, которые он проводил наедине с Энни. Наступали они после того, как Арчи укладывался в свою кровать, а прочие обитатели особняка принимались за свои обычные для темного времени суток занятия.
— Мне думается, что мы могли бы уехать отсюда в конце недели, — сказала однажды Энни, положив голову ему на плечо и рисуя замысловатые узоры на его голой груди.
— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил Грейди, поворачиваясь так, чтобы ей было удобнее на нем лежать. Естественно, они уже слегка утолили свою страсть, однако спать им обоим еще не хотелось.
— Да, я уверена, — ответила Энни, прижимаясь к нему плотнее. — Мне кажется, что эта семейная атмосфера начинает потихоньку меня удушать. После стольких лет самостоятельной жизни мне трудно резко менять свои привычки. Я буду звонить Арчи и навещать его по выходным. Кстати, разве тебе не пора приступать к работе?
