колбаса, тушенка и пастеризованное молоко.
Андрей вытащил банку и передал ее мне.
Он в смятении чиркнул по мне взглядом и отвел голову. Он будто был смущен чем-то, но старался не показать этого за чуть хмурым и задумчивым лицом.
— Спасибо. — Кивнув, он сел обратно за стол.
Добавив немного молока, я взяла две кружки и поставила их на стол.
— Спасибо.
И он принялся медленно потягивать кофе, рассматривая интерьер комнаты.
Но думаю, он размышлял совершенно не об этом.
Я два часа тащила его на автобусе в деревню. Пусть и когда все это закончилось, я поняла, что просто обязана рассказать ему обо всем. Между нами не должно быть ничего, что может омрачить наши будни.
Он был в неведении и даже не представлял, куда я его везу, зачем.
Мы приехали и сразу от остановки пошли до кладбища.
Большинство пути от города до кладбища мы молчали. Он лишь крепко держал мою руку. Андрей молчал, скорее всего, потому, что чувствовал, что это особенно для меня место, и оно было тяжелым для меня. Он понимал, куда мы идем, еще издалека увидел часовенку, которая показалась из-за дороги, но промолчал.
Я тоже молчала, потому что не знала, как он может на это отреагировать. Каждый реагирует на кладбище по-разному. Не каждый может вытерпеть такое.
Хоть я и твердо решила, что должна его привезти сюда.
— Ты всегда ездишь на автобусе?
— Да, а что?
— Я понял, почему ты не едешь на машине.
Мы проходили мимо первых могил, и мне постоянно приходилось подгонять его, когда он видел фамилию «Борисов». Увы, моя фамилия была очень популярна в этой деревне. Недаром же она называлась «Борисовка».
В конце концов мы дошли до конца кладбища, до моего места. Эти памятники я бы увидела и различила из тысячи. Даже если все обрастет новыми могилами, я все равно среди них найду свои.
Аккуратно отперев калитку, я ступила на только что выпавший снег. Здесь почему-то всегда снег выпадал позднее, чем в городе. Если там снег уже улегся на тротуарах и не таял, то тут он только выпал. Первый снег. Только вот для них — не первый.
И тотчас все мои тревоги ушли. Я уже не хотела обращать внимания ни на что, и ни на кого. Даже на Андрея.
На меня смотрели две пары любимых глаз.
— Ну здравствуйте, мои дорогие.
Я подошла к памятникам и по очереди прикоснулась к ледяному камню.
Краем глаза я заметила, как Андрей стоял, как вкопанный.
Привет, внученька. Кто это за молодой человек?
— Ну, дядь, не так быстро. Я вообще-то хотела просто поговорить с вами. — Я грустно улыбнулась, — Но раз уж вы так хотите, то я могу вас познакомить.
Давай, быстрее, мне очень интересно. — сказал один.
А он офицер? Ты в детстве говорила, что так же как и бабушка, выйдешь замуж за офицера. — подкусил меня второй.
— Эй, все, спокойствие. Про офицера я говорила в пять лет. С тех пор многое изменилось.
И ты очень изменилась, дорогая.
Сердце дрогнуло, но я решила оставить это на потом.
— Дедушки, это Андрей. Мой одногруппник, очень хороший друг, и… мой парень. — Андрей удивленно посмотрел на меня и закашлялся. Я посмотрела на него чуть слезящимися глазами и чуть улыбнулась. — Поздоровайся с ними.
Он растерялся. Но потом выпрямился, чуть подошел поближе, к основанию плитки и выдохнул. Ему было тяжело, очень. Каждому на его месте было бы тяжело. Не каждый может смотреть спокойно на каменные глыбы с фотографиями. Особенно учитывая, что у него самого, возможно, кто-то умирал.
— Здравствуйте. Меня зовут Андрей, я одногруппник Евы…
— Все, стой. Они все знают. — Я коснулась его руки и ободряюще улыбнулась. Эй, все будет хорошо. Я рядом. И он слабо улыбнулся мне в ответ.
Ева, ну чего же он такой скромный? Мы вообще-то просто памятники.
— Не смущайте парня, он вообще-то вас впервые видит, и то, не живых. — Я пыталась сказать это веселее, чем планировала, но думаю, всем было понятно, с какой горечью я это произнесла. И все это услышали.
Ладно, ладно, только не ворчи на нас.
Да как же я могу, — с болью подумала я.
Просто мы сами не знаем, как на него реагировать.
Дед верно говорит. Он еще так… похож на тебя, Ева.
Тут я вздрогнула. Многие уже говорили мне, нам, что мы очень похожи. И всегда я отшучивалась. А сейчас у меня уже не получится так просто уйти от разговора. Придется звать на помощь Андрея. Хотя я прекрасно знаю, как он решит вопрос.
Мама всегда говорила, что мы очень похожи, так же как они с папой.
Ева, сигаретку зажжешь? В такой момент грех не закурить.
— Да, конечно, дядь. — Облегченно выдохнув, что дедушка решил перевести тему, я начала осматриваться по сторонам, бросила взгляд на скамейку, но там ничего не оказалось. Тут я вспомнила, что отдавала сумку Андрею, который так и застыл у памятников, рассматривая их. — Андрюш, дай мне, пожалуйста, сумку.
Он вздрогнул, отходя от оцепления, и обернулся ко мне, на ходу снимая сумку. Отдав ее, он сразу вернулся в прежнюю позу, даже не позволив мне заглянуть ему в глаза.
Я уже успела пожалеть, что притащила его сюда.
Может, он просто после этого скажет, что я сумасшедшая, что разговариваю с памятниками и сожжет все мосты в общении?
О таком даже думать не хотелось.
Дрожащими от холода пальцами я вытащила пачку сигарет и вытащила оттуда одну.
— Прости, дядь, не принесла сегодня кофе. Не успела сварить.
Да ладно, неси уже. — Проворчал он.
Я вытащила из кармана пальто зажигалку и чикнула колесиком. Чуть прикурив, я убрала ее от губ и положила на плитку.
Вокруг нас образовался сигаретный запах и дым.
В принципе, он не плохой. Надо отдать ему должное, что он не сбежал, как только ты зашла на кладбище.
Да, Ева, мы не будем осуждать твой выбор. Только ответь на один вопрос.
— Мне нравится Ева, если кто-то, кроме Евы, меня слышит. — Неожиданно выдал Андрей, отчего я удивленно посмотрела на него. — Эта прекрасная дама, с которой я общаюсь уже долгое время, раскрылась мне, искренне боясь, что ее в который раз отвергнут или начнут осуждать. Я не осуждал. Она столько раз выслушивала меня, помогала мне. Я встретил ее, когда она была блондинкой, в летнем красивом наряде, а начал общаться, когда она стала такой, какая сейчас. И я скажу так: при первой встрече я в нее влюбился,
