Я вижу, как на лице Димитрова нарастает разочарование.
И, судя по тому, что я видела в его предыдущих боях, если дела идут не так, как хочет Димитров, он, как плохой неудачник, начинает грязно драться.
Прозвенел гонг, означающий конец первого раунда, и каждый из них вернулся в свой угол.
Но я не могу расслабиться. Я нахожусь на краю своего места. Мне просто нужно, чтобы Зевс нокаутировал Димитрова, чтобы все закончилось, и я могла забрать его домой и обнимать всю ночь до самого рассвета. И до конца вечности.
Гонг дает сигнал ко второму раунду.
Димитров выходит на бой и наносит удар по Зевсу.
Я резко вдыхаю, закрывая глаза от удара. Но ненадолго, потому что мне нужно знать, что Зевс в порядке.
Он в порядке. Удар даже не нарушил его походку. Если что и произошло, так это то, что Зевс завелся.
Бам. Бам. Бам.
Он прижал Димитрова к канатам.
Рефери разнимает их. Затем, он начинает все сначала.
И так три раунда подряд.
Я обрела свой голос, выкрикивая слова поддержки Зевсу вместе с Аресом, Ло и Мисси. К концу вечера мое горло охрипнет, но мне все равно.
Я хочу, чтобы Зевс знал, что я в его углу.
Шестой раунд.
Динамика меняется. Такое ощущение, что Димитров принял кокаин, потому что он выходит из угла, как бык из клетки. Он набрасывается на Зевса, удар за ударом, а Зевс блокирует только половину из них.
Спина Зевса ударяется о канаты, и рефери разнимает их.
— Давай, малыш! — кричу я. — Бей ублюдка по его психованной заднице!
Рядом со мной раздается раскатистый смех Ареса. Я смотрю на него, а он ухмыляется.
— Что?
— Ничего. — Он ухмыляется. — Просто вспомнил ранние бои Зевса. У тебя всегда был грязный ротик.
— Просто выказываю свою поддержку. — Я невинно ухмыляюсь.
— Я рад, что он вернул тебя, — говорит он более тихим голосом.
Моя ухмылка смягчается до улыбки.
— Я тоже. — Я прижимаю свою ладонь к его руке и слегка сжимаю ее.
Отрицательный шум толпы возвращает мои глаза к Зевсу. Я вижу это как в замедленной съемке — кулак Димитрова отскакивает от лица Зевса. Зевс отступает на шаг, а затем падает на руки и колени.
— Неееет! — кричу, мое сердце обрывается в груди, когда я бросаюсь вперед к перилам, отделяющим зрителей от ринга, желая перепрыгнуть через них и подойти к нему.
Мисси рядом со мной. Ее рука обнимает меня. Затем рядом оказываются Арес и Ло. Они кричат, но я не слышу, что они говорят. Кровь шумит в моих ушах.
Димитров ходит по рингу, подняв руки вверх, словно он победил.
Рефери стоит на коленях рядом с Зевсом, прижав рот к его уху, и разговаривает с ним.
Вставай, малыш, пожалуйста.
Через секунду Зевс поднимается на колени. Рефери встает. И тут Зевс вскакивает на ноги.
И я снова дышу.
Рефери перемещается в центр ринга. Зевс и Димитров собираются снова вступить в бой, но звенит гонг.
Зевс поворачивается к своему углу, и по его щеке течет кровь.
Нет.
— Он ранен, — говорю я Аресу.
— Это просто порез. С ним все будет в порядке.
— Такое случалось раньше? — спрашиваю я.
В боях Зевса, которые я наблюдала, когда мы были моложе, никто не мог подойти достаточно близко, чтобы ударить его достаточно сильно, чтобы порезать. Ему сломали нос. Но я никогда не видела, чтобы его кожа рассекалась от удара — за исключением того случая в клубе, когда тот парень использовал бутылку.
Глаза Ареса встречаются с моими. Если он пытается скрыть свое беспокойство, то у него это плохо получается, потому что я замечаю его, громко и ясно.
— Он сломал нос в бою со Скоттом, но они прошли одиннадцать раундов.
Мы только в шестом, а у него уже идет кровь.
Блядь. Блядь. Блядь.
Мой взгляд возвращается к Зевсу, который сидит на табурете в своем углу, его глазом занимаются. Вазелин втирают вокруг раны, чтобы остановить кровотечение. Один из членов его команды вливает ему в рот воду.
Звучит гонг.
Седьмой раунд.
Зевс вступает в бой, пылая.
Удар слева по корпусу Димитрова. Удар в голову правой. Еще один. И еще один.
Он бьет по Димитрову, заставляя его отступить к канатам.
— Да! Бей его, детка! Бей его!
Димитров обхватывает шею Зевса. Рефери разнимает их.
Но Зевс тут же возвращается, набрасываясь на Димитрова. Тело. Лицо. Удар за ударом.
Димитров отступает.
Зевс сильно размахивается, попадая ему в голову.
Удар настолько мощный, что звук эхом разносится по стадиону.
Димитров падает.
Зевс снова наступает на него, но рефери останавливает его, блокируя.
Димитров пытается встать, но не может.
Рефери кружит вокруг него. Его рука поднимается, завершая бой.
— Дааааа! — кричу я.
Команды наводняют ринг.
Я хочу на этот ринг. Я хочу Зевса.
Я смотрю на Ареса, и он, должно быть, видит это на моем лице: он хватает меня и поднимает над барьером.
Я бегу по ступенькам к рингу.
— Зевс! — кричу я.
Его голова поворачивается ко мне. Он дарит мне свою красивую, наглую улыбку.
И я улыбаюсь так широко, что мое лицо может треснуть.
Затем я проталкиваюсь мимо людей, чтобы добраться до него. Я достигаю его и прыгаю в его объятия, зная, что никогда больше не покину их.
Глава 39
Мы в раздевалке. Только я и Зевс. Доктор только что ушел, закончив осмотр пореза под глазом Зевса. К счастью, все не так плохо. Швы накладывать не пришлось. Он заклеил его пластырем. Но он все еще выглядит очень опухшим. У него будет адский синяк под глазом.
