— Да, думаю, все прошло нормально, — снисходительно согласилась Ораделли, присаживаясь рядом с Милли. — По крайней мере, никто не выглядел дурачком, и Тильда не хихикала, как глупенькая. Но нужно сказать, что я не об этом хотела поговорить с тобой. Ну, во всяком случае, не совсем об этом, хотя свадьба и имеет некоторое отношение к теме нашего разговора. — Она положила ладонь на руку Миллисент и придвинулась поближе. — Миллисент, дорогая, я чувствую себя в роли твоей матери после смерти твоих родителей. И поэтому должна поговорить с тобой.
О Боже, подумала Милли. Это выглядит еще более серьезно, чем она ожидала.
— Я беспокоюсь за бедного Алана.
— Алана? — Миллисент удивилась. — Почему? Он сейчас в очень хорошем состоянии, чувствует себя лучше, чем когда-либо.
— Конечно, дорогая, и я уверена, что это благодаря твоей заботе. — Тетя Ораделли ободряюще улыбнулась. — Последние годы ты была образцовой сестрой, Я уверена, что отец очень гордился бы тобой. Впрочем, и до того, как на тебя легла ответственность за Алана, он гордился тобой. Он сам говорил мне.
— Правда? — просияла Милли.
— Да, да, он сам говорил мне. Несколько раз. Он говорил: «Ора, эта девчонка тверда, как скала. Любой отец может только мечтать о такой дочери».
На щеках Милли от удовольствия выступил румянец. Ее отец всегда был довольно скуп на похвалы и делал это только в совершенно особых случаях, и хотя Милли всегда очень старалась заслужить одобрения отца, но у нее частенько возникали сомнения, достаточно ли она сделала, чтобы он похвалил ее. Было очень приятно слышать, что он так отзывался о ней своей сестре.
— Я рада, — пробормотала Миллисент.
— Конечн, Бедный Бенжамен… — Ораделли печально склонила голову. — Он бы намного больше волновался за Алана, если бы не был уверен, что ты сможешь так заботиться о нем. — Она помолчала. — Вот почему я решила, что просто обязана поговорить с тобой о сложившейся ситуации. Вместо твоего отца.
— Какой ситуации? — Милли подумала, что тетя собирается говорить о вредном влиянии Опал Уилкинс на Алана.
— Касающейся тебя и этого газетчика.
— Джонатана? — Милли подняла брови, а в животе похолодело. Это было хуже, чем глупые тетушкины опасения насчет Опал. — Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что станет с Аланом?
— А что с ним станет? Ничего.
Лицо тети Ораделли приняло вежливо-недоверчивое выражение.
— Всем ясно, что у тебя с этим Лоуренсом серьезно. Болтают, что вы не заставите долго ждать с объявлением о помолвке.
Миллисент покраснела.
— О, тетя Ораделли… Я и Джонатан не собираемся объявлять ни о какой помолвке.
— Не отрицай того, чего тебе бы хотелось!
— Но я…
— Он — взрослый мужчина с ребенком, нуждающимся в заботе, а не какой-то флиртующий мальчишка. Когда такой человек проявляет к тебе интерес, то это серьезно.
— Думаю, Джонатан немного другой… Он… я… он очень любил свою жену, и когда она умерла, то решил, что больше не захочет жениться.
— Чепуха! Вдовцы всегда хотят жениться снова, особенно если отрицают это. И особенно вдовцы с детьми, тем более с девочками. А глядя на вас, нетрудно догадаться, что вы уже вот на столечко от женитьбы. — Тетя Ораделли изобразила пальцами крошечное расстояние.
Миллисент почувствовала одновременно смущение, удовольствие и раздражение. И почему тете Ораделли понадобилось затрагивать эту тему?
— Миллисент, никто не желает тебе счастья больше, чем я. Ты — прекрасная женщина, замечательная дочь и сестра. Гордость и поддержка семьи. — Ораделли высказала свою самую высшую похвалу. — И я бы хотела, чтобы ты вышла за этого Лоуренса, если это сделает тебя счастливой. Временами я думаю, что было бы лучше, если бы Алан в ту ночь умер…
— Нет! Тетя Ораделли, как вы можете так говорить?
— По крайней мере, ты тогда бы смогла построить свою собственную жизнь, иметь семью, быть хоть немного счастливой…
— Я и так счастлива!
— Сейчас — да, — мрачно поправила ее Ораделли. — Вот почему ты сейчас витаешь в облаках, наслаждаясь настоящим и не задумываясь о будущем. Но очень скоро тебе придется принять решение. Собираешься ли ты и дальше ухаживать за братом или ты выйдешь замуж за Джонатана Лоуренса?
— Джонатан Лоуренс не предлагал мне выйти за него. И, очевидно, даже не помышляет об этом.
— Не обманывай себя! Ничего не стоит на месте. Ваши отношения должны сдвинуться с этой точки или вперед, или назад. Чем дольше ты будешь решать, тем вероятнее разобьешь себе сердце! Это правда, Миллисент: я говорю это не просто ради своего удовольствия. Если будешь ждать, пока он сделает тебе предложение, а потом решать, что не можешь дать согласие, то причинишь боль себе, ему и этой маленькой девочке. Ты должна смотреть вперед и смириться с правдой. Нельзя больше оставлять все как есть в надежде, что тебе никогда не придется встать перед выбором. И чем дольше ты ждешь, тем труднее будет ответить отказом. А что станет с Аланом? Что он будет делать, если ты выйдешь замуж и переедешь в дом к мужу? Как он будет жить?
— Он будет рядом, в соседнем доме, — нетерпеливо прервала ее Милли.
— Ты сама знаешь, что это разные вещи.
— Ну, иногда я думала, что Алан мог бы жить с нами, — предложила Миллисент, испытывая застенчивость из-за того, что ей приходится всерьез думать и говорить о свадьбе с этим человеком.
— Жить с вами! Что за идея! Алан, в таком состоянии? Ты сама знаешь, как он не любит компании. И клянусь тебе, какой мужчина захочет в качестве дополнения к жене иметь в своем доме шурина? Нет лучшего пути сгубить брак! Ты только вспомни Хауэллов…
Тетя Ораделли строго посмотрела на нее:
— Твой отец очень полагался на тебя, Миллисент, и мать тоже. Они верили, что ты всегда останешься рядом с Аланом и будешь заботиться о нем до конца его жизни и не допустишь, чтобы с ним что-то случилось.
— Знаю. — Миллисент смотрела на свои руки. Голос был тихим и немного дрожал. — И я буду заботиться о нем. Буду.
— Я знаю, это тяжело и несправедливо. Но такова жизнь. Не всегда можно только получать удовольствия, иногда нужно и чем-то жертвовать. Ты же знаешь, Алан не виноват, что с ним произошло такое несчастье. Он почти не видел жизни. И это тоже несправедливо. Но что он может сделать? Что все мы можем, кроме как смириться и стараться изо всех сил, чтобы все шло более или менее гладко? — Тетя Ораделли замолчала и испы-тывающе посмотрела на Миллисент. — Ты не можешь оставить Алана.
— Я не оставлю! Я и не думала об этом!
— Я знаю, ты не хотела бы этого. Ты бы сама возненавидела себя. Но когда мы позволяем отношениям зайти слишком далеко, то часто потом не можем выпутаться. Иногда мы делаем то, что легче и приятнее. И только намного позже понимаем, что сделали, и жалеем об этом. Миллисент, я не хочу, чтобы ты потом жалела о своем поступке. Я не хочу, чтобы ты в пылу страсти забыла обо всем на свете, вышла замуж за мистера Лоуренса, лишив Алана твоей любви и заботы. Потому, что ты будешь жалеть об этом до конца своих дней; ты сама знаешь, что так оно и будет.
