– Собираюсь жить в Париже.
Мари облегченно вздохнула, и это заметили все. Она единственная могла оценить всю важность этого назначения и уникальность шанса, который получил Винсен.
– А где? – безжалостно спросила Клара.
Он быстро посмотрел на Магали, та не поднимала головы.
– Ну, мне потребуется какое-то время… Мы еще не решили насчет детей и… Может, пока ты окажешь нам гостеприимство на авеню Малахов?
– Тебе там всегда рады. Бедный Сирил будет так рад тебе. Ведь сейчас он единственный мужчина на четыре поколения женщин!
Таким образом, она без нажима сообщила, что со смертью Шарля на ее плечи ляжет тяжелое бремя. Она будет жить с Мадлен, Мари и двумя ее детьми, и в доме понадобится мужская рука. Готье и Шанталь жили отдельно с Полем и Филиппом, а Даниэль снял отличную двухэтажную квартиру на улице Перголези.
Магали резко отодвинула стул.
– Извините меня, – вставая, сказала она.
Из пучка выбились пряди волос, и она была в замешательстве. Магали в последний раз попыталась привлечь внимание Винсена, но он смотрел в другую сторону, и она вышла из комнаты. Подождав немного, Клара с расстановкой спросила:
– Твоя жена против отъезда? В таком случае тебе следует подумать…
– Все уже решено! – мрачно объявил он.
Винсен был неприятен в раздражении и, понимая это, сделал извиняющийся жест. Кроме всего прочего, он все равно не смог бы жить под одной крышей с Аленом. Ален счел неуместным появиться за обедом, он мог вообще не появиться в доме, если там кузены, даже ночевать мог уйти в овчарню, на мельницу Жана-Реми, а то и в гостиницу.
– Вас вызовут к нотариусу, – продолжила Клара. – Но я знакома с завещанием вашего отца. Думаю, излишне повторять, что дела он оставил в полном порядке.
Она знала, что состояние Шарль разделил между сыновьями и довольно значительную часть завещал Мари. Изначально все должно было быть не так, и теперь Клара поняла, что и ей следует изменить свое завещание. В наследстве Мадлен особо выделила Готье, значит, ей выпало защитить Алена.
– Бабушка, – мягко начал Даниэль, – наверное, папа помогал содержать особняк. И этот дом тоже. Это значительные траты. Несправедливо, если все ляжет на тебя. Думаю, мы должны тебе помочь.
– Какой ты славный! – рассмеялась Клара.
После несчастья с Шарлем она впервые искренне засмеялась, и застолье вдруг оживилось.
– Узнаю тебя: организатор, всем управляешь… Должна признать, мои ресурсы поистощились, и по большей части их съедают налоги. Да, ваш отец оплачивал кое-какие счета. Такие пустяки, как ремонт крыши и жалованье садовника. Если вы настаиваете, пусть это будет вашей заботой.
Она говорила шутливым тоном, но Даниэль и Винсен одновременно согласились.
– Ладно, договорились, – кивнула она.
В конце концов, они уже взрослые, сами зарабатывают, да и наследство после Шарля осталось немалое.
– Я тоже хочу покрывать часть расходов, – влезла Мадлен, которую никто ни о чем не спрашивал.
– Нет. Я вам очень благодарна, но в этом нет необходимости, – отрезала Клара.
Ее передергивало от одной мысли, что невестка засунет нос в счета. До сих пор они прекрасно обходились без нее, пусть так будет и дальше.
– А что думаете делать с конторой? – спросила у кузенов Мари. – Завтра утром это надо сообщить компаньонам.
Винсен взглянул на Даниэля, тот только равнодушно пожал плечами:
– Это доходное дело, ведь так?
– У каждого из нас свои дела и своя клиентура, – объяснила Мари. – Шарля уже нет, но контора все равно может работать. Вы решайте, и если не будете продавать квартиру, то мы вам будем платить арендную плату. В противном случае я объясню вам процедуру…
Говорила она спокойно, но все видели, как она волнуется. Шарль первый объединил под одной крышей несколько адвокатов, и его ставка полностью себя оправдала. На доме висела медная табличка с перечнем имен и специализаций адвокатов, однако контора была известна всем и каждому как контора Морвана-Мейера. Мари было горько, что отныне придется работать без Шарля, но она не представляла себе, как можно бросить начатое Шарлем дело.
– Вы юристы, – бросил Даниэль брату и кузине, – вам и решать.
– Не забывай, у вас права наследования на недвижимость, – честно предупредила Мари.
Заинтересованная поведением внуков, Клара смотрела то на одного, то на другого. Может быть, очень скоро за этим же столом они так же будут обсуждать вопросы, когда она присоединится к Морванам на кладбище Эгальера. Что тогда станет с Валлонгом? Зачем было всю жизнь его возводить, если после нее ничего не останется? Сейчас, пока она еще здесь, внуки ведут себя разумно и достойно, а потом? Она опять пожалела, что нет Алена. Что-то можно было обсудить уже сейчас, какие-то больные вопросы решить.
– Мой самолет в шесть часов, – вставая, сказала Мари.
– Если еще есть билеты, то я еду с тобой, – вдруг решил Винсен. – У меня много встреч в Париже…
Это было бегство, не больше и не меньше, но он не хотел еще одной сцены с Магали: ему надо было все спокойно обдумать.
– Мы с Шанталь поживем еще пару дней, – сказал Готье. – Хочешь, бабушка, мы вернемся все вместе в конце недели?
Он не хотел терять Клару из виду: врачебный долг обязывал его удостовериться, что с ней все в порядке, что она смогла пережить смерть сына. Винсен встал из-за стола и, кивнув всем, заторопился собирать вещи. С большой неохотой он поднялся в свою комнату, – к счастью, там никого не оказалось. Винсен запихнул в портфель несколько папок, взял плащ с вешалки. Около туалетного столика Магали, где была вся ее косметика, он задержался. Если бы он дал ей высказаться, как бы она решила? Да и где она? И почему ему было так больно думать о ней: почему одновременно он испытывал чувство обиды и вины, жертвы и палача?
Он наклонился к маленькой серебряной рамке, затерявшейся среди флаконов! На фотографии в день свадьбы они были прекрасной парой, стоя на ступеньках церкви. Магали в белом платье была изящна и сияла от счастья. Винсен был элегантен и очень походил на отца, который стоял позади него. Винсен нагнулся ниже и нахмурился. Магали бессовестно изрисовала карандашом все лица на фотографии: кому добавила очки, кому усы, а на шляпе Клары красовались аляповатые перья. Лицо мужа она пощадила, но Шарля наградила моноклем.
В другое время он бы улыбнулся этому ребячеству, но сейчас он был не в том состоянии. Вынув фотографию из рамки, он порвал ее и бросил в мусорную корзину. Потом вышел из комнаты.
В парке, на лужайке, дети играли под присмотром Хелен. На обычном месте стояла «Симка» Магали, значит, она не поехала ни к Одетте, ни к Жану-Реми. Может быть, она отправилась гулять в сторону холмов или вообще к Алену в овчарню. Пусть разопьют там бутылку розового и порадуются смерти Шарля!
