Девушка смотрела прямо вперед, но неожиданно повернула голову в направлении Джордана, отвела глаза, и снова, явно узнавая, посмотрела на него. Как ни странно, глаза ее в это мгновение тоже изменили цвет. Из голубых глубин появился и разлился по радужке отчетливый фиолетовый оттенок. Незнакомка приветливо улыбнулась Джордану. Побуждаемый силой, затмившей его обычную замкнутость, Джордан подошел и протянул руку:
— Мы встречались? — осведомился он.
Девушка улыбнулась.
— У вас хорошая память на лица. Нас даже знакомили.
Джордан молча смотрел на нее, не выпуская маленькой мягкой ладошки, пытаясь припомнить, где видел девушку раньше.
— Простите, — сдался он наконец, — никак не могу сообразить, где мы виделись.
Незнакомка мелодично рассмеялась.
— Неудивительно. Меня просто потрясло бы, если бы вы назвали меня по имени. Я была на приеме с Джессикой Хайтауэр. Одна из ее помощников.
Джордан отпустил ее руку.
— Я Джордан Лазарус.
— Вам нет нужды представляться. Меня зовут Джил Флеминг. Мисс Хайтауэр знакомила нас, видно вы были слишком заняты, мистер Лазарус.
— Зовите меня Джордан, — повинуясь некоему порыву, сказал он. Только сейчас, вслушиваясь в мелодичные переливы ее голоса, он понял, насколько привлекательна девушка. Просто абсурдно считать, что она ничем не выделяется.
— Джордан, — повторила она, кивнув.
Когда он протянул руку, ее улыбка внезапно стала другой: сияющей, более энергичной. Деликатность, почти хрупкость облика совсем не исчезли, но заметно вытеснялись бодрым оживленным видом. Она выглядела очень молодой, счастливой и целеустремленной.
— Тогда зовите меня Джил, — предложила она.
Джордан был мгновенно выбит из равновесия. Неуловимая перемена в девушке, казалось, отвечала его глубоко скрытой потребности, и ему очень не захотелось расставаться с ней и возвращаться к членам совета.
— Ну что ж, — пробормотал он, — боюсь, что меня ждут. Рад был повидаться.
— Я тоже, — кивнула девушка. — То есть у меня тоже деловая встреча. Но хорошо, что мы вновь встретились.
Она тихо засмеялась, и Джордан опять протянул руку. На этот раз ее ладонь исчезла в его ладони совсем по-другому. Ее пожатие было твердым, решительным, хотя одновременно теплым и дружеским.
Джордан заметил в ее взгляде сожаление оттого, что приходится уходить, и еще что-то неясное, неопределенное.
— Мне пора, — выдавил он. — До свидания.
— Да, — кивнула девушка. — До встречи.
Повернувшись, она направилась к выходу, неслышно, грациозно ступая. Было нечто завораживающее в этой гибкой фигуре, заставившее его долго колебаться, прежде чем возвратиться к собеседникам.
Усевшись за стол и слушая разговоры, Джордан старался не забыть ее имени.
Джил Флеминг.
Он мог не волноваться. Хотя голова была полна миллионами деталей и замыслов, призванных заглушить тоску, лицо и фигура Джил Флеминг проникали через этот, с таким трудом возведенный барьер, и теперь заняли место, возможно, подготовленное давным-давно, силами, которых он в себе не подозревал.
Теперь он ни за что не забудет ее имя.
Джордану потребовалась неделя, чтобы собраться с духом и позвонить Джил Флеминг. В течение всей этой недели он работал с утра до вечера и почти не имел времени думать о девушке. Но когда все-таки вспомнил о ней, сообразил, что заинтересован и заинтригован.
Она привлекала Джордана сильно, почти неодолимо. Даже при одной мысли о Джил, сердце начинало биться сильнее. Однако он не мог понять, в чем секрет этой привлекательности, настолько неуловимой; он поймал себя на том, что с трудом представляет лицо Джил. Позвонил ей только потому, что захотел воскресить странное ощущение очарованности, которое почувствовал в обществе девушки, вновь увидеть прелестное личико.
Голос Джил звучал по телефону немного непривычно. Она казалась более холодной, отчужденной, почти как секретарь в приемной. Джордан спросил себя, уж не совершает ли ошибку.
Но она приняла приглашение. Джордан заехал за девушкой вечером в пятницу, сказав Барбаре, что отправляется на срочное деловое свидание и будет поздно. Он повез Джил ужинать в интимный и очень дорогой ресторан в верхней части города.
За столом разговор шел о пустяках, беседа не выходила за рамки самых банальных тем. Джил рассказывала о своей работе с Джессикой, и совсем немного о прежнем месте службы. Джордан открыл больше, чем хотелось бы, о своей жизни, долгом пути юноши из бедной семьи к богатству и успеху. Что-то в Джил Флеминг выводило его из равновесия, и Джордан старался все время говорить, чтобы заполнить образовавшуюся пустоту. Увидев Джил снова, Джордан понял, что она настоящая красавица.
Но не только это столь неодолимо притягивало Джордана. Ее обаяние было трудно описать словами. Какой-то чудесный свет, казалось, исходил из ее души, в ответ на невидимые сигналы, посылаемые Джорданом, или то, что создавало эти сигналы.
Теперь Джордан понял, почему при первой встрече почти не обратил на нее внимания. Когда он был с Джил, мысленный взор его бессознательно устремлялся на этот странный неощутимый источник ее очарования; Джордан едва слышал, о чем она говорит, и почти не обращал внимания на ее лицо и тело. Недаром вдали от Джил он с трудом мог представить ее облик.
Она превратилась в мечту, грезу, наркотик в крови, заставивший забыть об окружающем мире, жить только сладостными дурманящими ощущениями. Но как только сон кончается и его место занимает суровая реальность, человек почти не помнит, что с ним произошло.
Два часа наедине с этой загадочной девушкой создали почти болезненную бурю в душе Джордана. Он посмотрел на Джил. Та ответила ему спокойным взглядом.
— Пойдем? — неловко улыбнулся он.
Девушка нежно улыбнулась в ответ.
— Да, пора.
Час спустя, Джил, обнаженная, лежала в объятиях Джордана в номере люкс дорогого отеля на Манхэттене.
Прижимая к себе ее тело, наслаждаясь неповторимым вкусом ее кожи, Джордан неожиданно вспомнил, как она надевала пальто, уходя из ресторана. Было в ее движениях нечто откровенное, прямое, гармонировавшее с мягкими очертаниями женственной фигуры.
От нее очень слабо пахло духами, так что преобладал естественный, присущий только Джил запах. Простое платье с тонкими лямками не подчеркивало излишне, но и не скрывало изгиба груди, шею обвивала тонкая золотая цепочка с кулоном в виде павлина. Волосы, немного взбитые, выглядели еще более густыми и блестящими.
Она молча вошла в гостиничный номер. Джордан помог ей раздеться, целуя и жадно лаская. Тело, освобожденное от одежды, казалось трогательным, как у ребенка. Она не позировала перед ним с обычным самолюбованием опытной женщины, но стояла в естественно-невинной позе, пока к ногам не упали платье, лифчик и наконец трусики.
