Алсу была уже – как выразился Эмиль – «глубоко беременной». Но я хотя бы добился, чтобы на людях она сдерживала свой крутой нрав, позволяя ей некоторые вольности за закрытыми дверями.
– Завтра же договорюсь о ремонте. Пускай все же сделают пристройку, о которой мы с тобой говорили.
– Можно просто сделать дополнительную прихожую возле двери, ведущей из гаража. Я бы могла раздевать там Айнура и не нести в дом мокрую обувь и одежду.
– Сделай как посчитаешь нужным, – согласно отозвался я, уже склоняясь над коляской и вытаскивая оттуда нашего первенца – красавца Айнура.
Роды Алсу были для меня потрясением. Для ее хрупкого тела плод был слишком крупный, сын весил пять с половиной килограмм. Врач, принимавший роды, предлагал Кесарево сечение, но Алсу отказалась. Мы даже повздорили на этой почве. У меня, как и у всякого, полагаю, любящего мужчины, в голове сразу появились кошмарные картинки того, как мне из родзала выносят сверток с сыном, но со скорбным лицом сообщают, что жена скончалась в родах. Как в средневековье каком-то. Но этот страх был иррациональным, и хоть как-то трансформировать его в здравые рассуждения мне было не под силу. Я просто боялся, что крупный плод что-то повредит в моей девочке. Но все обошлось. Правда, Алсу рожала почти четырнадцать часов, за которые у меня точно появилась пара седых волос. Результатом – кроме очевидного – стали какие-то небольшие механические повреждения, но врач заверил меня, жену подлатали, и она будет как новенькая в течение уже пары недель. К счастью, так и случилось, потому что в противном случае врача самого пришлось бы латать.
– Ну привет, кадерлем*.
Я наклонился и вдохнул чистый молочный запах сына. Он даже носом не повел, блаженно улыбаясь снам, которые смотрел. Айнур был еще слишком мал, и большую часть времени спал, но когда бодрствовал, смотрел так, словно знал все тайны этого мира. Такой взгляд пугал, но в то же время притягивал. Особенно остро можно было ощутить его ночью. Когда Айнур просыпался поесть, я доставал его из кроватки, чтобы подложить под грудь жены. Иногда в полумраке комнаты, когда я нес сына к нашей постели, он резко распахивал глаза, и, откровенно говоря, от этого по затылку ползли колючие мурашки и было ощущение, словно на голове шевелились волосы. Я любил лежать рядом с Алсу и смотреть на то, как она кормит нашего сына. Есть в этом акте нечто такое, отчего ты начинаешь чувствовать себя еще сильнее, могущественнее. Может быть, причина в том, что благодаря тебе на этот свет появился еще один человек. А, может, твой характер закаляется от осознания, что ты ответственен за свою жену и ребенка. Ты видишь, насколько они беззащитны, и преисполняешься решимости обеспечить их безопасность.
– Касим, ты заезжал к моим родителям? – спросила Алсу, как только мы вошли в дом.
Я кивнул.
– Да, они будут.
– И Эмиль?
– И он.
– Хорошо. Надо сказать Амине, что все подтвердили свое присутствие.
– Алсу, ну почему не отпраздновать день рождения в ресторане?
– Я хочу в домашней обстановке. К тому же, хочу накрутить волосы, сделать красивую прическу.
– Мы же…
– Еще немного времени, Касим, – перебила она меня. – Мне нужна еще капелька решимости.
Передав сына жене, которая уже разулась и сняла верхнюю одежду, я последовал ее примеру, и мы прошли в гостиную, где Алсу проворно сняла с Айнура теплый комбинезон и шапочку. Передала это Амине, а я снова взял сына на руки, и мы пошли в спальню укладывать его досыпать. Алсу на минуту скрылась в ванной, чтобы помыть руки, пока я устраивал сына в кроватке. Как только она подошла ко мне, я обнял жену за талию и, притянув к себе, поцеловал в висок.
– Ты снимешь хиджаб, когда будешь готова. А если этого никогда не случится, я не стану упрекать тебя или что-то требовать. Твой комфорт для меня важнее всего.
– Ты же знаешь, как сильно я люблю тебя? – с улыбкой спросила Алсу.
– Немного меньше, чем я – тебя, – ответил я и вовлек жену в головокружительный поцелуй.
Я молил Всевышнего о достойной жене. Тогда, много лет назад, находясь в чужой стране. Я получил ее, за что был безмерно ему благодарен. Молил о том, чтобы она была достойной, и снова мои молитвы были услышаны. Я никогда не просил любви или тепла, потому что считал, что не нуждаюсь в этом. Но в моей жизни появилась Алсу и дала мне все это, не спрашивая, надо ли оно мне. Оказалось, что надо. Что теперь, когда я познал все грани этого чувства, я не смогу ни дня прожить, не услышав от своей жены, что она меня любит. И пускай впереди у нас еще будут споры – а они будут, я в этом уверен, – небольшие ссоры и недомолвки, я был уверен в том, что мы все это преодолеем. Потому что я привык получать все, чего отчаянно желаю.
_________
*кадерлем – мой дорогой (татар.)
