Надя не знала, что могла бы делать сидя в четырех стенах.
Алексей встретил их в коридоре приемника. Он выглядел уставшим и одет уже был в хирургический костюм.
– Я увидел её сегодня всего пара минут, – ответил он, – пока никаких изменений.
Он явно не спал. Темные круги залегли под глазами. Волосы слиплись и торчали в разные стороны.
– А можно и мне маму увидеть? – спросила Надя.
– Думаю, нет.
– А что с малышом? – осторожно поинтересовалась она.
Алексей перевел взгляд на Геру, а потом снова на неё и в пол. Измученный и полный паники.
– В детской реанимации, сказали, у него легкие ещё не раскрылись.
Надя сглотнула, в груди закололо, а в голове, будто воздушный удар. Она слегка покачнулась, а Гера прижал её к себе, удерживая на месте.
– Всё хорошо, – повторил Гера ей в макушку, – шансы и надежда ещё есть.
Конечно, есть, но какие они? Не зная конкретики и истинного положения дел Наде, осталось только верить в лучшее.
Бабушке Надя решилась позвонить только к вечеру, после того как они с Герой вернулись в съёмную квартиру, и убрали там всё. Бабушка была в шоке от новостей, хотела приехать, но Надя её отговорила. Сейчас точно не время.
– Но ты там совсем одна, моя девочка, – вздохнула бабушка, и Надя буквально увидела, как та сидела в своём любимом кресле, держась рукой за сердце.
– Не одна, – ответила она, глядя на то, как Гера пакует её ноутбук и планшет.
Сейчас Надя не думала насчёт того, что она будет в квартире Геры, и это может выглядеть неправильно. Ей это было нужно. Одна она бы не справилась. А Гера не смог бы её оставить.
– Вроде всё собрали, – сказал он, когда Надя поговорила с бабушкой.
Она осмотрелась и кивнула. С хозяином уже связался Сергей, так что с этой стороной всё улажено. Ей не было грустно покидать эту квартиру, Надя понимала, что сейчас всё меняется и будущее слишком размыто, а цепляться за прошлое не стоит.
Уже в машине, раздался телефонный звонок от отчима. Надя даже хотела попросить Геру молчать, с таким застывшим лицом он слушал, что ему говорят.
– Ника пришла в себя, – сказал он и Надю как будто вытащили из воды.
Надя хотела поехать сразу же, но Гера уговорил успокоиться. Завести вещи, затем уточнить может что-то нужно докупить в больницу, привезти отцу сменное бельё, потому что уходить он оттуда явно не собирался. Вот только отчим пыл её поубавил. Лично позвонил и сказал, что к ней всё равно сейчас не пустят, и, если к утру состояние Ники будет стабильным, её переведут, и к вечеру они смогут увидеться.
Так что Наде предстояла ещё одна ночь ожидания. Но в этот раз она далась легче. Прижавшись к Гере, Надя уснула мгновенно, усталость дала о себе знать, не говоря уже об эмоциональном напряжении. А быть рядом с Герой оказалось так естественно, как будто дышать.
Может от спокойствия, но и проснулась Надя ближе к обеду.
Голова была пустой, а в теле была легкость. Этот сон явно пошёл на пользу.
В постели она была одна. Слышала, как тихо работало радио на кухне и пахло то ли яичницей, то ли оладьями. Когда Надя вошла на кухню, то поняла, что это все же первое. Гера непривычно смотрелся возле плиты в трениках и майке, по-домашнему и слишком родным, привычным. Наде не хотелось лишать себя этого.
Гера полуобернулся к ней и улыбнулся.
– Не хотел тебя будить, но отец звонил около часа назад и Нику перевели в обычную палату.
Надя обняла Геру со спины. Прижалась щекой к его спине. Новость воодушевляла и словно дарила тепло, особенно из уст любимого человека.
– Спасибо.
– За что, свинка? – искренне удивился он, разворачиваясь и прижимая её к столешнице.
– За то, что остался… со мной.
Гера засмеялся.
Положил руки на её щеки и прижался к ней.
– Я же люблю тебя, – ответил он, как само собой разумеющееся.
И поцеловал, нежно и страстно, забирая тревоги. Надя обвила его шею, чувствуя, как слабнут ноги.
– Свинка, лучше сейчас остановиться, потому что последние дни, я едва сдерживаюсь, и мне совсем немного нужно чтобы…
Его голос был низким и хриплым, от него вибрировало душе, пробивая брешь в сердце. Но если сейчас не время, то когда?
Надя сама обняла Геру за шею, прижалась к нему и поцеловала, так чтобы он понял: она не собиралась отступать и ждать. Не теперь и никогда больше.
Надя любила Геру всем своим сердцем и готова была его отдать, как и своё тело.
С мамой Надя могла увидеться только через два дня. Она, если быть, честной очень боялась увидеть её изможденной, худой и совсем не жизнеспособной, но, к счастью, всё было не так. Мама встретила её радостной улыбкой и даже попыталась подняться, но дежуривший рядом отчим не позволил делать ей резких движений. Она бухнулась назад на подушки и поманила её к себе.
Алексей вообще ни разу домой не ходил с того дня, как привез её в больницу.
И, похожи, отношения у них с мамой стали совершенно другими, судя по тому, как она держала его за руку, не отпуская.
Кажется, они боялись остаться друг без друга.
– Мам, мамочка моя, – выдохнула Надя, обнимая Нику.
В руках она будто стала совсем тонкой и хрупкой.
– Со мной всё хорошо, – ответили ей, после поцелуя, – за сорок лучше уже не рожать.
Надя закивала, чувствуя, как предательские слезы побежали по щекам. Она утерла их рукавом одноразового халата и всхлипнула.
– Я жутко перепугалась, – призналась Надя.
– И не ты одна, – кивнула мама, – но я уже не хочу об этом вспоминать, всё заживет, самое главное сейчас Миша, он пострадал больше.
Надя кивнула. Про брата ей было мало известно, но
