— Не глупи, — возмутился Дима и закинул вещи на заднее сидение. Лина сжала зубы, не желая пререкаться с ним по мелочам. Поколебавшись минуту, она посмотрела ему в глаза и все же озвучила свое требование.
— Если Маша захочет ко мне, пусть приезжает. Но БЕЗ ТЕБЯ! Я не хочу тебя видеть, не хочу слышать. И рассчитываю, что ты, наконец, оставишь меня в покое. — Дима опять испытующе посмотрел ей в глаза.
— Я не буду тебя преследовать, если ты об этом. — твердо сказал он. Лина не успела даже облегченно выдохнуть, когда Жигунов продолжил. — Но… каждый вечер Вадик будет приезжать к твоему дому. И если ты поймешь, что сможешь простить всё это, просто сядь в машину. — он дотронулся до её губ, не давая ей высказаться. — Это будет только согласием на встречу со мной, ничего большего я не прошу. — Лина покачала головой, отстраняясь от него.
— Не стоит. Я не сяду в машину. — уверенно заявила она, смотря ему в глаза. Отвернувшись, она открыла дверь и собиралась сесть, когда Дима обхватил её плечи руками. Прижав к себе, он вымученно прошептал.
— Ты не можешь так уехать… Оставь хотя бы надежду…
Лина нетерпеливо передернула плечами, и Дима заставил себя расцепить пальцы. Девушка скользнула на сидение рядом с водителем, но даже когда они отъехали от коттеджа, так и не рискнула обернуться. Сжавшись на сидении, она подтянула коленки к груди и бессмысленным взглядом уставилась в окно.
— Ну и как ты? — спросил Вадик, когда молчание стало действовать на нервы. — Счастлива?
— Честно?! До сих пор не верю, что свободна. Все боюсь, что он позвонит тебе и прикажет, чтобы ты вернул ему непослушную, но чем-то приглянувшуюся игрушку. — Лина криво улыбнулась, так и не оторвав невидящего взгляда от окна. Поэтому когда Вадик на очередном светофоре вдруг резко схватил её за плечо, от неожиданности вскрикнула и посмотрела на него. Встретившись с ней взглядом, Вадик уточнил вкрадчивым тоном.
— Ты, действительно, думаешь, что была для него всего лишь игрушкой? — Лина, пожав плечами, осторожно высвободила руку, все ещё пораженная столь неожиданной вспышкой шофера. Вадик видимо тоже не ожидал ничего подобного от себя, поэтому и буркнул, прежде чем вновь уставится на дорогу. — Извини.
Лина вновь пожала плечами и перевела взгляд на окно. Пару минут они ехали в молчании, которое прервал Вадик.
— Я не взял телефон, так что можешь расслабиться. — он как-то невесело усмехнулся и продолжил. — Кстати, по распоряжению шефа не взял… — Лина молчала, прикидывая каковы шансы на то, что Жигунов, действительно, отпустил её. И не прикажет ли вновь её вернуть, когда неожиданно «соскучится». Вадик насмешливо спросил. — Тебе не интересно, какие ещё он дал распоряжения? — Лина даже не посмотрела на него. — Запретил нам на будущее, пытаться принудить тебя вернуться, даже если это он сам нам будет приказывать. Забавно, не находишь? То есть Жигунов сам не уверен в себе, не уверен, что сможет сдержаться, быть без тебя…
— Вадик, я просила тебя уже сегодня не защищать его. Буду более краткой: заткнись. — она посмотрела на него выразительным взглядом. Вадик криво усмехнулся и кивнул. Устало прикрыв глаза, Лина с трудом выдавила из себя. — Я просто хочу забыть все это, как страшный сон. И как можно быстрее.
Вновь нахлынуло сожаление, что не смогла сразу разорвать все нити. Возможно, не надо было, в принципе, прощаться с Машей. Впрочем, сделанного не воротишь. И она только надеялась, что Дима примет её условие: только Маша, без него в качестве сопровождающего. И тогда, возможно, эти встречи будет менее болезненными.
До дома доехали быстро. Забрав вещи с заднего сидения, Лина посмотрела на вышедшего Вадика и сказала на прощание.
— Не могу сказать, что была рада знакомству… Но ты, оказался, не так плох, как показалось вначале. Прощай.
— Ты, правда, думаешь, что это всё? И мы больше не увидимся?
— Почему же? Думаю, пару вечеров ты, действительно, проведешь под моими окнами. Не обессудь, но общаться дальше не хочу, да и смысла не вижу. Хотя… если Машу привезешь ты, то можешь зайти в гости.
— Значит, табу только для Жигунова? На «прийти в гости».
Лина просто кивнула и уже отвернулась, чтобы уйти. Но в последний момент все же сказала пакость.
— Только не думай, что будешь желанным гостем. Так… необходимым приложением к малышке.
— Благодарю покорно. — крикнул он ей вслед.
Закрывая дверь подъезда за собой, Лина почувствовала, что обессилена. Не столько физически, сколько эмоционально. Последние пару часов окончательно вымотали её, а последние полчаса она держалась на упрямстве. И сейчас было стойкое ощущение, будто её постирали, отжали, и повешали сушится. С трудом переставляя ноги, она добралась до квартиры и позвонила. Ключи были где-то в рюкзаке, но шевелиться не было сил. Хорошо, что дверь открыла Юля, сделать нормальное лицо для родителей, она бы уже не смогла.
— Где мама с папой? — выдохнула она.
— В супермаркет поехали. — отойдя от шока, ответила Юля.
— Хорошо, — прошептала она и, уронив сумки, прислонилась к стене, набираясь сил для последующего рывка до собственной постели.
— А ты почему здесь? Дима отпустил тебя на сегодня?
— Он отпустил меня навсегда, — она даже слабо улыбнулась, не обращая внимание что слезы все-таки потекли из глаз. Что ж она знала, что свобода обойдется ей дорогой ценой, но не думала, что настолько.
— Лин, что случилось? — обеспокоенно спросила Юля, видя что с сестрой что-то решительно не так. Она покачала головой, не уверенная, что вообще сможет кому-нибудь рассказать об «уроке хороших манер». Поспешно вытерев слезы, рукой, Лина перехватила взгляд Юли на свое запястье. И выругалась: опять браслет свалился. Уставившись на синяки, что с головой выдавали её, она даже не поняла, что в тот момент сестру поразило уже другое. Рука, запястье которой Лина с ненавистью сейчас рассматривала, мелко тряслась.
— Надо как-то спрятать синяки… Не хочу пугать родителей… — каким-то чужим голосом пробормотала Лина. — Может, тональным кремом попробовать ещё раз замазать. Поможешь? — и посмотрела на притихшую сестру. Заметив какой-то ужаснувшийся и в то же время жалостливый взгляд Юли, поняла, что та догадалась о случившемся. Глубоко задышав в отчаянной попытке не разреветься, Лина прикрыла глаза. И в следующую секунду оказалась в крепких объятиях сестры.
— Все будет хорошо… — шептала она, гладя трясущиеся плечи Лины. — Все хорошо. Ты дома! Здесь тебя больше никто не тронет! Все пройдет… пройдет… Ну тихо, тихо… — вновь и вновь повторяла Юля, не зная чем ещё помочь сестре. Вспомнив о родителях Лины, что вот-вот придут, она подумала и о другом. Да, конечно, лучше бы они узнали правду, возможно, помощь матери сейчас для Лины просто необходима. Но было одно существенное «но» в этой ситуации: деньги, что дал Жигунов на операцию и лечение тёти Марины. И предсказать реакцию родителей, когда они узнают всю правду, она не могла. Их и без того сильно смущают те деньги, что они приняли. Поэтому скрытность сестры сейчас будет как никогда кстати. Чувствуя, что Лина успокаивается, Юля пробормотала. — И с синяками мы что-то придумаем… Обязательно придумаем! А пока, может, пойдем, умоемся? — Лина покачала головой и все ещё прерывающимся голосом сказала.
