изначально знал, что отец тебя усыновил.
– Выходит один я в долбоебах ходил.
– Балбес. Он любил нас одинаково всегда, так же, как и мать. Ни разу он не показал тебе что ты не родной и вот так ты платишь за все?
– За что? Что я подзаборная шавка? Что вы меня приютили? Да пошел ты. Нахуй мне не нужно это все. Он считал тебя выше и сильней, всегда ты был во главе всего, гордостью папочки, а я прихвостнем.
– Ты был младше дебил. Только возраст роль играл и не более.
– Да ты только и мечтал отобрать у меня то, что отец оставил нам. И твоя подачка, разделив район, так и осталась подачкой.
– Вот же мудак. Ты превратил свой район в притонскую дыру и говоришь мне что это подачка. Ты же не способен управлять. Ты просто топишь все к чему прикасаешься. Ты не умеешь быть во главе и никогда не умел. Я дал тебе шанс…
– И мечтал отобрать его назад. Только и делал, что кружил, рядом делая вид, что хочешь помочь, а по сути, поучал, лишь бы выглядеть умнее.
– Да нахуй мне не нужен этот прогнивший клочок земли. Какой же ты… реальная крыса! Это твоя сущность. Вот что тебя заботило всегда? Переиграть меня? А ведь я хотел уйти. Рискнуть. Отдать тебе свой район и уйти, как только разобрался бы с Демидом, – смеюсь, смотря на его лицо. – Да мудило, поторопился ты со своим бунтом. Теперь я от тебя и мокрого места не оставлю.
– Ну так давай. Чего ждёшь? Харэ толкать эту чушь, подними ствол и сделай что должен.
Выставляет Дашу вперед.
– Только сначала тебе придется прострелить их, чтобы добраться до меня.
– Не стоит со мной играть, Ян. Если раньше я был уверен, что не смогу навредить тебе, сейчас ты от меня не дождешься такого подарка.
– Ты главное помни, что я стреляю так же быстро и метко. Кстати, жаль я не прошил на мосту твое сердце, хотя должен был. Как ты вообще выжил?
– Ты удивишься «братец», но меня спас отец.
Он начинает ржать, а я вытаскиваю цепочку, на которой висит тот самый медальон с отверстием от пули, в который вошла пуля, замедлив скорость и слегка изменив траекторию полета, войдя в тело выше сердца на сантиметр.
– Как романтично. Только в этот раз папочка тебя не спасет. Либо ты, либо я Далер.
– Не надо, Ян, – рычу, потому что не хочу этого делать. – Опусти ствол.
– Не в этот раз.
Даше в этот момент ловит мой взгляд, и я понимаю, что она хочет проделать тот самый трюк, но это опасно. Ян действительно имеет отменную реакцию, поэтому я качаю отрицательно головой, намеренно явно, чтобы он отвлекся.
– Что ты делаешь? Подаешь сигналы, – отодвигает Дашу, чтобы заглянуть ей в лицо, и я стреляю ему в кисть, держащую пистолет.
Притихший сын, вновь начинает плакать, Даша сразу отбегает в сторону, потому что Ян орет и отпускает ее.
– Пидор… а-а-а, – вытаскивает еще один ствол из-за пояса левой рукой на этот раз, но я не могу ему позволить вновь в меня попасть.
– Все кончено… – говорю и нажимаю курок, закрыв глаза.
Три секунды я стою и не дышу, пока не слышу, как его тело падает на пол.
Откидываю пистолет и смотрю вперед, а после ору, глядя на брата в луже крови, которая становится все больше, вытекая из его головы.
Даша
Я видела, как ему больно и плакала вместе с ним. Моим сильным мужчиной, которому не оставили выбора, и он сделал то, что должен был.
Я не жалела этого подонка, но меня бесило, что он смог пробить брешь в сердце Далера, потому что знала, как сильно он любит этого ублюдка, который не стоил и капли внимания.
Рамиль успокоился, и я медленно подошла к Далеру, опустившись на колени перед ним с сыном на руках.
Он сидел, подогнув ноги и повесив голову сжимал кулаки.
– Родной, – шепнула очень тихо, но он не пошевелился и тогда малыш протянул ладонь и коснулся его отросших волос.
– Па-па… – звонко пискнул он и я разревелась, когда Далер поднял голову посмотрел на своего сына с глазами, слегка мокрыми и блестящими от непролитых слез.
«Мужчины не плачут», – сказала я про себя.
– Да сын, – подтянулся и поцеловал его в макушку, обнимая рукой нас обоих. – Папа вернулся, малыш. Папа рядом.
Крепко прижал нас к себе и поцеловал меня в висок.
Я отправилась кормить Рамиля, а Далер и Мурад искать остальных, в том числе и Гену.
В итоге мама и Надежда Степановна оказались заперты в подвале дома и главное живы. Гена нашелся с раной в животе возле гаража.
Скорая приехала быстро. Мама была непривычно тихой, как и домработница. Хотя, кажется, все мы были в таком состоянии.
Далер скомандовал собрать свои вещи и через двадцать минут спуститься вниз. Сам же еле передвигался.
Безропотно выполнили его приказ.
– Даш, сейчас ты должна меня выслушать и понять, – он остановил меня в холле на первом этаже.
– Хорошо, – я и не хотела спорить, знаю, что отправит меня сейчас далеко.
– Мне нужно все тут подчистить. Не имею ввиду дом, а район…
– Я поняла, – улыбаюсь ему. – Только прошу давай сменим дом, когда вернемся? Тут я вряд ли смогу жить… спокойно, как прежде.
– Я думал об этом, – гладит по щеке своими теплыми пальцами, а я нежусь от этой крохотной ласки, слишком соскучилась. – Как тебе такой вариант, если переедем в дом моих родителей?
– Я буду счастлива, – целую его быстро, чтобы никто не увидел.
– Сегодня уже поздно, поэтому поедем туда, переночуем, а завтра самолет. Я присоединюсь, как только смогу.
– И ты не заставишь меня волноваться?
– Думаю, что в ближайшие недели этого точно не будет. Навоевались. Придется подчищать.
– Обнадеживает, – грустно отвечаю.
– Даш, – настороженно вдруг начинает Далер, – мы с тобой не говорили о том, какая это жизнь, в которую ты сейчас вливаешься…
– И не будем, – перебиваю, не желая его слушать. – Я достаточно поняла и приняла для себя одно важное решение.
– Какое, – аккуратно спрашивает, а сам в ожидании нервничает.
– Я твоя жена, значит я буду опорой тебе во всем. И если ты не попытаешься меня оттолкнуть или не бай бог снова «умереть», то буду рядом всегда.
Он прикрывает глаза, и зарывшись в моих волосах пальцами, притягивает для поцелуя в лоб.
– Спасибо. Я люблю тебя, – шепчет
