— Я не знаю, Мэгги. Я просто не хочу думать об этом прямо сейчас, — отрезал я, устав говорить об этом. Мэгги была как собака с костью, хотя она не собиралась так легко сдаваться.
— Клэй, ты должен начать думать об этом. Выпуск меньше чем через месяц. Последний срок подачи заявления в Пидмонт на осенний семестр, на следующей неделе, — произнесла она, и я стрельнул в нее взглядом. Она пожала плечами. — Я проводила свои исследования, хорошо? Но серьезно, почему мы просто не можем поговорить об этом? Я чувствую, будто ты даже не стараешься разобраться с делами, — говорила она в отчаянии, которое, в свою очередь, вызвало мое собственное.
Я закрыл альбом и встал на ноги, стряхивая траву с шорт.
— Я сказал тебе, что не хочу говорить об этом, Мэгги. Я знаю, ты хочешь, чтобы я запрыгнул в вагон колледжа, получил свою толстовку и прочее дерьмо, но я просто не могу. Я не знаю, что будет с Руби. Черт, я не знаю, что будет со мной. Просто, пожалуйста, отстань. — Я практически кричал на нее к тому времени, как закончил, а Мэгги просто смотрела на меня.
Черт возьми, я снова был с ней придурком. Мэгги посмотрела вниз на свои руки.
— Ты снова делаешь это. Ты закрываешься от меня. Даже когда пообещал, что не будешь этого делать, — произнесла она тихо, и это заставило меня почувствовать вину еще больше. Я села рядом с ней и взял ее за руку.
— Мне жаль. Правда. Меня просто пугает говорить обо всех своих планах на будущее. Потому что я едва могу продумать план на завтра, не говоря уже обо всей своей жизни, — ответил я честно. Ее рука слегка дрожала в моей, и я пытался успокоить ее своим прикосновением. Я провел рукой вверх по ее руке и наклонился, чтобы поцеловать ее за ушком в ее любое место.
Она отстранилась, все еще не смотря на меня.
— Ты все еще принимаешь их? — прошептала она, и я застыл. О, черт, нет. Я не собираюсь туда снова. Я чувствовал, как гнев разворачивается во мне, и я убрал руку с ее кожи.
— Ты, правда, спрашиваешь меня об этом? Какого черта, Мэгги? — спросил я, стараясь контролировать ужасные эмоции, которые начали подниматься на поверхность.
— В последнее время ты был таким далеким. Я просто хотела убедиться, — ответила она, ее голос дрожал. Я разрывался между чувствами ужаса, что стал источником ее сомнения, и был чертовски злым из-за отсутствия в ней доверия.
— Я принимаю их, я говорил тебе, что никогда не сделаю этого снова, и я упорно работаю над тем, чтобы сдерживать эти обещания. Дай мне немного гребаного доверия в этом плане, — ответил я резко. Будет ли у нас этот спор до конца нашей жизни? Сможет ли она просто верить, что я стараюсь? Логически я понимал, откуда у нее это, но это не останавливало боль.
— Я знаю, ты стараешься Клэй. Мне жаль, — сказала Мэгги, все еще не смотря на меня. Мы были в тупике, и я знал, если останусь здесь, ситуация лишь ухудшится.
— Я пойду. Не хочу делать это прямо сейчас. Позвоню тебе позже, — я поцеловал ее в щеку и собрался уходить.
— Просто подумай о поездке, Клэй. Я хочу, чтобы ты был счастлив, и все, — крикнула Мэгги, прежде чем я ушел. Часть гнева испарилась, когда я осознал ее искренность. Но здесь не о чем было больше говорить.
Я был в ужасном настроении, когда приехал домой. Я ничего не хотел, только подняться в свою комнату, включить музыку и найти способ, чтобы избавиться от плохих чувств. Единственные способы, о которых я мог думать, не были хорошими. Хотя я знал, что должен приобрести здоровые навыки преодоления, они просто не привлекают меня так, как нездоровые.
— Клэй, ты рано, — сказала Руби, напугав меня. Я был так потерян в своих мыслях, что даже не понял, что она была дома. Она проводила большинство дней в магазине. Пока я был рад, что она выбирается из дома и старается справиться со своей жизнью, я беспокоился, что она подавляет свое горе, выматывая себя на работе до смерти.
— Привет, да, я устал, так что подумал вздремнуть, — сказал я, желая лишь подняться в свою комнату и побыть одному.
— У тебя есть минутка? Я собиралась поговорить с тобой вечером, но так как ты дома, нет смысла откладывать это. Пошли на кухню, я сделаю чай.
Руби пошла по коридору, и все что я мог сделать, это следовать за ней.
Руби и ее чертов чай. Я не был уверен, траву под каким номером она заставит меня пить на этот раз. Но наблюдая за ее движения на кухне, я понял, она нервничает. О чем, черт побери, она переживает? Ее нервозность заставила меня занервничать.
— Нужна помощь? — спросил я, и она прогнала меня на стул за столом. Когда она, наконец, поставила чашку с Бог знает чем передо мной, она села и послала мне взгляд, который заставил мое сердце учащенно биться. Она выглядела грустной и обеспокоенной. И мне это совсем не нравилось.
— Так что случилось? — спросил я, стараясь звучать спокойно. Она удивила меня тем, что потянулась и вытащила конверт из кучи писем, и передала его мне. Я вопросительно приподнял бровь.
— Что это? — спросил я.
— Просто открой его, и затем я объясню, — настояла она, и я сделал это. Медленно раскрыл его и вытащил то, что было внутри. Это оказалась чековой книжкой. Я открыл первую страницу и почти проглотил свой язык.
— Руби, это куча денег. Откуда все это? — спросил я, полностью опешив.
Руби глотнула чай, прежде чем ответить.
— Это деньги со страховки Лисы. Они пришли несколько дней назад. Так что я пошла и открыла счет. Деньги твои, Клэй. Делай с ними все, что хочешь. Ты можешь использовать их, чтобы пойти в колледж, или путешествовать, что угодно. Я просто хочу, чтобы они были у тебя. Лиса хотела бы, чтобы они были у тебя.
Я перелистывал чеки, видя свое имя и имя Руби сверху. Это было невероятно. Я попытался вложить их обратно в ее руки.
— Я не могу их принять, Руби. Тебе нужны эти деньги больше, чем мне. Лиса хотела бы, чтобы ты их использовала. Серьезно, неправильно, чтобы они были у меня, — сказал я.
Руби взяла мои руки и сжала маленькую голубую книжку между моими ладонями.
— Это не обсуждается, Клэйтон. Они нужны тебе. Ты яркий молодой человек с миром у твоих ног. Это лишь значит, что они смогут доставить тебя туда, куда ты хочешь отправиться. Твои родители бесполезны, и я знаю, они отказались от тебя. Я не хочу, чтобы ты начал следующую главу своей жизни, борясь. Сделай это для меня, так чтобы твоя старая тетушка не беспокоилась о том, как ты. Я всегда любила тебя, будто ты мой сын. И Лиса тоже. Ты сын, которого у нас никогда не было. Ты сделал наши жизни...
— Несчастными? Не восхваляй меня, Руби, я был чертовым ночным кошмаром, пока жил с тобой и Лисой. Как ты можешь сказать что-то другое? — пробормотал я вокруг комка в моем горле.
