третий раз. Доход от аренды здания, которое купил Гарри, позволял им путешествовать так, как они мечтали. Даже если бы они не имели дохода от здания, я знала, что Гарри все равно сделал бы это возможным. Он был самым добрым и отзывчивым человеком на планете.
Я помахала им рукой с дороги и глубоко вздохнула. Когда я повернулась, Гарри приближался ко мне, улыбаясь своей улыбкой с ямочками. Его предплечья были обнажены, рукава закатаны до локтей, а сам он был одет в шорты цвета хаки и мокасины.
Я посмотрела на свое обручальное кольцо, сверкающее в лучах летнего солнца. Мы поженились в прошлом году в этом поместье. Как мы и планировали, наше время делилось между Англией и Нью-Йорком. Гарри справился с управлением HCS Media так хорошо, как и ожидалось, то есть — безупречно. А я по-прежнему писала в «Спросите мисс Блисс». Она была моим язвительным альтер-эго, и я не хотела от нее отказываться. Но я также писала статьи. И не могла быть счастливее.
— Леди Синклер, — поприветствовал Гарри, заключил меня в объятия и поцеловал. Теперь я была «леди». Леди, носящая настоящий титул, что было самым уморительным на свете. Я застонала ему в губы, и у меня закружилась голова, когда он отстранился. — Все в порядке с их отъездом?
— Да, — сказала я и повела его к нашему любимому месту в поместье, к нашему сказочному мосту. — А завтра высадятся войска из Нью-Йорка на целых две недели кровавой бойни.
Приезжали Амелия, Нова, Сейдж и Николас. Николас теперь руководил нью-йоркским офисом и, насколько я знала, отдавал приказы Сейджу и в спальне.
Я положила голову на грудь Гарри и помахала рукой Кингу Синклеру, который сел в свой до смешного дорогой спортивный автомобиль и уехал, отправившись навстречу новым приключениям. Или на день в боулинг-клуб, я так и не определилась.
— Сегодня ты выглядишь особенно великолепно, — сказал Гарри и накрутил прядь моих волос на палец. — На самом деле, ты вся светишься.
— Наверное, это от того, что ты так тщательно трахнул меня прошлой ночью. Сегодня я едва могу пошевелить ногами. Думаю, ты сломал мне таз рядовым Гарри.
— Ради всего святого, пожалуйста, перестань называть мой член рядовым Гарри.
— Ну, я должна сказать, что рядовой Гарри лучше, чем член. Сколько тебе, восемьдесят?
— Я сдержанный, — возразил Гарри.
— Сдержанный! — я фыркнула. — Расскажи это моей постоянно красной заднице, которую ты систематически шлепал в течение двух лет.
Губы Гарри подергивались от удовольствия, а затем он бросил на меня строгий взгляд с назиданием.
— Анонимность — это главное, леди Синклер. Такие вещи нужно держать за закрытыми дверями.
Я недоверчиво посмотрела на него.
— Если «за закрытыми дверями» означает сеть секс-клубов, которая теперь охватывает весь мир, принося ужасные маски и раздражающие плащи богатым и похотливым, если ты имеешь в виду это «за закрытыми дверями», тогда я понимаю.
Гарри зарычал и поцеловал меня в висок, а у меня случился внезапный приступ нервного напряжения из-за того, что я собиралась ему сказать. Когда мы шли по мосту, оглядываясь на дом, я позволила удовлетворению охватить меня и взяла Гарри за руку.
— Фейт? — спросил он, нахмурив брови. — Что случилось?
Сделав глубокий вдох, я ответила.
— Ничего не случилось. То есть, совсем наоборот. Если отбросить мою красную задницу и больные соски, то есть… ох, и тот факт, что от каждого запаха мне хочется оторвать нос…
— Фейт? — Гарри крепче сжал мои руки.
— Я беременна, — пролепетала я. И внимательно следила за реакцией Гарри. Шок быстро сменился чистым, безусловным счастьем, на его лице расплылась лучезарная улыбка, отчего мой муж стал выглядеть просто невероятно красивым.
Гарри подхватил меня на руки и закружил, смеясь мне в шею. Даже сейчас я с трудом могла поверить, что он мой. Мой собственный, немного садистский, сексуально девиантный прекрасный принц.
Когда он поставил меня на ноги, то глубоко поцеловал и прижался лбом к моему лбу.
— Я не могу в это поверить, — прошептал он, его голос был полон эмоций. — Фейт. Я… — он споткнулся на полуслове. — Я не могу в это поверить. Я… я так счастлив.
— Я тоже, — сказала я и позволила ему поцеловать меня снова. Когда Гарри оторвался от меня, то продолжал держать меня за руки, как будто я вдруг стала стеклянной. Он привел нас на лужайку возле моста. Сел сам и мягко усадил меня, и я легла рядом с ним, положив голову ему на колени, а он гладил мои волосы.
Затем Гарри с трепетом опустил руку на мой слегка округлившийся живот.
— Ребенок… — произнес он голосом, полным благоговения. — Интересно, каким он будет? — я чуть не расплакалась от нового вида удивления в его голосе. — Мальчик или девочка? Интересно, на кого они будут похожи? — Я хотела, чтобы они были похожи на него. Или хотя бы унаследовали те голубые глаза, которыми я все еще была одержима. Я фыркнула от удовольствия, а Гарри нахмурился. — Что?
— Меня больше волнует, что мы им скажем, когда они подрастут и спросят, как мы познакомились.
— На работе, — сказал Гарри. — Легко.
Я игриво пожала плечами.
— Не знаю, я имею в виду, что думала рассказать историю о том, что была твоей сексуальной сабмиссив, а ты — моим твердым и хорошо оснащенным мастером. Я выразительно произнесла. — Ну, дорогая, твой папа приковал меня, а после умопомрачительного куннилингуса выбил из меня всю дурь, и тогда я поняла, что влюбилась.
— Отлично, нам предстоят годы терапии.
Я села, повернулась лицом к Гарри и, положив руку ему на щеку и глядя в его глаза, которые обожала, сказала.
— Тогда как насчет такого варианта. — Я почувствовала, как часть моего сердца растаяла и превратилась в кашу, потому что у меня был Гарри, эта жизнь и вся любовь в мире, и мне было позволено быть капризной, если я этого хотела. — Поначалу любовь давалась мне нелегко, но чем больше я узнавала твоего папу, все его стороны… — я многозначительно двинула бровями, и Гарри игриво закатил глаза. — Я не смогла устоять перед ним.
— Идеально, — сказал он и взял меня за руку. Он провел большим пальцем по моему обручальному кольцу и решительно кивнул. — Это идеально. Больше ничего не нужно говорить. Больше ничего не нужно объяснять. В данном случае меньше — это лучше, любимая. Меньше — лучше.
— И чем больше я узнавала его, — продолжала я, игнорируя его попытку заткнуть мне рот, и благодаря Бога за то, что в моей жизни есть этот человек, а теперь и наш ребенок, — тем
