— Кому?! — вконец я совсем обалдела и таращилась на этого бессовестного наглеца.
Герман стянул с полки раздачи папку с бумагами и протянул мне. Вскрыла пакет и распознала в них документы на развод и на раздел имущества.
— Без моей подписи развод не действителен, как и все его исходящие, — победно с нотками каприза изрёк Гера.
Сука! Зверем глянула на него.
— Ты издеваешься?!
— Нисколько. Я по-прежнему твой муж и совладелец данного заведения, — он вдруг ехидно улыбнулся. — Поэтому могу здесь хоть день и ночь находиться.
Расслабился в своём злорадстве? Сейчас я тебе покажу "кузькину мать", совладелец ты наш! Швырнула чётко в его моську папку со злосчастными документами. Слегка попятился, раскрасневшись от удара, но мужественно стерпел.
— Ты первый хотел развода, и я всё подписала. Теперь решил на попятный? — сверкнула лезвием сощуренных глаз.
— Прости, родная, но, зная о нашем совместном ребенке, я не имею права подписывать этот договор, потому что условия расторжения брака теперь кардинально меняются. Суд и всё тому подобное.
— Тогда я сама подам на развод, — рявкнула в ответ, стукнув ладонью по раздаче, и злой поступью закурсировала в свой кабинет.
— Боюсь, судья окажется на моей стороне, — крик мне в спину, словно бейсбольным мячом между лопаток.
Тормознула и, развернувшись, грозно подступила к нему:
— Ты чего добиваешься?! Решил снова поиздеваться?! Или, как ты там говорил "вернуть"?!
— Может и вернуть, — довольное лицо мужчины вдруг стало хмурым. — Меня можешь ненавидеть и гнать сколько тебе будет угодно, но если ты решила рожать, то я буду рядом.
Вдруг захотелось поверить, но его требования об аборте ещё воочию крутились в моей голове. И тут осенило. Это же элементарный шантаж.
— Кажется, я поняла. Это твой метод заставить сделать меня аборт! Верно? — нервно рассмеялась. — Типа "я подпишу документы, жёнушка, если ты избавишься от нашего отпрыска", так?
Герман закатил глаза.
— Нет не так! Ты снова неверно всё поняла!
— Вы подумайте, вечно неверно понятый мужчина! — рявкнула я. — Нечего тут понимать! Развод и точка! А пока ты здесь только рабочий, понял?!
— С какого перепуга?! — скривился муж.
— С такого, что у тебя дырявая память! Моя доля бизнеса здесь шестьдесят пять процентов и плюс десять у ребёнка при разводе, если по закону. Так что полноправный управленец здесь всё равно я. Не устраивает? Продавай мне свою долю и катись.
Герман явно не учёл подобный исход, поэтому смотрел на меня как восхищенно, так и разочарованно. Выдохнул, принимая условия боя, и глянул тем выражением лица, которое я давно забыла.
— Что ж удачи на суде, Кексик, — подмигнул. — А я поработаю тут чутка, пока мы ожидаем момента нашего дискутирования.
— Идиот! — бросила сердито и наконец покинула цех.
— Идиотка! — не остался в долгу мужчина и в голосе различила озорные нотки.
Захлопнула дверь кабинета, веля себе немедленно успокоиться. Чего он этим добивается? Хочет всё исправить? Хочет, чтобы вдруг взяла и простила его? Да пошёл ты в лес по ягоды без навигатора! Ничего, спокойно, Вик. Он тут долго не протянет. Я устрою ему сладкую жизнь, а точней рабочие будни. Это ему не стейки на гриле жарить и кашу варить.
ВИКА
Закончив с писаниной, переоделась и вышла в цех. Огляделась. Герман по своему обычаю метнулся на холодный, а Савва заменял меня на кондитерском поприще.
— Савва, если не ошибаюсь, твоё место в холодном цеху, — проронила стальным тоном.
Мужчины растерянно переглянулись.
— Я подумал, что это рациональней, Вик, — повёл плечами Савва. — Он же полный нуль в кондитерке!
— Савва, займи, пожалуйста, своё истинное рабочее место, — велела настойчивей. — Ты нанят у меня, как повар холодного цеха. Забыл?
Мужчина покорно выдохнул и двинулся в царство салатов и зелени.
— Герман, твоё рабочее место — кондитерская.
Муж неуверенно прошёл к столам с кондитерским инвентарем.
— Вик, это расходно с твоей стороны, — решил воззвать к моей безрассудности. — Савва прав…
— Все расходы вычту из твоей зарплаты, — непоколебимо вздёрнула вверх подбородок.
— Это ещё и репутация заведения, — не унимался он, поравнявшись со столом.
— Для сохранения её целостности у нас много "комплиментов", за которые ты тоже заплатишь, если что, — злорадно приподняла уголок губы. — Так что в твоих интересах косячить как можно меньше. Теперь берись за дело.
Смотрит покорённо с насмешкой.
— Да. Ты — достойный игрок, Кексик. Хорошо, — шумно согласился. — Помощь в обучении я могу попросить?
— Там посмотрим, — кивнула я.
— Окей, что мне делать сейчас? — озорно подмигнул. Решил действовать былыми методами породистого добермана? Чёрта с два? Не потеку! Скорее, ты иссохнешь через потовые железы.
— На завтра у нас двухкилограммовый торт. Оформление — чёрный велюр. Золотые вензеля и надпись Таня должна была уже сделать. Сейчас, тебе нужно выровнять торт шоколадным ганашем.
— Разве не масляным кремом? — удивился мужчина очень даже искренне. Да, знаком с теорией. Опрометчиво, учебники и вербинары лгут.
— Во времена совдепа — да. Но в моей кондитерской эта жирная хрень мне не нужна. Так что вари ганаш. Раскладка на стене.
— Слушаюсь, шеф, — усмехнулся муж и загулял взглядом по стенам, ища нужную рецептуру.
Пока Герман всё подготавливал, за спиной возник Савва:
— Вик, он всё только испортит. Я сам сделаю…
— Савва, это не обсуждается.
Услышала в спину сердитый выдох, и парень удалился.
— Сливки и горький шоколад один к одному, — читал вслух Герман. — Сливки доводим до кипения и снимаем с плитки. Бросаем шоколадные каллеты и перемешиваем спатулой до равномерности.
— Делай, — одобрительно кивнула.
— Да, шеф, — продолжал хихикать мужчина, многозначительно поглядывая на меня. Сука! Знаю этот взгляд, так он всегда выбирал орудие наслаждения для себя во время секса. Извращенец!
— Не паясничай, — осадила.
Сливки закипели, и каллеты переместились в сотейник, воссоединившись с ними. Герман быстренько всё перемешал, но потом скептически скривился.
— Кажется отсеклось, — проронил уже без энтузиазма.
Подошла ближе, глянув на смесь.
— Точно. Первый минус из твоей зарплаты, — ехидно оскалилась.
— Когда ты врёшь или издеваешься, видно твои зубы мудрости. Ганаш можно реанимировать?
— Мой секрет имеет цену, — скрестила руки на груди.
Гера осматривал меня пару секунд, а после вновь усмехнулся.
— Назови, — да, на сделку всё же пошёл.
Я лихорадочно осмотрелась, придумывая наказание поинтереснее, и взгляд упал на клининговый инвентарь. "Тынь", — мелодичное сопровождение идеи над головой, и я поддалась искушению.
— После окончания работы цеха, ты моешь здесь пол, — выложила победно.
— А клининг у нас на что?
— Думаю, Азиза не откажется от твоей любезной помощи, пока она будет прибирать зал.
Герман сцепил зубы, но сумел смолчать. Браво, может, когда хочет.
— Идёт, а теперь говори, как реанимировать ганаш.
Улыбка невольно коснулась лица, а сердечная мышца в груди отчего-то зааплодировала ему. Так и быть, пусть знает, всё равно мне нравится, когда он так внимательно слушает.
— Жиры отсекаются, если ты перегрел массу. В данном случае, у сотейника толстое дно и когда ты снимаешь его с плитки, оно всё равно продолжает греть содержимое. Чтобы этого избежать, каллеты лучше заливать горячими сливками в обычной миске. Тогда не будет перегрева. Это разъяснение причины. А исправить очень просто. Перелей сейчас всё в полусферу и поставь в холодильник минут на пятнадцать. Потом взбей подостывшую массу ручным миксером до однородной массы. Только не дольше минуты, иначе получишь мусс. А пористость ганаша — это уже брак.
