Давление внутри становится нестерпимым, когда я чувствую его проникновение. Медленное, плавное, осторожное. Скрип над головой усиливается, пока не раздаётся характерный треск.
– Божечки...– выдыхаю, когда мужчина полностью оказывается во мне.
Мои пальцы впиваются в его плечи и с силой сжимают. Я такого не ожидала. Это за гранью реальности.
Глеб не двигается. Просто находится внутри. Он шумно и тяжело дышит. Его челюсть плотно сжата. А руки над головой наверняка уже что-нибудь сломали.
Он даёт мне к себе привыкнуть. И да, он действительно большой. Мне приходится шире раздвинуть ноги и сильнее расслабить мышцы, чтобы он полностью смог в меня войти.
– Глеб... Пожалуйста... – царапая его плечи, начинаю просить.
Он лишь целует и по-прежнему не двигается. Наверное, хочет, чтобы я с ума сошла.
– Глеб Викторович...
Хрипло смеётся.
– Я же сейчас контроль потеряю...
– Потеряй. Я... хочу.
Глеб с просвистом выдыхает, а через мгновение я чувствую первый сильный удар по моим бёдрам, и закатываю глаза.
Кажется, ради этого момента я жила. Выдержала и вытерпела всё, что было у меня в прошлом. Справилась и пошла дальше. Чтобы сегодня оказаться здесь, рядом с любимым мужчиной, под его сильным и тяжёлым телом. Чтобы чувствовать его в себе и понять, наконец, что такое "любить" на самом деле.
– Только будь со мной, пожалуйста. Не уходи больше...
– Я никуда не уйду. Никогда.
Его движения становятся менее сдержанными и порывистыми. А удовольствие практически бесконтрольным. Сознание путается, и я почти не соображаю, что лепечу.
Голова хаотично мечется по подушке, руки скользят по влажной спине мужчины, размазывая пот.
Я тебя люблю...
Так вышло, понимаешь? Что я тебя люблю...
Я взрываюсь. И чувствую, как Глеба взрывает вместе со мной.
И пусть мои мысли пока не были озвучены вслух, и на них не был получен ответ, я однозначно уверена в том, что происходящее между нами сейчас было настоящим. Во всяком случае, с моей стороны это была любовь. Словно до встречи с ним, любить я не умела вовсе...
Глава 81
Глава 81
Мне так жарко. Как будто я тесно прижата к горячей печке, которая окутала меня со всех сторон.
Открыв глаза, понимаю, что печка – это Глеб. Я прижата к нему спиной. Его руки обвили меня. Одна ладонь лежит под грудью, а другая на округлившемся животе.
Голова прижата к моей шее. Я чувствую его горячее дыхание и ровный стук сердца по позвонкам. Тук…тук… тук… Это успокаивает. Настолько, что заставить себя встать невыносимо трудно. Хочется провести вот так весь день. И, возможно, если бы мне не было так жарко, я бы так и продолжила лежать и просто наслаждаться спокойствием, которого не испытывала никогда в своей жизни в руках мужчины.
Осторожно приподнявшись, медленно отрываю от себя вначале одну, а затем и вторую ладонь босса и вылезаю из под одеяла, в которое он завернул меня, как в кокон.
Причём сам Воронцов при этом укрывается почему-то простыней. Ну как укрывается. Она скорее просто накинута на него сверху, едва прикрывая поясницу и часть крепких ягодиц, в которые я тут же впиваюсь взглядом, когда Глеб переворачивается на живот.
Боже…
Смотря на обнажённое тело своего босса, я просто не могу поверить, что то, что было между нами этой ночью – правда.
Жалею ли я о чём-то? Нет. Однозначно. Но поверить всё равно трудно. В то, что моё тело способно так остро чувствовать. В то, что я впринципе могу быть счастлива настолько, что мне от этого счастья лёгкие сжимает и дышать становится сложно.
Когда вся твоя жизнь с рождения похожа на кошмар, начинаешь верить в то, что счастье для тебя в принципе невозможно. Это становится чем-то из разряда фантастики. Сказка, которую рассказывают маленьким девочкам, чтобы они не разочаровывались раньше времени.
Но вот она я, сижу голая на постели своего шефа. Мужчины, которого ещё совсем недавно до смерти боялась. Сижу и смотрю на то, как он спит.
Скольжу взглядом по спокойному, расслабленному лицу. Сейчас оно не кажется таким жёстким, как раньше. Это так непривычно. Я ведь никогда не видела прежде Глеба спокойным или безмятежным. И сейчас он словно сам на себя не похож.
Но самое странное то, что я даже не могу решить, каким он нравится мне больше. Наверно, любым. Ведь его хмурое лицо и жёсткий взгляд больше не пугают.
Подушечки пальцев горят от желания дотронуться до него. Провести по лопаткам. По позвонкам спуститься вниз до поясницы… и дальше. Но я не решаюсь.
Ловлю себя на мысли, что мне хочется сфотографировать его. Вот таким – спящим, умиротворённым и… голым.
Да, определённо точно я хочу фотографию обнажённого Глеба, потому что без лишней скромности это очень красиво.
Осторожно встав с постели, на цыпочках выхожу из его спальни, заглядываю в свою и, взяв с тумбочки новый фотоаппарат, так же бесшумно возвращаюсь обратно.
Низ живота немного тянет, напоминая о том, что несколькими часами ранее Глеб был во мне. А ещё… ещё я чувствую липкость у себя между ног, потому что мы не предохранялись. Ведь я и так жду от него детей…
Знаю, что не должна об этом думать. Я обещала себе не вспоминать о бывшем муже и тем более, сравнивать Глеба с ним неправильно. Но я всё равно невольно сравниваю. Наверно, потому что кроме Рената у меня не было другого опыта.
И в отличие от бывшего мужа, после близости с Глебом мне не хочется поскорее смыть с себя его следы. Я не чувствую себя грязной, мне не противно от самой себя и нет того удушающего, подкатывающего к горлу отвратительного чувства тошноты.
Наоборот. Я знаю, что нужно пойти в душ, но не тороплюсь этого сделать. Мне как будто хочется подольше сохранить на себе его запах и… всё остальное, что принадлежит ему.
Наверно, когда ты любишь человека это так и должно ощущаться. А может и нет. Я не знаю. Может я просто больная на голову извращенка.
Так или иначе, я просто сажусь на колени рядом с постелью, на которой Глеб так и лежит в прежней позе и, настроив объектив, делаю несколько кадров, фотографируя его с разных ракурсов.
Я настолько увлекаюсь этим, что даже не сразу замечаю, в какой момент мужчина открывает глаза.
Ловлю его чёрный взгляд в объективе камеры, а через секунду до меня доносится его низкий, хриплый после сна голос.
– Я так понял подарок тебе понравился?
Опускаю фотоаппарат вниз и смотрю на Воронцова.
– Да, я… не успела вчера тебя за него поблагодарить… Спасибо, Глеб.
Тут же чувствую неловкость из-за собственной наготы. Хотя, пока Воронцов спал, мне было абсолютно комфортно.
– Почему же не успела, – ухмыляется. – Благодарность была что надо. Я вообще не против, если ты всегда меня так будешь благодарить.
– Дурак, – улыбаюсь. Машинально обхватываю себя руками, прикрывая грудь. – Мне… в душ надо. Я ещё не успела сходить.
Встаю с колен и тут же ощущаю, как по внутренней стороне бедра стекает тонкая струйка вязкой жидкости. Подхватываю с кровати одеяло, чтобы прикрыться, но Воронцов хватает с другого конца и тянет на себя вместе со мной в придачу.
– Потом сходишь, – обхватывает меня за запястье и валит на себя. Я даже среагировать не успеваю, как уже оказываюсь на Глебе сверху, а его руки сжимают мою талию, чтобы я не слезла. – И не сиди голая на полу. Задницу застудишь.
– Я не долго, – краснею, когда чувствую твёрдую мужскую плоть, упирающуюся мне в живот и тут же отвожу взгляд.
– У нас всё нормально, я надеюсь, – выгибает бровь.
– Всё отлично.
– Тогда скажи “Глеб Викторович”.
– Зачем?
– Просто так. Чтобы проверить. Мало ли, вдруг пока я спал твои тараканы успели тебя накрутить.
– Ты дурак, Глеб… Викторович, – усмехаюсь. – И мы с моими тараканами пришли к компромиссу.
– Отлично, – рывок, и он переворачивает нас, подминая меня под себя.
Касается губами горла и ведёт дорожку поцелуев вверх за ухо, чуть прикусывая кожу. Это так приятно, что я сама не замечаю, что непроизвольно выгибаюсь в пояснице и задираю голову, предоставляя Глебу лучший доступ.
