Две недели. Закон,— пожимает плечами Ник.
— С каких пор ты их соблюдаешь?..— кошусь на Веру, которая принесла мне тарелку и чашку.
— Только кофе,— останавливаю её, когда собирается положить мне салат и яичницу.
Не хочу я есть, кусок в горло не лезет.
— Я всё!— объявляет сын. Тарелка и кружка чистые.
— Хоть у кого-то есть аппетит,— треплет Ник по волосам Илью.— Мне нужно заняться похоронами.
— Я и сама могу.
— Я уже обо всём договорился. Остались кое-какие мелочи и оплатить. Так что я поехал. Стас отвезёт вас к родне Грозного.
— Держи,— кидает мне в руки бутылку воды Стас.— Я добавил Антипохмелин.
— Спасибо, заботливый ты мой,— открываю крышку и выпиваю сразу половину.— Ник сейчас приведёт Илью. Мне пока с ним общаться не разрешает. А у меня из-за похмелья даже сопли пропали.
— Ещё бы! Бацилла убита изнутри,— смеётся.— Отмочила ты вчера знатно. Мы почти час всю территорию обшаривали на предмет тебя. Что это вообще было?
— Пять стадий принятия,— делаю ещё один глоток.
Он пожимает плечами в непонимании.
— Не слышал? Когда человек кого-нибудь теряет или у него находят смертельную болезнь, то он проходит пять стадий принятия: отрицание, гнев, торг, депрессия и смирение,— загибаю пальцы.
— И что было вчера?— опирается на капот.
— Гнев.
— Следовательно, следующий — торг.
— Да.
— И с кем ты собираешься торговаться?
— Ни с кем. Вернуть мне мужа никто не сможет. Зная себя — ударюсь в работу. Главное — не застрять в любой из них. Иначе можешь стать либо бесчувственным, либо агрессивным, либо трудоголиком или шлюшкой. Самое страшное впасть в вечную депрессию.
— Так, не понял. Шлюшка здесь причём?— усмехается.
— Есть там нюансик. Потом расскажу,— к нам идут Ник с Ильёй.— Или в интернете почитай. Тебе всё равно часами делать нечего.
— Мне теперь очень интересно...
— Я приеду поздно,— предупреждает Гас.— У меня на студии проблемы,— усаживает Илюшку в детское кресло.
— Окей. Твои дела меня мало волнуют,— бросаю равнодушно.
Ник хмурится, в глазах скользит недовольство.
— Стас, сядь в машину, нам нужно поговорить,— кидает резко водителю.
Тот исчезает в салоне авто.
— Ты что опять начинаешь?— сжимает мне руками плечи.— Я думал — мы всё решили.
— Решили?— бросаю взгляд на его правую руку, ей сжимает сильнее.— Когда?
— Вчера вечером...
— А что было? Просвети. Я нихрена не помню. И не дави, мне больно,— дергаю плечами.
— Вообще ничего не помнишь?— смотрит как-то подозрительно и отпускает.
— Белый лист. Только сон. Но тебе про такое рассказывать нельзя — маленький ещё.
Он удивлённо растягивает издевательскую улыбку.
— Мы договорились, что будем жить в одном доме. Я буду помогать,— вдруг меняется и становится серьёзным.— Извини, но во сне у тебя с кем было?
— Тебе-то какое дело?— возмущаюсь. Мы договорились жить вместе? Мрак.— С мужем.
— Угу,— поджимает губы, слегка растягивая их в улыбке.— Вам пора. Илюха уже нервничает.
Я иду к машине. Притормаживаю у двери и смотрю на Гаса.
Странный какой-то...
Да он всегда был с закидонами!
В тачке весело. Парни играют в сороку-ворону. Ту, которая этому, этому и этому дала, а одному хрен. Сейчас игра звучит двусмысленно...
— Ты неплохо ладишь с детьми,— смотрю на довольного сына.
— У меня два племянника. Одному тоже четыре, второму шесть,— пристёгивается Стас.
— Свои?
— Нет,— категорично с улыбкой качает головой.— Дети только от жены будут. А у меня даже на свидания с девушками времени нет. Работа...
— У тебя выходных нет?
-Есть, но не часто.
Вот Гас, сучонок! Держит парня на коротком поводке при себе. Ему же лет двадцать пять, не больше. Самый возраст по девчонкам бегать. Особенно, если такой симпатичный.
— Обещаю — теперь будут.
****
Свекровь, похоже, перед нашим приездом лимонов обожралась. С такой кислой рожей встретила, что передёрнуло. И к внуку с каким-то холодком отнеслась. Раньше сюсюкалась.
Олег Ильдарович бросил на меня косой взгляд и увёл сына в детскую поиграть.
— Нам поговорить нужно,— начала Инга Матвеевна.
— О чём? Если о похоронах, то ими уже занимаются. Послезавтра в два.
— Нет. Я об Илье хочу поговорить,— поставила руки на кухонный стол.— Точнее об его отце. А вернее — о его настоящем отце.
— Вы о чём, Инга Матвеевна?— лыблюсь. Откуда пронюхала?
— Дурочкой не прикидывайся! Объясни мне, почему наш внук как две капли воды похож на этого мужчину?— показывает мне фотографию уличного плаката, где мы сняты вместе с Ником для рекламы программы.
— Откуда это у вас?— беру дрожащими руками её телефон.
— Вышли вчера вечером погулять. А там у дороги — это. Спросили у девочек подростков кто на фото, они с нами любезно поделились информацией. Это тот самый Ник... Так что я жду объяснений.
— Объяснений?— закипаю.— Хорошо. Илья не сын Виталия. Но он об этом знал с первого дня и настоял на том, чтобы стать отцом моего ребёнка. Думаю, вы прекрасно знали о его дисфункции. А желание иметь детей и любовь ко мне перебороли все его сомнения. Мы с Ником на тот момент расстались, ваш сын предложил помощь. А потом я влюбилась... В него...
— А что сейчас?
— Ник случайно увидел Илью и понял, что у него есть сын. Он известен, богат и влиятелен. Если бы мы не согласились сами, чтобы он виделся с ребёнком — суд бы так и так присудил. Решили обойтись малой кровью и договориться.
— Где вы сейчас живёте? У него?— повышает властный голос.
— У себя. Он купил сыну дом...
— Дом?
— Да... В элитном районе под Москвой.
— На Рублёвке?
— Нет. Миллениум Парк.
— И ты приняла? Такие подарки просто так не делают!— кричит на меня.
— Не орите! Ребёнка испугаете! Он дом на сына оформил, я здесь никаким боком.
— Ты его мать. Разве не понятно чего он добивается?— пытается читать мне нравоучения.
— Знаете...
